1941. «Последний парад» мехкорпусов Красной Армии

Два уничтоженных БТ-7М на шоссе Москва — Минск на участке Лошница — Крупки. Июль 1941 года. За танками у рощицы находился уничтоженный КВ-1, изображенный на следующем фото (АСКМ).

Попытайся, уважаемый читатель, отбросить все эти сведения и оказаться на месте 35-летнего (всего-то) полковника Крейзера на Березине в июле 1941 года! Он ведь никогда не участвовал в боях, и хотя имел опыт командования дивизией (с середины 1939 года он командовал 172-й стрелковой, а с марта 1940-го — 1-й Московской Пролетарской), но опыт этот был опытом мирного времени. А ведь руководить соединением в ходе учений и на настоящей войне — вещи совершенно разные. На минуту представь, уважаемый читатель, что тебя во главе 11 тысяч человек бросают в самое пекло сражения. Как ты себя поведешь? Соседей справа и слева нет, связи с командованием нет, сведений о противнике нет, авиационного прикрытия нет, поступают самые противоречивые сведения о прорыве немцев в самых разных местах… Разве учили перед войной командовать дивизией в таких условиях? Думаю, что ответ очевиден.

Но как бы там ни было, ценой больших потерь Борисовский гарнизон и 1-я Московская моторизованная дивизия сумели выиграть у противника до трех суток, необходимых для подхода резервов. Кстати говоря, немецкие потери в этих боях также были довольно высокими. Хотя автор не располагает сведениями о потерях 18-й танковой дивизии, не следует забывать о том, что почти 600 человек потерял только один стрелковый полк этого соединения в боях за мосты. А в последующие дни сопротивление частей Красной Армии не было менее слабым — в документах 47-го танкового корпуса немцев постоянно отмечаются «тяжелые» или «ожесточенные» бои и «упорное сопротивление противника», а также в записи за 6 июля сказано, что «у 18-й тд 3 и 4 июля имелись серьезные потери».

В завершении рассказа о первых днях боев вдоль автострады Минск — Москва несколько слов о судьбе Борисовского танкового училища, которое приняло на себя первый удар противника. В ночь с 7 на 8 июля оно пешим порядком отошло по маршруту Соколовичи — Круглое, где было погружено на машины и к вечеру 9 июля переброшено в Оршу. 11 июля Борисовское танковое училище погрузили в эшелон и отправили в Саратов, где оно было преобразовано в 3-е Саратовское танковое училище. Что касается корпусного комиссара И. Сусайкова, то он закончил войну генерал-полковником танковых войск, занимая должности члена военного совета Брянского, Воронежского, Степного и 2-го Украинского фронтов.

Немецкие солдаты на уничтоженном внутренним взрывом танке КВ-1 из состава 1-й моторизованной дивизии. Машина находилась у шоссе Москва — Минск (оно видно на заднем плане) на участке Лошница — Крупки. Июль 1941 года. (ЯМ).

Кстати, в некоторых публикациях в вину Сусайкову ставят то, что он не приказал подорвать железобетонный мост через Березину. Действительно, его уничтожение могло бы на какое-то время задержать продвижение немецких войск. Кстати, в распоряжении штаба Западного фронта от 4 июля 1941 года захват этого моста назывался «преступной халатностью», а также предписывалось расследовать обстоятельства его сдачи. Однако никакого наказания для Сусайкова (а он, как начальник гарнизона Борисова, был в первую очередь ответственен за уничтожение моста) не последовало. Автору не удалось найти никаких документов, в которых бы разбирались обстоятельства сдачи моста противнику, но он хотел бы высказать свою версию событий. Не исключено, что взрывать мост Борисовскому гарнизону было просто нечем!

В пользу этого говорит фраза из боевого донесения № 1 начальника гарнизона Борисова Сусайкова, направленного командующему Западным фронтом генералу Павлову в 17.30 29 июня 1941 года:

«…Нет взрывчатого вещества для подготовки подрыва мостов, которое прошу срочно мне направить (3600 кг)».

Учитывая, что донесение ушло в штаб вечером 29 июня, не исключен вариант того, что взрывчатку могли и не успеть доставить к началу боев за мост. Ведь Павлов должен был отдать распоряжение о выделении ВВ начальнику инженерной службы фронта, тот — нижестоящим инстанциям, т. е. на склад и т. п. Одним словом, для доставки взрывчатки в Борисов требовалось время, а его могло и не оказаться.

Кстати, в своих мемуарах Крейзер пишет о том, что «немецкие танки на больших скоростях подошли к мосту, гусеницами порвали шнуры для дистанционного подрыва, перебили саперов-подрывников и с ходу прорвались на восточный берег Березины». Честно говоря, такая версия представляется мало вероятной — неужели шнуры лежали на проезжей части моста? Правда в немецких документах, сообщающих о захвате моста, есть упоминание о том, что мост был подготовлен к взрыву в двух местах, но и эти сведения требуют проверки. Во всяком случае, по мнению автора, вопрос с подрывом моста в Борисове пока остается открытым.

ПОДГОТОВКА КОНТРУДАРА

Как уже говорилось, 1 июля 1941 года приказом Ставки ВГК в состав войск Западного фронта включались 19, 20, 21 и 22-я армии, которые разворачивались вдоль Днепра и Западной Двины. Эти объединения составляли второй стратегический эшелон и по предвоенным планам большая часть из них (19, 21 и 22-я армии) должна была развернуться на Украине, и лишь 20-я изначально предназначалась для западного направления. Однако прорыв немецкой группы армий «Центр» и разгром основных сил Западного фронта вынудил советское руководство срочно перебросить эти объединения в Белоруссию. Кроме того, командующим Западным фронтом 2 июля назначили наркома обороны СССР Маршала Советского Союза С. Тимошенко (вступил в командование с 4 июля), сменившего на этом посту генерала А. Еременко (последний, в свою очередь, 30 июня сменил генерала Д. Павлова, позже арестованного и расстрелянного).

Вид на крышу уничтоженного внутренним взрывом КВ-1. Хорошо виден двигатель, так как крышка моторно-трансмиссионного отделения сорвана взрывом (ЯМ).

В начале июля 1941 года произошли изменения не только в составе Западного фронта, но и в противостоящей ему группе армий «Центр». 3 июля 2-я танковая группа генерал-полковника г. Гудериана и 3-я танковая группа генерала г. Гота были объединены в 4-ю танковую армию, командующим которой стал генерал-фельдмаршал г. Клюге. Новое объединение предназначалось для более тесной организации взаимодействия обеих групп при нанесении удара через Смоленск на Москву. В первых числах июля немецкие танковые соединения, завершив операцию по окружению советских войск под Минском, перешли в наступление на Смоленском направлении. В результате, спешно перебрасываемые в полосу Западного фронта армии второго стратегического эшелона вынуждены были вступать в бой практически «с колес».

Так, 3 июля 1941 года 20-я танковая дивизия 3-й танковой группы немцев взяла Лепель и двинулась к Витебску, а части 2-й танковой группы форсировали Березину у Борисова и наступали на Оршу. Таким образом, части 4-й танковой армии немцев создали прямую угрозу Смоленску.

На данном направлении, между Витебском и Оршей, занимала оборону 20-я армия генерал-лейтенанта П. Курочкина, переброшенная из Орловского военного округа. Реки Днепр и Западная Двина текут здесь с востока на запад, параллельно друг другу, образуя своеобразный коридор. У Орши Днепр поворачивает почти под прямым углом на юг, а Двина у Бешенковичей (50 километров западнее Витебска) — на северо-запад. Этот коридор был весьма удобен для наступления 4-й танковой армии на Смоленск — никаких крупных водных преград на ее пути не было. К 4 июля 1941 года в составе прикрывавшей это направление 20-й армии имелось 10 стрелковых дивизий и 7-й механизированный корпус, на котором стоит остановиться особо.

7-й мехкорпус относился к мехкорпусам первой волны и был сформирован в Московском военном округе (МВО) летом 1940 года. В его состав вошли 14, 18-я танковые, 1-я моторизованная дивизии, 9-й мотоциклетный полк, 251-й отдельный батальон связи, 42-й отдельный моторизованный инженерный батальон и 107-я отдельная корпусная авиаэскадрилья. Основой для создания 14-й танковой дивизии послужила 55-я легкотанковая бригада на танках БТ, сформированная в сентябре 1939 года на базе 4-го танкового полка МВО. В июне 1940 года она входила в Литву и Латвию, пройдя при этом более 600 километров. 12 июля 1940 года бригада прибыла в Наро-Фоминск, где ее переформировали в 14-ю танковую дивизию.

Тот же КВ-1, что и на предыдущем фото. Скорее всего, танк был подорван экипажем, так как никаких снарядных повреждений на снимках этой машины не заметно. Видимо танк сломался или у него кончилось горючее (ЯМ).

Основой для развертывания 18-й танковой дивизий послужила 39-я легкотанковая бригада, сформированная в сентябре 1939 года на базе 3-го танкового полка МВО. Бригада участвовала в советско-финляндской войне (за бои на Карельском перешейке награждена орденом Ленина) и вводе советских войск в Прибалтику. В сентябре 1940 года 18-я танковая дивизия передислоцировалась в Калугу. 0 1-й моторизованной дивизии уже говорилось выше.