2034. Война на костях
Шрифт:
Железный Доктор поднялся и прошаркал в дальний угол.
«Утомленное солнце нежно с морем прощалось», – захрипел оживший патефон.
«В этот час ты призналась, что нет любви», – назойливо скрипело в голове.
Солнце клонилось к горизонту. Мазало багряным ели вдоль дороги, вялило наглые одуванчики, желтеющие в трещинах асфальта.
Брат Олег осмотрел лежащий на обочине ржавый автобус и помахал рукой: мол, все чисто, можно ехать. Брат Виктор поставил автомат на предохранитель и вскочил в седло.
– Едемте, доктор Денис. Часа через два отворотка будет налево, а за
Денис ухмыльнулся. Да, отворотка и столб с гнутой выщербленной дождями табличкой. Двести пятый километр. И до поселка Новый останется всего ничего.
– Останавливаться не будем. Мы и так опаздываем. – Денис дал пятками по бокам лошади.
Братья с Железным Доктором спорить не стали.
«В этот час ты призналась, что нет любви» – набило оскомину.
Неосторожное слово упало искрой, вскипятило молодую и без того горячую кровь. Хотелось крикнуть: «Ты еще пожалеешь!» Хотелось стать лучше, стать значимее, сильнее, чем он. Приехать на белом коне в белых одеждах. Выслушать стенания, утереть слезы и простить. Обнять, увезти с собой. Жить долго и счастливо. И принять роды, но своего, а не Игоря ребенка. Не вышло. Не получилось. Он стал Железным Доктором, пустым внутри и холодным снаружи. Как скальпель, удаляющий опухоль: острый, точный, приносящий боль во имя очищения.
«Нежно с морем прощалось».
– А откуда это у тебя? – Прохладные пальчики коснулись ожогов на разгоряченной коже.
– О, это старая и страшная история. – Денис сграбастал Ингу в охапку и приник губами к трепещущей жилке на виске.
– Ну Денька! – забарабанила Инга ладошками по спине. – Ну расскажи!
Денис улегся на живот, вытянул из ее волос запутавшуюся соломинку:
– Да чего тут рассказывать-то? Когда я был маленький, на Новый напали грязные. Пожгли все. Отец пытался их остановить, но не смог. А меня доктор Дмитрий из пожара вытащил, выходил. – Денис закусил соломинку. – Говорит, повезло мне, живучий я.
– Что-то я не помню такого, – нахмурилась Инга. – Выдумал небось?
Денис резко сел и выплюнул сухую травинку.
– Вы когда в Новый приехали? А я тут родился! Мне отец сам клеймо ставил, – ткнул он пальцем в предплечье.
– Ну чего ты взбеленился, милый. – Инга обняла за шею, прижалась щекой.
Денис насупился:
– Убили тогда многих. И отца моего. А мать умом повредилась. Молчит все время. И плачет. Мало кто помнит о том дне. Я и сам не помню. Мне года полтора тогда было.
«Вот такая история, мой мальчик. А отец твой погиб, как настоящий доктор».
«Утомленное солнце».
«Жаль, отец не видит тебя, Денис. Он бы тобой гордился».
«Нежно с морем прощалось».
Кавалькада свернула на проселочную дорогу, и лошади пошли рысью. Дорога петляла знакомыми с детства поворотами. Мохнатые мшистые ели скрипели под цокот копыт, сливались в вечернем сумраке в монолитный коридор.
Вдалеке забрезжил огонек блокпоста. Медленно надвигалась башня смотровой площадки. Выплывал из серого марева опутанный колючей проволокой полосатый шлагбаум.
Из домика появилась фигура и приветливо взмахнула.
Брат Олег привстал на стременах и сложил ладони рупором:
– Будь здоров, брат Семен!
Человек еще раз махнул рукой. Олег, чуть оторвавшийся от остальных, вдруг резко развернулся и заорал:
– Назад!
Тут же расцвела и потухла
на вышке розочка выстрела. Бухнуло, чавкнуло, лошадь брата Виктора заржала, встала на дыбы и, колотя копытами воздух, повалилась на бок.Денис оглянулся и увидел, как успевший соскочить медбрат лупит короткими очередями по высыпавшим из леса теням. Тени спотыкались, наталкиваясь на свинец, падали, но их место спешили занять другие. Денис выдернул пистолет и начал отсчитывать выстрелы. За спиной залязгал второй автомат – от блокпоста тоже бежали грязные. Совсем рядом взвизгнула одна пуля с вышки. Брат Олег высадил рожок по стрелку и вскочил в седло:
– За мной, доктор!
– Идите, – вставил вторую обойму брат Виктор. Денис прицелился между блестящих глазенок на покрытом бурой шерстью лице и нажал спуск. Самый прыткий из нападающих опрокинулся навзничь. Следующих положил медбрат.
– Смотри, чтобы им ствол не достался, – натянул поводья Денис.
– У меня граната есть, – как-то даже задорно бросил Виктор и отвернулся.
Железный Доктор мигом представил, как брат тянет чеку и обнимает автомат, крепко прижав ствольной коробкой ребристое тело лимонки к животу.
Денис нажал на спуск еще раз, последний, и пришпорил коня. Брат Олег уже отодвинул колючку с дороги и ждал доктора.
Под сухие хлопки автомата они вырвались на опушку. Когда до обитых оцинковкой ворот поселка оставалось метров пятьдесят, в лесу ухнуло и стихло.
В доме пахло ромашкой, малиной, брусничным листом и медвежьим жиром. А еще – немытым телом и спиртом. Сквозь все это пробивался кисло-сладкий сырный душок.
Инга встретила их в сенях. Тихо поздоровалась, обнимая живот, словно отгораживая плод от доктора.
Вскипятили воду. Денис вымыл руки и жестом выпроводил брата Олега.
– Еще свечи есть? – спросил доктор, склонившись над Игорем. Осунувшееся лицо, горячечный румянец. Слабый пульс. Сиплое натужное дыхание. Высохшая тряпица на лбу.
Инга принесла пару свечей. Встала рядом, за правым плечом, словно ангел.
Денис откинул одеяло. Аккуратно срезал повязку. В ноздри ударил тошнотворный запах. Нога вокруг раны посинела, черная корка блестела сукровицей.
Денис снизу вверх посмотрел на Ингу. В полных мутной влаги глазах он не увидел вопроса, только мольбу.
– Все, Инга. Еще пару дней от силы.
– Нет, не говори так! – она отшатнулась и, ойкнув, схватилась за живот. – Ты же спасешь его, Денис? Ты же правда спасешь его? Ты же врач, Денис!
«Отец гордился бы тобой».
В белых одеждах на белом коне.
– Я не смогу без него! Я не выживу! Помоги нам! Мне! Помоги мне, Денис!
Железный Доктор перевел тяжелый взгляд на седельную сумку.
Инга затаила дыхание.
В вязкой, как патока, тишине трещали воском свечки да рвали сипом паутину легкие Игоря.
– Скажи… – Денис прочистил горло. – Скажи брату Олегу, пусть принесет бинты и кипятит воду. И свечи собери по соседям. Все, какие найдешь.
Инга неуклюже обняла его и прижалась сухими шершавыми губами к свежей щетине. Шепнула «спасибо» и уточкой заспешила к выходу.
Денис выложил на вышитую скатерть коробку с ампулами. Она могла бы спасти десяток жизней, а Игорю, быть может, лишь продлит агонию.
Белые одежды, белый конь. Обнять, увезти с собой. Жить долго и счастливо…