1937. Сталин против заговора «глобалистов»

Особенно большой шум произвело дело т. н. «немецкой ЧК». Долгое время в Германии агенты ОМСа [- 39 -] и подчиненные им коммунисты похищали и убивали неугодных им людей. Там был развернут самый настоящий красный террор. Вот как его описывает В. Кривицкий, видный чекист, ставший в 30-е годы перебежчиком на Запад: «Готовясь совершить революцию, немецкие коммунисты создавали так называемые «группы Г» — небольшие террористические группы для деморализации рейхсвера и полицейских сил с помощью серии покушений. «Группы Г» состояли из храбрецов, фанатически преданных партии.

Я вспоминаю встречу с членами одной из этих групп в один из сентябрьских вечеров в городе Эссен незадолго до коммунистического восстания. Помню, как они собрались, спокойно, почти торжественно слушая отдаваемые им приказы. Их командир объявил без лишних слов:

— Сегодня ночью мы приступаем к действию.

Они спокойно вынули свои револьверы, проверили их в последний раз и по очереди вышли из помещения. На следующий день эссенские газеты сообщили, что найдено тело убитого полицейского офицера, убийца неизвестен».

В определенном плане коминтерновцы были даже сильнее чекистов. П. Ермишин замечает по данному поводу: «Преимущество спецслужбистов из секретных отделов Коминтерна объяснялось в первую очередь тем, что курс был взят на мировую революцию, которую и полагалось раздувать на горе всем буржуинским силам, в том числе и рыцарей красного плаща и кинжала. Было ясно, что без серьезных финансовых вложений мировой пролетариат не поднять. Неудивительно поэтому, что, когда кадровым чекистам необходимо было изготовить чистые документы для своего заграничного агента, им приходилось обращаться к своим коминтерновским коллегам, которые были оснащены и обеспечены куда лучше» («Трест, который лопнул»).

Кроме того, в колесницу Коминтерна были запряжены наркомат внешней торговли и наркомат ино- [- 40 -] странных дел. В адрес первого шла значительная часть печатной продукции, грузов и товаров, предназначенных для КИ. А коминтерновские радиограммы и телеграммы «братским» компартиям шли только через НКИД. При этом даже учредили особую должность «представителя ИККИ при НКИД для отправки телеграмм». В самом НКИД этой «общественной нагрузкой» весьма тяготились, и время от времени внешнеполитическое ведомство вступало в конфронтацию с ОМСом.

Так, наркоминдел Г. В. Чичерин неоднократно выступал с резкой критикой коминтерновщины. Он утверждал: «Из наших... внутренних врагов первый — Коминтерн». По мнению Чичерина, поддержка компартий являлась совершеннейшей авантюрой, обреченной на провал: «Нет хуже соответствия между тактикой и существующими силами... Французские коммунальные выборы — топтанье на месте. В Англии из 22 миллионов поданных голосов оказалось коммунистических 50 тысяч... Германская компартия сократилась с 500 тысяч до 100 тысяч. И этому надо принести в жертву... факт создания СССР, подрывать его положение, ежедневно портить отношения с Германией и врать о ее переориентировке, чтобы дать немножко больше агитационного материала т. Тельману?»

Чичерин выступал за сближение с Германией, и его возмущала подрывная деятельность коминтерновцев в этой стране. «Компартии относятся самым легкомысленным образом к существованию СССР, как будто он им не нужен, — писал нарком. — Теперь, когда ради существования СССР надо укреплять положение прежде всего в Берлине, ИККИ не находит ничего лучшего, как срывать нашу работу выпадами против Германии, портящими все окончательно». Да уж, надо сказать, что деятельность КИ превратила очень многих немцев в непримиримых врагов СССР, который они отождествляли с международной подрывной организацией рево- [- 41 -] люционных авантюристов. И нам это сильно выйдет боком в 1941 году.

НКИД постоянно пытался одернуть Коминтерн. В сентябре 1921 года его коллегия постановила — плата с иностранных путешественников-коминтерновцев должна взиматься в таком же размере, как и со всех других. Пятницкий выразил протест и попытался отменить решение коллегии, однако нкидовцы настояли на своем. Это было возможно потому, что еще в мае 1921 года в Политбюро ЦК было принято решение о том, чтобы отделить работу Коминтерна от работы НКИД. «Можно с уверенностью полагать, что инициатором такого решения был Сталин, — пишет И. А. Да-маскин, — ибо он будет принимать окончательные решения и в дальнейшем, в частности, по вопросу взаимоотношений Коминтерна с разведкой» («Вожди и разведка. От Ленина до Путина»).

В этом плане Сталину удалось достичь серьезных успехов. В августе 1923 года прошло совещание ОМС, Разведупра и ИНО ОГПУ. На нем было принято решение: «...вынести работу разведок из посольств, сократить работу спецслужб через местные компартии и прибегать к ней только с согласия местных ЦК или руководства Коминтерна». Помимо этого постановили, «что в случае, если члены компартии переходят на работу в разведку, то они обязаны предварительно выйти из рядов своей компартии...» («Вожди и разведка»).

Как очевидно, именно эти решения, навязанные Сталиным (тогдашним куратором «органов» по линии ЦК), серьезно затруднили осуществление зиновьев-ских авантюр.

Тут надо сказать, что руководство Коминтерна навязывало Кремлю собственные политические проекты, насквозь пронизанные авантюризмом. Само собой, все эти проекты вращались вокруг мировой революции. Известно, что большевики сумели выйти из кризиса Гражданской войны и разрухи благодаря ле- [- 42 -] нинскому НЭПу. Но менее известно, что верхушка Коминтерна и Зиновьев предлагали свой вариант выхода из кризиса. Они делали ставку на осуществление немедленной социалистической революции в Германии. ИККИ приказал немецким коммунистам начать «пролетарское восстание» — без какой-либо особой подготовки. Они отнеслись к этому с недоумением, но все-таки подчинились, организовав в марте 1921-го серию выступлений. Все они закончились неудачей. В результате вместо социалистической реорганизации Германии ставка была сделана на рыночную реорганизацию Советов (проект Ленина).

Но Зиновьев и другие вожди Коминтерна от своих планов так и не отказались. В 1923 году была предпринята еще одна попытка поджечь Германию. На сей раз к ней подготовились лучше. В страну послали Н. И. Бухарина, К. Б. Радека и других опытных функционеров. Чекисты и военные помогали коминтер-новцам натаскивать вооруженные отряды коммунистов. Доходило до того, что устраивались широкомасштабные маневры. Так, в Рейнской области в них участвовали тысячи человек. Десятки тысяч немецких коммунистов, проживающих в СССР, были готовы вернуться на родину в качестве солдат-завоевателей интернациональной армии.

«Наконец пришла новость: «Зиновьев установил дату восстания», — рассказывает В. Кривицкий. — Отряды Компартии по всей стране стали ждать последних указаний... Из тайников доставали оружие. С нарастающим нетерпением ожидали мы условленного часа. И тогда... — Новая телеграмма от «Гриши», — сообщило нам руководство. — Восстание откладывается! Снова ко-минтерновские курьеры засновали по Германии с новыми приказами и новой датой начала революции. Несколько недель мы жили по тревоге. Почти каждый день приходили телеграммы от «Гриши» (Зиновьева), означающие новые приказы, новые планы, прибытие новых агентов из [- 43 -] Москвы с новыми инструкциями и новыми революционными прожектами. В начале октября компартия получила приказ присоединиться к правительствам Саксонии и Тюрингии, вступив в коалицию с левыми социалистами... Наконец возник окончательный вариант. От Зиновьева поступила телеграмма с категорическим приказом. Курьеры снова принялись развозить его по партийным ячейкам. Снова были приведены в боевую готовность коммунистические батальоны... В последний момент было срочно созвано совещание в ЦК Компартии.