2134: Элемент

— В Пейпии находятся дачи очень многих чиновников гражданской администрации Соснового Бора. Но ни на одной вчера и сегодня не было хозяев, только персонал.

— То есть ей могли назначить встречу здесь специально, чтобы в случае чего направить поиски за забор П-пейпии? А учитывая, что деревня элитарная, проверка каждого дома займет немало времени, так?

— Похоже, так.

— Что здесь еще рядом? Только одна деревня и база отдыха?

— На западном берегу баз отдыха несколько. На восточном — частная территория, поместье барона Волчанинова.

— Это у нас кто такой? — поинтересовался Горчаков.

— Московский чиновник, вышел на пенсию и приехал сюда восемь лет назад.

— Это же закрытое озеро, не для всех. Как какой-то, извините, барон, здесь частую территорию заимел? — удивился Горчаков.

— А это тоже считайте база отдыха, просто на нее приезжают без официальной регистрации.

— Кто приезжает?

— Куда приезжает? Ох, я это вслух сказал? Не обращайте внимания, какую-то ерунду ляпнул случайно, — весьма натурально удивился Разумовский.

Никлас только удивился, как умело можно сказать что-то, не говоря об этом прямо, взяв способ заметку. Горчаков между тем достал свой планшет, вбил имя в поисковую строку, посмотрел результат открывшегося досье.

— Владислав Незабудко, после получения титула за особые заслуги взял фамилию Волчанинов. До возведения в дворянское достоинство, с лета семь тысяч шестьсот двадцать третьего по лета семь тысяч шестьсот тридцать третье, работник российского посольства в Берне.

Разумовский, который стоял рядом, с трудом удержал бесстрастное выражение лица. Он, конечно, подозревал что гости не такие уж и простые, но уровень доступа к данным у Горчакова его заметно поразил.

— Работник посольства в Берне, где проститутки носят красные апшероны, — фыркнула Катрин. — Сколько нашей Люси лет?

— Сорок три.

— То есть ей было с двадцати трех до тридцати трех в тот период, когда Волчанинов работал в Берне.

— Он тогда еще не был Волчаниновым, — пожал плечами Горчаков. — Титул он получил сразу после того, как покинул Берн.

— А за что?

— Суд по официальной информации, почти «просто так». Значит, было за что, — задумчиво пожал плечами Горчаков.

— Поехали заедем к барону? — посмотрел на инспектора Никлас. Ему хотелось уже побыстрее решить все с этим непростым случаем и отправиться обратно в Петербург, где Есения пробудет еще три дня. Не то, чтобы он соскучился по ощущению тонкого стана в объятиях, горячему дыханию и мягким губам, но версию о вызове сюда из-за состоявшегося поцелуя хотелось проверить.

Ну, и соскучился конечно тоже.

— И что мы скажем барону? — задумчиво поинтересовалась Катрин.

— Просто поздороваемся, осмотримся. Спросим, не знал ли он Люси Шнайдер, — пожал плечами Горчаков.

«Если занервничает, вы же заметите?» — буквально читалось во взгляде инспектора. Он внимательно смотрел на ведьму, а она уверенно кивнула — в последние недели ее способности ворожеи начали уже пробиваться, и при необходимости она хорошо чувствовала эмоции других людей. Правда, после короткого усилия пока приходила в себя по несколько часов, но вряд ли беседа с бароном столь затянется.

Становой пристав Сергей Разумовский присматривался к Никласу и Катрин, и похоже понемногу начинал понимать, что перед ним не просто сопровождающие инспектора Горчаков.

— Как удобнее объехать озеро, через северную оконечность или южную? — отвлек Разумовского Горчаков, пока тот до чего-нибудь лишнего не додумался.

— Отсюда вам примерно одинаково по расстоянию будет. Но за ворота вы скорее всего не попадете. Волчанинов живет затворником, без ордера вам не откроют.

Разумовский произнес это с полувопросительной интонацией. Горчаков задумался — определенно над тем, запрашивать ли ордер, или же полностью раскрывая полномочия группы сходу признать, что они действуют с санкции Особой Экспедиции.

— Зачем объезжать? — вдруг пришла Никласу в голову совсем простая идея. — Давайте напрямик, зря что ли на буханках сюда ехали? — показал Никлас в сторону другого берега озера. — У него же береговая полоса забором не окружена?

— П-по льду мы п-проедем?

Никлас взял паузу, направился по сугробам в сторону берега неподалеку. Он совсем недавно катался по глади озера в Красном селе, чтобы научиться управлять машиной на скользкой поверхности, поэтому такая мысль и пришла. Вышел на лед, прошел метров сто по сугробам влажного тяжелого снега, вернулся обратно.

— Промчимся, как на оленях. Колеса чуть подспустим только на всякий случай.

Никлас, который два месяца назад чувствовал себя неуверенно в грязевой колее монастырского полигона, прошедшее время зря не терял, способности буханок на бездорожье изучил досконально. Он больше не хотел оказаться в ситуации, когда не знает, что и как желать с нежелающей ехать по сложной поверхности машиной, поэтому учился усердно.

— Хорошо. Сергей Владимирович, давайте тогда возвращайтесь в Кингиссеп, я с вами свяжусь. Мы скорее всего остановимся на ночлег на той самой базе, где жила Люси Шнайдер.

— Понял. Нужно забрать тело, и я дождусь здесь…

— Отправляйтесь сейчас, у вас мало бензина и вы замерзли. За телом п-пришлите участкового инспектора, или кого там присылать нужно.

Горчаков еще раз совершенно спокойно и буднично продемонстрировал не только агрессивное незнание работы криминальной полиции, но и возможность демонстрировать это свое незнание, учитывая собственные полномочия.

— Но по протоколу…

Во взгляде Горчакова, даже в сгустившимся и близком к темноте полумраке, ясно и определенно читалось, куда и как становый пристав может употребить нарушение принятого порядка действий. Спорить больше Разумовский не стал — определенно решил, что настоящая должность и ведомственная принадлежность Горчакова не располагает. Судя по тому, как он старался не смотреть на Катрин, несмотря на обычный цвет глаз Разумовский скорее всего догадался, что она ведьма. И что они сейчас собираются здесь делать.

Когда становой пристав сделал было шаг к машине, он приостановился. Видимо, принял еще одно непростое решение.

— Андрей Борисович, есть один момент, — повернулся он к Горчакову. — Я думаю, это важно.

— Да?

— Приказ обеспечить сохранность места гибели Люси Шнайдер до прибытия особой следственной группы я получил от генерал-губернатора лично через час после обнаружения тела. И когда незамедлительно прибыл сюда, у меня сложилось впечатление… впечатление, это не обвинение, что местный участковый инспектор изначально был заинтересован в скорейшем закрытии дела, подойдя к вопросу совершенно формально, хотя и максимально профессионально при этом.