1945. Год победы

Нет, дело вовсе не в «ценных мелочах», перекочевавших из бюргерского буфета в солдатский «сидор», а в том, что истребительная война не прекращалась ни на миг. Кругом была вражеская земля, «земля злодеев», на которой плодились «нелюди» (ведь «мы знаем, что у немцев нет души», немцы — «это помесь баранов с попугаями»), из поколения в поколение только о том и мечтавшие, как бы поработить мирного и доверчивого славянина. Пришла пора держать ответ. «Советские воины настигли потомков «псов-рыцарей» в их гнусном разбойничьем вертепе, — пишет Баграмян, перечислив все исторические обиды, нанесенные ему «ненасытными пруссаками». — Неудивительно, что для нас было ненавистно само название этого края…»

« За страдания народа убей фашистского урода».

Германское командование, скрупулезно документировавшее все случаи нарушения международного права на немецкой территории и даже составившее список «вражеских военных преступников», в очередной раз убедилось, что «советские люди — строгие судьи»:

«В начале февраля 1945 г. советские войска неожиданно ворвались в западную часть Земланда, овладев большим числом населенных пунктов. Через несколько дней немцам удалось разбить и частично отбросить передовые силы и в ходе смелой наступательной операции крупного масштаба 19 и 20 февраля 1945 г. восстановить прерванную наземную и морскую связь с Кёнигсбергом.

Командование армейской группы «Земланд» и группы армий «Север» с помощью полиции провело расследования о судьбе населения на вновь освобожденной территории, результаты которых имеются, правда, лишь по нескольким населенным пунктам. Так, военнослужащие 271-го Особого Моторизованного батальона (стрелки-мотоциклисты) 39-й армии убили в Георгенвальде 4 гражданских лиц и бросили трупы в пламя подожженного имения. Офицеры и их красноармейцы жестоко оскверняли женщин и девочек. В Крагау военнослужащие 91-й гвардейской стрелковой дивизии изнасиловали и задушили двух молодых женщин, в Меденау военнослужащие 358-й стрелковой дивизии убили, по меньшей мере, 11 гражданских лиц. Здесь перед одним домом лежали трупы двух убитых женщин, маленького ребенка и грудного младенца. Двух пожилых мужчин и 14-летнего юношу забили, точно так же — двух женщин и двух девочек после изнасилования. Совершенно раздетое тело примерно 30-летней женщины имело колотые раны на груди, у нее был рассечен череп, она была изрешечена выстрелами. В Гросс-Ладткайме военнослужащие 91-й гвардейской стрелковой дивизии расстреляли 2 немецких военнопленных и 4 гражданских лиц, включая бургомистра и его жену. От их 18-летней дочери не осталось никаких следов. Однако был найден труп молодой девушки, которой после изнасилования отрезали груди и выкололи глаза.

Советская 91-я гвардейская стрелковая дивизия, прорвавшаяся через Тиренберг в район Краттлау — Гермау, 7 февраля 1945 г. была окружена и частично разбита в тяжелых боях. В захваченных ею населенных пунктах были установлены грубые нарушения международного права. В Тиренберге был убит 21 немецкий солдат, согнанные туда из приюта для военных инвалидов под Зоргенау. Элизабет Хомфельд была изнасилована и вместе со своим зятем убита выстрелами в голову — так же, как Минна Котгке, пытавшаяся воспротивиться изнасилованию, и сын арендатора имения священника Эрнст Трунц. Брошенной в сарай гранатой были убиты трое запертых там женщин и мужчина, а несколько человек тяжело ранены. В то же время советские офицеры и солдаты позднее признали в плену, что беспрерывно и «зверски» насиловали женщин и даже малолетних девочек. В Краттлау военнослужащие 275-го гвардейского стрелкового полка 91-й гвардейской стрелковой дивизии убили 6 мужчин и двух немецких солдат ударами штыка или выстрелами в голову. Всех женщин и девушек, включая 13-летних, беспрерывно насиловали, некоторых женщин «подвергали половому насилию по 6–8 солдат 5–8 раз в день». 3–4 самые молодые женщины были оставлены офицерам, которые после завершения преступного насилия передали их своим подчиненным. В Аннентале немецкие освободители нашли трупы двух женщин, которых осквернили (одну — на навозной куче) и затем задушили.

Детальные расследования удалось провести в Гермау, где как-никак располагались штаб 91-й гвардейской стрелковой дивизии и штаб с частями 275-го гвардейского стрелкового полка. В Гермау были обнаружены трупы 21 убитого — мужчин, женщин и детей. 11 человек не вынесли чудовищных пыток и сами покончили с собой. 15 немецких раненых убили, разбив им головы, а одному из них насильно затолкали в рот губную гармошку. Согласно заключению капитана медицинской службы д-ра Тольциена, одно женское тело имело следующие ранения: сквозной выстрел в голову, размозжение левой голени, широкая открытая резаная рана на внутренней стороне левой голени, большая открытая рана на внешней стороне левого бедра, нанесенные ножом. У другой женщины, как и у раздетой молодой девушки, был размозжен затылок. Убитыми были найдены супружеская пара Ретковских, супружеская чета Шпренгелей с 3 детьми, молодая женщина с 2 детьми и неизвестный поляк. В общей могиле лежали тела неизвестной беженки, Розы Тиль, урожденной Витте, и 21-летней польской девушки — все трое были жестоко убиты после изнасилования, далее тела двух местных кустарей, один из которых, мельник Магун, был застрелен, поскольку он пытался защитить от изнасилования свою малолетнюю дочь. У дороги Гермау — Пальмниккен (ныне Янтарный, Россия), возле 5-километрового указателя, были найдены две девочки. Обеим с близкого расстояния выстрелили в голову, у одной были выколоты глаза. Женское население Гермау, около 400 женщин и девушек, по приказу командира 91-й гвардейской стрелковой дивизии полковника Кожанова было заперто в церкви, якобы (так, во всяком случае, утверждал военнопленный майор Костиков) чтобы уберечь их от бесчинств. Тем не менее советские офицеры и солдаты ворвались в церковь и на хорах вели «массовые изнасилования». И в окружающих домах в последующие дни женщин беспрерывно насиловали, в основном офицеры, молодых девушек — до 22 раз за ночь; офицер и несколько красноармейцев 8 раз изнасиловали в церковной колокольне 13-летнюю Еву Линк на глазах отчаявшейся матери, которую затем постигла та же участь.

События в расположенном западнее Кёнигсберга курортном пригороде Метгетен, который в ночь на 31 января 1945 г. был захвачен частями советской 39-й армии (192, 292, 338-й стрелковые полки), а 19 февраля после кровопролитных боев вновь освобожден частями немецкой 1-й пехотной дивизии, 561-й дивизии народных гренадеров и 5-й танковой дивизии, уже не раз описывались в литературе, недавно — и в публикации русского журнала «Новое время» под заголовком «Преступления красноармейцев». В этой связи следует упомянуть и американского специалиста по международному праву Альфреда М. де Заяса, который в своих исследованиях уделяет событиям в Метгетене особое внимание. Немецкие солдаты совершили в Метгетене и ближней окрестности ужасающие открытия. Выжившие (например, бывший 3-й штабной офицер в штабе коменданта крепости Кёнигсберг, майор запаса профессор д-р Г. Ипсен) находились «в состоянии, граничившем с безумием».

Уже на подходах были найдены трупы нескольких сот немецких солдат, отчасти изувеченных до неузнаваемости, почти во всех домах и садах лежали убитые мужчины, женщины и дети, у женщин наблюдались явные следы изнасилования, зачастую были отрезаны груди. В одном месте, как сообщил бывший офицер для поручений при штабе 561-й дивизии народных гренадеров К. А. Кнорр, две примерно 20-летние девушки были разорваны автомашинами. На вокзале стоял, по меньшей мере, один поезд с беженцами из Кёнигсберга. В каждом вагоне лежали тела «зверски убитых беженцев любого возраста и пола». Теннисную площадку в Метгетене битком набили немецкими военнопленными и гражданскими лицами, а затем был приведен в действие разрывной заряд. Части человеческих тел находили уже в 200 м от гигантской взрывной воронки. Еще 27 февраля 1945 г. капитан из штаба коменданта крепости Зоммер случайно обнаружил за одним домом в гравийном карьере у уличного и до рожного перекрестка перед Метгетеном трупы 12 совершенно раздетых женщин и детей, лежавших вместе «беспорядочной кучей»; они были растерзаны ударами штыков и ножей.

Помимо отдельных трупов, рассеянных по всему курортному поселку, которых насчитывались сотни, было обнаружено несколько больших земляных холмов, под которыми, как оказалось, были погребены сотни (согласно капитану Зоммеру и профессору д-ру Ипсену — 3000) убитых. Дознание следственной комиссии, назначенной комендантом крепости, генералом пехоты Лашем, складывалось сложно, поскольку Советы облили кучи трупов бензином и попытались их сжечь. Тем не менее удалось установить, что большинство жертв было не расстреляно, а зачастую жестоко убито рубящим и колющим оружием. К тому же значительная часть этих убитых являлась не немцами, а украинскими беженцами, которых насчитывалось под Метгетеном порядка 25 000, а также членами так называемой украинской «трудовой службы», которые были мобилизованы принудительно (и с которыми немцы плохо обращались) и теперь, как многие из их соплеменников в других местах, пали жертвами советских актов возмездия.

Западнее Метгетена, как сообщил капитан Зоммер, у дороги вплоть до Повайена всюду лежали трупы гражданских лиц, либо убитых выстрелами в затылок, либо «совершенно раздетых, изнасилованных и затем зверски убитых ударами штыков или прикладов».

(Павел Золотов вспоминает, как годом раньше, в освобожденном Житомире пять офицеров минометного полка зашли в гости к местным барышням — отдохнуть, выпить пивка, порасспросить о «мучениях под фашистским игом»:

«Завели патефон, молодые пошли танцевать, одна не пошла. Я стал осторожно расспрашивать, как жилось, как смогли уберечься от немцев, много ли немцы насиловали девушек…

— Все девушки, наверное, боялись показываться немцам. Причем все они красивые, — показываю на танцующих, — большое искушение для немцев.

Тут она заявляет:

— Нет, немцы не бросались на наших девушек, наоборот, наши девушки бросались на немцев.

— Так-так!

— В офицерском клубе часто бывали балы, и девушек перед клубом столько собиралось, что солдаты разгоняли их силой. Каждая стремилась лопасть в клуб, но они мало кого приглашали. А жить с нашими девушками им было строго запрещено, и они этого боялись. А которым девушкам тайно удавалось жить с каким офицером, то той все завидовали, и она вела себя как королева: так любить и уважать, как немцы, наши мужики не умеют.

— Значит, насилия над женщинами никакого не было?

— Не знаю, но в городе вряд ли было. Все бы знали, здесь все всё знали. Да и сами рассудите, зачем насиловать, когда сами напрашиваются десятками. А насчет голодовки — недостаток продуктов был, но чтобы кто голодал, не знаю, кругом нас этого не было.

Все это так не вязалось с нашей пропагандой и так противоречило нашей действительности, что подействовало как ушат холодной воды после похмелья на мою голову. На нашей неоккупированной территории повсеместно люди голодали, все были желтые, истощенные, миллионы умерли от голода, а здесь о голодовке и не слыхали. Есть над чем подумать».