1937. Русские на Луне

Свирский нашел ее и без туфельки, по которой в сказке нашлась Золушка.

Спасаломская удивлялась, как Свирский не подкупил еще служанку которая приходила убраться в ее квартире, чтобы та открыла ему двери, когда он придет, или вовсе отдала бы ему ключи и отправилась бы за покупками, оставив Спасаломскую совсем одну.

Утром она просила служанку выбросить корзинки с цветами, появившиеся возле ее дверей. Случалось это каждый день. Лишь в первый раз она прочитала вложенную в один из букетов записку, пахнущую дорогим одеколоном. Он написал, что не может без нее жить, что она разбила ему сердце, но она догадалась, что среди все этих слов, а Свирский исписал три страницы, правды немного.

Продолжалось это уже не первую неделю. Служанка цветы сперва выбрасывала, а потом, решив, что не стоит добру пропадать, ведь цветы выглядели свежими, будто их только что сорвали, тайком стала переправлять их на местный рынок, отчего имела добавку к тем деньгам, что получала от Спасаломской.

Служанка боялась, что терпение поклонника иссякнет и он перестанет присылать цветы. Но, может, тогда другой появится? А лучше несколько. Такие мысли ее мучили.

Он стал постепенно перетягивать служанку на свою сторону. Спасаломская почувствовала это. Со служанкой пришлось расстаться, а новую подыскать не успела. Вот и оставалась квартира большую часть дня совсем пустой. Даже кошки никакой не было там.

Свирский часто ждал ее возле студии. Когда она ехала в авто, то часто в зеркале заднего вида замечала отражение черного «Олдсмобиля». Он следовал за ней как тень, на одном и том же расстоянии. Спасаломской вдруг показалось однажды, что это смерть бежит следом за ней. Ей сделалось страшно.

Добравшись до дома, она закрывалась как в крепости, приготовившейся к длительной осаде, и никуда не выходила до следующего утра.

Свирский был не единственным, кто искал ее внимания. Одни раздражали ее чуть больше, другие чуть меньше. Когда она полтора года назад приехала в Москву, то лишь в мечтах видела, что станет известной, и даже в мечтах не могла подумать, как это хлопотно.

Но были и положительные стороны от такой славы.

Стоило ей сделать новую прическу, как все тут же следом за ней принялись делать у себя на головах нечто похожее, а в витринах парикмахерских появились растиражированные в сотнях экземпляров ее фотографии анфас и в профиль, точно их украли из полицейского досье.

Ее копировали во всем. Заметив это, она позволяла себе некоторые вольности — появиться в обществе в откровенно клоунском костюме, увидев который, нормальный человек отвернулся бы, скрывая улыбку. Но и в этом ее копировали, появляясь через день-другой на улицах в точно таких же бесформенных платьях, которые шли разве только тем, кто хотел скрыть уродство своей фигуры.

Однажды она даже решилась подстричься наголо, уверенная, что публика примет это как проявление экзальтированности и эпатажа. Она даже подыскала себе парик, в котором стала бы ходить, пока волосы не отрастут, но что-то удержало ее.

Маленькая девочка, оказавшаяся в диком лесу, где бродят хищники, которые ко всему прочему могут еще и изменять свою внешность, накинув поверх волчьей шкуры овечью. Вот кем она себя поначалу ощущала. Хорошо еще, что ее никто не съел, пока она осваивалась в этом новом мире.

На съемочной площадке ее окружали очень красивые люди. Такие уверенные в своих силах, пока шли съемки, но, как только гас свет, выключались камеры и они оказывались подле Томчина, вся их уверенность пропадала, будто ее снимали вместе с гримом. Общаясь с ними, Спасаломская все больше убеждалась, что под красивой внешностью почти ничего нет, и ей иногда казалось, что если она постучит по руке собеседника, то в ответ услышит глухой звук, точно стучишь по пустому жестяному кувшину. Однажды она попробовала проверить свои догадки, постучала по руке своего партнера. Он не понял ее жеста, а она лишь улыбнулась ему в ответ, ничего не объясняя. Хоть звук оказался и не таким, какой она ожидала, все равно она знала, что под красивой внешностью — пустота.

Ее окружали очень богатые люди, готовые устилать дорожки, по которым она ходила, дорогими мехами, сеять возле ног драгоценные камни, будто те могут прорасти, дать всходы.

От них веяло пустотой. Той, что окутала Шешеля в космосе. Холодной пустотой, прикоснувшись к которой, подхватишь простуду. От нее не выздоровеешь до самой смерти.

Этим вечером Спасаломская почувствовала, что от Шешеля исходит тепло. Ей понравилось греться возле него. Но ничего он не узнал.

6

Бассейн, стенки которого были обложены черной керамической плиткой, а в его центре плавала полузатопленная капсула космического корабля, медленно заполнялся водой.

Шешель присел на краешек бассейна, посмотрел, как тонет капсула. Она была открыта и вода просачивалась внутрь. Шешель нагнулся, попробовал зачерпнуть воду ладонью, но она еще не поднялась так высоко, чтобы он мог достать ее.

Над поверхностью бассейна плавал запах, показавшийся Шешелю очень знакомым, но он никак не мог вспомнить, где встречал его раньше. Он задумался. Потом он отчетливо увидел всплывшую из памяти нестройную колонну германцев в противогазах, которые наступали на позиции русской пехоты, подгоняемые густыми желтыми клубами дыма. Хлор. Слабо концентрированный. Вот что это такое.

— Скоро бассейн наполнится, — Шешель услышал позади голос Томчина.

Это можно было расценить как приглашение к костюмеру.

— Вы вдобавок ко всему хотите отравить меня? Я чувствую хлор.

— Специалисты добавили его в воду, чтобы добиться максимальной прозрачности. Если бы дно не было черным, то вы смогли бы увидеть на нем даже монетку, а глубина-то шесть метров. Впечатляет?

— Впечатляет. Но вы мне не ответили.

— Никто не думает вас травить. Добавки в воду абсолютно безвредны для организма и не повредили бы вам, даже если вы полезете в бассейн просто покупаться без средств защиты. Глаза чуть покраснеют. Но это если очень долго плавать. А вы ведь будете в космическом костюме и ваша кожа с водой контактировать не будет. Так что опасности — никакой. Не беспокойтесь.

Шешель нисколько не волновался бы, но события предыдущих дней показывали, что и в городе и на съемочной площадке его могут ждать разные неожиданности. Приходилось быть осторожным. Будто в джунглях оказался.

Вода поднялась уже достаточно высоко. Шешель наконец-то смог зачерпнуть ее ладонью, поднес ее к носу, принюхался. Запах был резким, неприятным. Выпьешь такую воду — раздражение желудка заработаешь. Вода потревожила слизистую. Шешель чуть не чихнул. Он выплеснул воду обратно в бассейн, несколько раз взмахнул рукой, избавляясь от последних капель, будто они могли, как кислота, проесть кожу. Посмотрел на капсулу и пошел переодеваться.

В студии, наверное, уже все прознали о том, что он вместе со Спасаломской минувшим вечером ездил в театр. Слухи передаются быстрее газет. Он никого не удивил бы, отправившись искать Спасаломскую. Им предстояло вместе играть. Он вполне мог искать ее, чтобы в перерыве между съемками проговорить свои сцены. Но он не мог говорить с ней о фильме и не пошел искать ее, хотя этого так ему хотелось…

Спустя пятнадцать минут он вновь стоял перед бассейном и, чуть склонившись вперед, мог разглядеть в воде, доходящей почти до краев и подбиравшейся к ногам, свое отражение — раздутую фигуру и огромный шлем на голове, похожий на арбуз. Все вместе походило на пугало, которое отчего-то поставили не на огороде, а возле бассейна, полагая, видимо, что оно прогонит всех рыб, решившись обжиться в космической капсуле. Та покоилась на дне. Но вода была настолько прозрачной, что угадывались все очертания капсулы. Она только что оказалась на дне. Ее не затянуло илом и не съела коррозия, покрыв ржавчиной и морскими отложениями, как то бывает со всеми кораблями, стоит им только немного полежать на дне.