20 000 лет подо льдом

И теперь, когда хищник-кашалот бросился на него, чтобы зубами разорвать его бок, кит махнул хвостом. Кашалот грохнулся о скалистую стену аж на другой стороне пещеры, но это не отбило у него желание продолжать борьбу. Как видно, его костяной панцирь выдержал удар. Хищник начал новый штурм.

–  Проснись, Бэби! Беда!
– Крикнул я просто на ухо медведицы и хлестнул мою подругу по носу. Она сразу же проснулась. Если кашалот забьет кита-самку, пропало наше молочное хозяйство!

Я зажег магниевую проволоку. Затем отыскал свои гарпуны и поспешил вмешаться в эту борьбу.

Это был необычный, замечательный морской поединок!

Только теперь, при полном освещении, имел я возможность впервые хорошо рассмотреть нашего кита. (Свет не мешал борцам - у них очень слабое зрение). Спина моего кита была коричневой, на брюхе - белела пятно. В широкой пасти его, вместо зубов, виднелась черная костяная сетка. От шеи до живота шкура его сморщенная, в глубине эти морщины - кроваво- красные. Когда кит шевелился, эти красные полосы прекрасно сверкали на мраморно-белой шкуре. Думаю, что моя знакомая среди своего племени была настоящей красавицей.

Борьба между двумя великанами не утихала ни на минуту. Оба так били хвостами, что волны поднимались аж на двадцать метров, а в пещере водяные брызги летели, как сильный дождь, заливая лицо и глаза. Кит начал визжать, как кабан, когда его закалывают, только в тысячу раз сильнее, и раз за разом бил хвостом по голове кашалота, и эти удары отдавались, как раскаты грома.

Все время кит держал своего малыша в пасти, не выпуская его оттуда ни на минуту, и облизывал языком его голову.

–  На помощь, Бэби!
– крикнул я медведице.
– Если победим, будет у нас и мясо.

Бэби не нуждалась в каких-либо поощрениях. Медведи знают, что делать в таких случаях. Они умеют нырять, плавать, под водой могут забить и морского слона, если встретятся с ним. Бэби только того и ждала, чтобы кашалот, который хитростью избежал удара китового хвоста, подкрался к голове самки. У Бэби был неплохой опыт - не раз она уже охотилась на китов вместе с китоловами. Когда вдруг кашалоту удалось добраться до китовой головы, мне показалось, что кит погиб. Но Бэби с высокой скалы мгновенно прыгнула на спину кашалота, запустила страшные когти в его шкуру и прокусила шею хищника именно в уязвимом месте.

Бэби, как видно, была опытным китоловом. Теперь уже кашалот испугался. Он почувствовал, что ранен в самое уязвимое место. Из-под разорванной шкуры начал литься тот драгоценный жир, за который и ценится кашалот. Этот жир называется спермацетом. Теперь я увидел собственными глазами то, о чем не раз думал. Кашалот, подпрыгнув над водой не менее чем на пятнадцать метров, спиной упал в воду.

Я поспешил использовать эту минуту и мгновенно бросил ему в брюхо гарпун, действие которого смертельно, если он попадет под шкуру. На воде поднялись такие волны, что заплеснуло всю пещеру. Когда я стал разглядывать, страшного чудовища уже не было - он исчез под водой. Вместе с ним исчезла и моя медведица. Я испугался, что чудовище потопило мою Бэби. Но через несколько минут Бэби вынырнула из воды, ловко выплыла на берег, стала на скалы и долго-долго смотрела в воду. Борьба была закончена. Мой кит спокойно лежал на воде. Казалось, что его глаза с длинными ресницами полные благодарности и щурятся на меня. Может, кит узнал во мне своего спасителя? Наконец он начал плакать (у китов также есть слезы), а затем, обессиленный, заснул.

Путешествие в кашалоте

Прошло полчаса, и амбровый кит снова появился на поверхности воды, но он больше не шевелился. Кашалот был мертв.

–  Теперь он наш!
– Сказал я Бэби, взял веревку, сел на спину медведицы и поплыл к туше кашалота.

Двадцатиметровое чудовище и мертвое вызвало страх. Большинство клыков кашалота было длиной шестнадцать сантиметров, то есть длиннее, чем у крупнейшего дикого кабана, ширина их - восемь сантиметров, и гладкие они, как слоновая кость. Самая ценная часть кашалота - голова. Именно в ней, между костями и кожей, в своеобразных углублениях содержится драгоценный жир. Но голову я оставил напоследок. Важнее было разобрать его тушу, так, как если бы прошел хоть один день, кашалот начал бы гнить и так вонять, что близко к нему и не подступишься. Я привязал амбрового кита веревкой под челюстью и с помощью Бэби извлек тушу на скалистое побережье. Здесь было легче разбирать её.

Прежде я распорол шкуру. Сдирать ее мне помогала Бэби. Шкура пригодится для шатра. Подходит она и для подошв на сапоги. Под шкурой была тоненькая, как шелк, пленка. Из нее в Гренландии изготавливают рубашки для девушек. Сворачивая эту пленку в свитки, я вспомнил о своей невесте. Будет и ей из чего шить белье.

Потом начали снимать сало. Оно покрывает спину кашалота десяти-двадцатисантиметровым слоем. Я срезал его широкими ломтями и бросал прямо в воду. Оттуда я легко его смогу выловить, когда оно мне потребуется. Под салом был костяной панцирь, которым покрыто тело кашалота и который нелегко врубить даже топором. Под панцирем содержится красное мясо (мясо обычного кита - черный). Это уже добыча Бэби. Для нее такая добыча то же, что Калифорния для искателей золота. На радостях она забыла и о своей зимней спячке.

Потом дошла очередь и до головы кашалота. Но перед тем как открыть углубления в костях, где содержится спермацет, необходимо было позаботиться о мехах для жира. Для мехов можно было использовать желудок и кишки кашалота. А добраться до его нутра было не трудно. Ворота же открыты - пасть кашалота разинута так, что возом можно проехать. Нижняя челюсть длинная, ровная, как доска: из нее в сторону торчат зубы. На челюсти лежит длинный красный язык. Язык - вкусное блюдо, только надо его покрошить, засолить и закоптить. Но всему свой черед, а сейчас надо разбирать кашалота.

Во рту кашалота человек может стать во весь рост. Небо животные покрыто щетиной. Ноздри. Что снаружи образуют одно отверстие, соединены прямо с легкими. Хрящевидное горло ведет к мышцам, похожим на каучук. Именно с их помощью кашалот и ревет, когда дерется или, когда бывает влюблен.

А может ли амбровый кит любить? Еще как! У него сердце шириной с мои плечи.

Из пасти через глотку в первую брюшную полость ведет отверстие, через которое можно пройти только нагнувшись. Амбровый кит имеет четыре желудка. Первый из них полный желез, которые выделяют сок, которым размягчается проглоченная пища. Приходилось не раз видеть, как кашалот срыгивает проглоченную добычу, потом еще раз жует ее и снова глотает. Китоловы замечали, как кашалот выбрасывал проглоченную акулу и тут же снова поглощал ее.

В первом желудка кашалота температура была плюс 58 градусов по Фаренгейту. Желудок оказался совершенно пустым. Как видно, кашалот давно гонялся за китом и не имел времени охотиться на меньших рыб.

Из первого желудка во второй ведет узенькая щель, сквозь которую можно только пролезть.

На дне другого желудка я находил маленькие каракатицы и кости раньше проглоченных акул, которые не размякли еще так, чтобы могли пройти в третий желудок, непосредственно связанный с печенью. (Этот кит не имеет отдельных желчных пузырей). Третий желудок самый маленький из всех желудков кашалота. Это настоящая машина. Его стены вокруг проросли костями, между которыми, как между жерновами, перемалывается пища.

Когда я заглянул туда, то, признаться, испугался и сразу отпрянул.

Воздух внутри кашалота вообще был не очень приятным. С этого же желудка тянуло запахом, напоминающий запах неприятных лекарств, и я должен прекратить свою путешествие. Третий желудок работал полным ходом. Большое количество нервов и жилок еще двигались, между костями-жерновами еще оборачивался какой-то большой неуклюжий клубок. Когда я сокрушил и вытащил через горло чудовища друг за другом желудки, то в клубке с третьего желудка узнал огромного осьминога - чудовища морей, которое способно своими щупальцами задушить и человека. Но кашалот смог проглотить и этого неприступного хищника.