21 урок для XXI века

Но алгоритм способен и на более глубокий анализ. В настоящее время разрабатывается программное обеспечение, умеющее распознавать эмоции человека по движению глаз и лицевых мышц [49] . Дополните телевизор хорошей камерой, и программа будет знать, какие сцены заставляют вас смеяться, какие вызывают грусть, а какие скуку. Затем предоставьте алгоритму доступ к показаниям биометрических датчиков, и он определит, как разные кадры влияют на частоту сокращений вашего сердца, на кровяное давление и активность мозга. Когда, например, мы смотрим «Криминальное чтиво» Тарантино, алгоритм может отметить, что сцена изнасилования вызывает у нас едва заметный импульс сексуального возбуждения, что случайный выстрел Винсента в лицо Марвину заставляет нас виновато рассмеяться, а шутку про бургер мы вообще не поняли – но все равно засмеялись, просто чтобы не выглядеть глупо. Когда вы заставляете себя смеяться, работают не те цепи нейронов в мозгу и не те лицевые мышцы, которые приходят в действие при искреннем смехе. Люди, как правило, не видят этих различий – но алгоритм их улавливает [50] .

49

Elizabeth Dwoskin and Evelyn M. Rusli, ‘The Technology that Unmasks Your Hidden Emotions’, Wall Street Journal, 28 January 2015,accessed 6 September 2017.

50

Norberto Andrade, ‘Computers Are Getting Better Than Humans at Facial Recognition’, Atlantic, 9 June 2014,accessed 10 December 2017; Elizabeth Dwoskin and Evelyn M. Rusli, ‘The Technology That Unmasks Your Hidden Emotions’, Wall Street Journal, 28 June 2015,accessed 10 December 2017; Sophie K. Scott, Nadine Lavan, Sinead Chen and Carolyn McGettigan, ‘The Social Life of Laughter’, Trends in Cognitive Sciences 18:12 (2014), 618–620.

Слово «телевизор» образовано от греческого корня tele, что означает «далеко», и латинского visio – «вижу». Изначально это было устройство, которое позволяло нам видеть издалека. Но вскоре с его помощью издалека будут видеть нас. Как предсказывал Джордж Оруэлл в романе «1984», телевизор будет наблюдать за нами, пока мы его смотрим. Возможно, мы быстро забудем все фильмы Тарантино. Но Netflix, Amazon или любой другой владелец телевизионного алгоритма не забудет, какой у нас тип личности и как управлять нашими эмоциями. Такие данные позволят им не только с невероятной точностью выбирать для нас фильмы, но и принимать за нас самые важные решения в жизни – чему учиться, где работать, на ком жениться.

Разумеется, иногда Amazon будет ошибаться. Это неизбежно. Ошибки будут возникать из-за недостатка данных, несовершенства программы, нечетко поставленных целей и хаотичного характера самой жизни [51] . Но программа Amazon и не должна быть идеальной. Достаточно, чтобы в среднем алгоритм превосходил человека. А это не так уж трудно, потому что большинство людей плохо себя знают и, принимая самые важные в своей жизни решения, совершают ужасные ошибки. Люди страдают от недостатка данных, несовершенства программы (генетической и культурной), нечетких определений и хаоса жизни намного больше алгоритмов.

51

Daniel First, ‘Will big data algorithms dismantle the foundations of liberalism?’, AI & Soc, 10.1007/s00146-017-0733-4.

Можно перечислить множество проблем, с которыми сталкиваются алгоритмы, и прийти к выводу, что люди никогда не будут им доверять. Но это сродни составлению списка недостатков демократии с последующим заключением, что ни один здравомыслящий человек не поддержит такую систему. Широко известны слова Уинстона Черчилля о том, что демократия – худшая политическая система, если не считать всех остальных. Люди могут прийти к таким же выводам (справедливым или не очень) об алгоритмах больших данных: у них масса недостатков, но лучшей альтернативы у нас нет.

Ученые все яснее понимают природу процессов, связанных с принятием человеком решений, и соблазн довериться алгоритмам, скорее всего, будет усиливаться. Знания о процессе принятия решений мозгом не только повысят надежность алгоритмов больших данных, но и сделают менее надежными человеческие чувства. Когда правительства и корпорации взломают операционную систему человека, на нас обрушится шквал точно выверенных манипуляций, рекламы и пропаганды. Манипулировать нашим мнением и эмоциями станет так легко, что мы будем вынуждены довериться алгоритмам – подобно тому, как пилот самолета, у которого закружилась голова, должен игнорировать свои ощущения и довериться приборам и автоматике.

В ряде стран и в некоторых ситуациях у людей, возможно, просто не останется выбора: им придется подчиняться решениям алгоритмов больших данных. Но алгоритмы могут захватить власть даже в предположительно свободных обществах, поскольку мы на личном опыте научимся доверять им все больше и больше дел, постепенно утрачивая способность самостоятельно принимать решения. Задумайтесь: всего за два десятка лет миллиарды людей научились доверять алгоритму Google решение одной из самых важных задач: поиска достоверной информации. Мы больше не ищем информацию – мы «гуглим». И пока мы раз за разом полагаемся на Google, наша способность к самостоятельному поиску информации ослабевает. Уже сегодня «правдой» считается то, что попадает в верхние строки поисковой выдачи Google [52] .

52

Carole Cadwalladr, ‘Google, Democracy and the Truth about Internet Search’, Guardian, 4 December 2016,accessed 6 September 2017.

Нечто подобное происходит и с физическими возможностями, в частности с ориентацией на местности. Люди спрашивают дорогу у Google. Например, интуиция подсказывает водителю повернуть на перекрестке налево, но навигатор в Google Maps говорит: «Поверните направо». Поначалу водитель прислушивается к интуиции, поворачивает налево, попадает в пробку и пропускает важную встречу. В следующий раз он следует указанию Google, поворачивает направо и приезжает вовремя. Опыт приучает его доверять Google. Через год или два он уже слепо выполняет любые рекомендации Google Maps, а при поломке смартфона становится совершенно беспомощным.

В марте 2012 года в Австралии три японских туриста решили осмотреть маленький остров недалеко от берега и заехали на машине прямо в Тихий океан. Водитель, двадцатиоднолетний Юдзу Нода, впоследствии объяснил, что просто следовал указаниям системы GPS: «Она сказала нам, что мы можем ехать прямо туда. Навигатор говорил, что покажет нам дорогу. Мы чуть не утонули» [53] . В нескольких аналогичных случаях люди въезжали в озеро или падали с разрушенного моста – вероятно, следуя инструкциям GPS-навигатора [54] . Способность ориентироваться в пространстве подобна мышце – без тренировки она атрофируется [55] . То же относится и к способности выбирать супруга или профессию.

53

Jeff Freak and Shannon Holloway, ‘How Not to Get to Straddie’, Red Land City Bulletin, 15 March 2012,accessed 1 March 2018.

54

Michelle McQuigge, ‘Woman Follows GPS; Ends Up in Ontario Lake’, Toronto Sun, 13 May 2016,accessed 1 March 2018; ‘Woman Follows GPS into Lake’, News.com.au, 16 May 2016,accessed 1 March 2018.

55

Henry Grabar, ‘Navigation Apps Are Killing Our Sense of Direction. What if They Could Help Us Remember Places Instead?’ Slate,accessed 6 September 2017.

Каждый год миллионам юношей и девушек приходится выбирать, какие предметы изучать в университете. Это очень важное и очень непростое решение. Вы испытываете давление родителей, друзей и преподавателей, у каждого из которых свой интерес и свое мнение. А у вас собственные страхи и фантазии. На ваше решение влияют голливудские блокбастеры, низкопробные романы и изощренные рекламные кампании. Разумное решение особенно трудно принять еще и потому, что вы не знаете, что требуется для успеха в разных профессиях, и у вас не всегда реалистичные представления о своих достоинствах и недостатках. Что нужно, чтобы стать успешным адвокатом? Как я буду реагировать на стресс? Получится ли у меня работать в команде?

Допустим, студентка выбирает юридический факультет, неверно оценив свои способности и имея искаженное представление о работе юриста (которая не сводится к прочувствованным речам и выкрикам: «Возражаю, ваша честь!»). А ее подруга полна решимости осуществить детскую мечту и стать профессиональной балериной, несмотря на неподходящее телосложение или трудности с самодисциплиной. По прошествии многих лет обе будут горько сожалеть о сделанном выборе. В будущем в подобных случаях мы сможем опереться на Google. Алгоритм подскажет, что я зря потрачу время на юридическом факультете или в балетной школе, но стану успешным (и очень счастливым) психологом или водопроводчиком [56] .

56

Joel Delman, ‘Are Amazon, Netflix, Google Making Too Many Decisions For Us?’, Forbes, 24 November 2010,accessed 6 September 2017; Cecilia Mazanec, ‘Will Algorithms Erode Our Decision-Making Skills?’, NPR, 8 February 2017,accessed 6 September 2017.

Когда искусственный интеллект начнет принимать оптимальные решения о выборе карьеры (а возможно, и об отношениях с другими людьми), наше представление о человеческой природе и о жизни должно будет измениться. Люди обычно думают, что жизнь – это драма принятия решений. Либеральная демократия и капитализм со свободным рынком рассматривают индивида как независимого агента, постоянно принимающего решения, касающиеся окружающего мира. Произведения искусства – будь то пьесы Шекспира, романы Джейн Остин или пошлые голливудские комедии – обычно фокусируются на герое, который должен сделать непростой выбор. Быть или не быть? Последовать совету жены и убить короля Дункана – или прислушаться к голосу совести и пощадить его? Выйти замуж за мистера Коллинза или за мистера Дарси? В фокусе и христианской, и исламской теологии находится драма принятия решения: спасение души зависит от правильного выбора.