2010 № 1
Шрифт:
— Было очень приятно встретиться с вами, — сказала на прощание она, потому что родители учили ее быть вежливой.
Ли Чэн Го и У Вэнь Чжи не обратили на нее никакого внимания, а остальные пробурчали свои «до свидания».
Покачав головой, Лин Юнь подала знак, как научили ее стражники, и дверь открылась. Ни один из террористов не предпринял попытки сбежать. Это ее напугало.
Лин Юнь увлеклась переработкой музыкальной части Мескеталиота, когда к ней прибыли вестовые. Наверняка посланцы генерала «Феникса», потому что солдаты не стали бы нарушать ее сосредоточенные занятия по другим причинам. Но Лин Юнь привыкла сочинять в самых
— Вам понадобится цитра?
— Это зависит от того, захочет ли генерал послушать, что я успела сочинить, — ответила она.
— Нет, — поколебавшись, сказала женщина. — Он распорядится, когда захочет послушать произведения, я уверена.
Лин Юнь тайком несколько раз сжала и разжала пальцы, чтобы размять их. Просто на всякий случай.
Надзирательница проводила ее в малый приемный зал, дверь которого была украшена изображением ростка в пламени — символа командования «Феникса». Удивительно бесцеремонно она отворила дверь.
— Генерал, — позвала она. — Музыкантша Сяо прибыла. — Она похлопала Лин Юнь по плечу. — Проходите. Все будет хорошо.
Лин Юнь шагнула на минимально возможное расстояние и опустилась на колени со всем уважением и почтением, мимолетно увидев перед собой генерала «Феникса». У него были волосы с проседью и мощная нижняя челюсть.
— Достаточно, — сказал генерал. — Не будем терять время на церемонии.
Она медленно поднялась, пытаясь истолковать для себя выражение его лица. «Он пока не слышал, что ты сочинила, — напомнила она себе, — и потому не может выражать недовольство».
— Мой господин… — она невольно вновь склонилась в поклоне.
— Вижу в вас хорошую выучку, — скривился генерал. — Клянусь, это касается каждого музыканта, а встречался я со многими… Сядьте.
Лин Юнь не знала, что на это ответить, поэтому, скрестив ноги, послушно села за низкий столик и придала себе вид полезного помощника.
— Какие сны вам снятся? — спросил генерал. Его пальцы барабанили по стене. В самом деле, казалось, он не в состоянии остановить их.
— Последний раз я видела во сне рыбу, которую ела на обед, — сказала Лин Юнь, захваченная врасплох. — Она выплыла из моего рта и отругала меня за то, что я ее пересолила. Когда проснулась, у меня перед глазами был дракон с бабочками.
— Ах да, — откликнулся генерал. — Перетта, разрушитель Шан Юань. Когда она прилетела, я потерял целый эскадрон планеров. Как вы могли заметить, пилоты драконов — тоже люди неуравновешенные, и мы подумали, что она обычная жуликоватая бродяжка. Мы видели, как она убила парочку своих же товарищей. Потом ее дракон зарычал, и штормовой удар разрушил всё на его пути, а Город Фонариков погиб в огне.
— Вы были там, генерал?
Он ей не ответил, спросил сам:
— Как продвигается драконья сюита?
— Я вношу исправления, основанные на сегодняшних утренних результатах игры, мой господин, — ответила Лин Юнь.
— Вы играете в вэйци, музыкантша? — спросил он.
— Очень плохо, — ответила Лин Юнь. — Моя мать когда-то учила меня правилам, но это было так давно… Игра касается влияния на территорию и объекты, не так ли? Она необычна и удивительна, а
мне гораздо легче постичь музыкальные объекты, чем визуальные.Генерал сел напротив.
— Если бы музыканты оказывались столь же талантливы в вэйци, как искусны они в музыке, — сказал он, — они стали бы непобедимы.
Табличка лежала на столе. Он взял большую из двух кистей и начертал ИГРА, потом еще несколько символов. Треугольников-драконов не было видно и в помине.
— Я не знал, что они могут сделать это, — задумчиво проговорил генерал. — Так происходит, когда разрешаешь игре создавать свои собственные правила. — Он встретил чрезмерно пытливый взгляд Лин Юнь. — Как бы то ни было, не думаю, что они сдались.
— Значит, драконы не были захвачены, — сказала она, переходя снова в терминологию вэйци. — Что еще связано с этой игрой, генерал?
— Она настроена так же, как планер — музыкантом. Как табличка — каллиграфом. Она настроена развертыванием, ходом и последствиями настоящей войны.
— Понятно, — проговорила Лин Юнь, — что сюита замышлялась как противостояние пилотам и не должна воздействовать на них. Должна признаться, я так и не заметила ничего, что объяснило бы исчезновение драконов.
Генерал сказал:
— В музыке идеалом является беззвучная песнь на цитре без струн. Разве это не так?
Лин Юнь начертала в мыслях символы: усянь означает «пять струн», цинь — это цитра. Но слово у с третьим тоном значит «пять», а сказанное в первом тоне приводит на ум понятия «ничто», «пустота»… Цитра без Струн, благодатный инструмент, привилегия мудрецов. Древние предпочитали утонченность и сдержанность во всем, и цитра без струн — естественное тому подтверждение. Лин Юнь посвящала себя урокам с тем же терпеливым прилежанием, с каким занималась музыкой, но цитра без струн ее возмутила.
— Это лишь точка зрения теоретиков, — бесстрастно сказала она, — и современным музыкантам совсем необязательно с нею соглашаться.
Генерал «Феникса» только еще шире улыбнулся, будто видел истину в ее колебаниях.
— Музыка есть высшее выражение всех явлений жизни, как неоднократно изрекали мудрецы. Музыка при дворе императрицы хранит порядок. Тот же принцип следует применять и в войне.
Она уже знала, что он собирается сказать далее.
— Таким образом, идеальной войной будет бескровное сражение на пустом поле боя.
— А вы уверены, что в этом случае будет мудро оставить в живых детей Миров Праха? — спросила Лин Юнь. Необдуманный вопрос вселил в нее тревогу, ведь ей совсем не хотелось, чтобы генерал передумал. И эта мысль, наверное, была предательской.
— Они умрут, когда перестанут быть полезными, — откровенно заявил генерал.
Предательская мысль или нет, но неправильна та война, которая приводит к убийству детей. Даже беспощадных и ужасных детей. Даже Перетты, в чьих глазах затаилась сама смерть.
Вэйци — борьба за территории, колониальная война. Лин Юнь вспомнила все, чем обязана своим родителям, которые нанимали ей лучших наставников, своему дяде, который подарил ей планер и приносил другие подарки в течение многих лет. Но она больше не жила в родительском доме. А три колонии: Арани, Стрейкен Окх и Кирис — вообще даже не были основаны империей. Чем они обязаны Знамени Феникса?
На уроках истории она изучала, что феникс и дракон — символы бракосочетания, а поскольку дракон является символом Миров Праха, он должен присоединиться к империи. Конечно, были и другие способы союза и взаимодействия — например, торговля — без завоевания и порабощения.