22 июня – 9 мая. Великая Отечественная война
Шрифт:
После успеха в Приграничном сражении германское командование считало себя победителями, а войну против Советского Союза – выигранной. Пленные красноармейцы, захваченные танки и орудия, тысячи сожженных грузовиков, казалось, не говорили, а кричали о победе Вермахта. Начальник немецкого Генерального штаба генерал-полковник Франц Гальдер торжествовал, записав в своем дневнике: «Не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней». Позднее он же заметил: «Когда мы форсируем Западную Двину и Днепр, то речь пойдет не столько о разгроме вооруженных сил противника, сколько о том, чтобы забрать у противника его промышленные районы».
Сын Верховного Главнокомандующего старший лейтенант Я.И. ДЖУГАШВИЛИ (1907-1943). Согласно официальной версии, попав в плен, он погибнет в концлагере Заксенхаузен
Немецкий
Командир первой в Красной Армии отдельной экспериментальной батареи реактивной артиллерии И.А. ФЛЕРОВ (1905-1941). В октябре 1941 года получив тяжелое ранение, он подорвал себя вместе с головной пусковой установкой батареи, не допустив ее захват немцами. Последним донесением Флерова было: «Попали в окружение у деревни Богатырь – 50 км от Вязьмы. Будем держаться до конца. Выхода нет. Готовимся к самовзрыву. Прощайте, товарищи». В 1995 году Флерову посмертно было присвоено звание Героя Российской Федерации
Пулеметный расчет немецких егерей из состава группы армий «Север» ведет огонь из пулемета MG-34. Лето 1941 года. Солдат прикрывает самоходно-артиллерийская установка StuG III
БМ-13 – наиболее массовая и знаменитая советская боевая машина реактивной артиллерии периода Великой Отечественной войны, известная под народным прозвищем «катюша». Первые две пусковые установки БМ-13 на шасси машин ЗиС были изготовлены 27 июня 1941 г. на заводе имени Коминтерна в Воронеже. Сама установка представляла собой металлическую ферму, на которой смонтирован пакет из восьми пятиметровых стальных двутавровых балок. Для облегчения боевой установки по всей длине каждой балки были высверлены круглые отверстия. Ферма с пакетом направляющих прочно соединялась с поворотной рамой. Установка имела простейшей конструкции поворотный и подъемный механизмы, кронштейн для прицела с обычной артиллерийской панорамой, железный бак для горючего, прикрепленный сзади кабины. На задней части шасси были смонтированы два откидных домкрата. Стекла кабины во время стрельбы закрывались броневыми откидными щитами. Против сиденья командира боевой машины на передней панели был укреплен небольшой прямоугольный ящичек с вертушкой, напоминающей диск телефонного аппарата, и рукояткой для проворачивания диска, на котором имелось 16 номеров. Это приспособление называлось пультом управления огнем – ПУО. От него шел жгут проводников к специальному аккумулятору и к каждой направляющей. При одном обороте рукоятки ПУО происходило замыкание электроцепи, срабатывал пиропатрон, помещенный в передней части ракетной камеры снаряда, воспламенялся реактивный заряд и происходил выстрел. Темп стрельбы определялся темпом вращения рукоятки ПУО. 16 тяжелых реактивных снарядов из БМ-13 могли быть выпущены за 8-10 секунд и буквально перепахать территорию в районе цели. При этом оглушительный вой, которым сопровождался полет ракет, буквально сводил людей с ума. Соотечественники Баха даже прозвали советские реактивные установки «сталинскими органами». Те из немецких солдат, кто не погибал во время обстрела, часто уже не могли оказывать сопротивление, поскольку были контужены, оглушены и совершенно подавлены психологически. В свою очередь мобильность установки БМ-13 позволяла советскому расчету быстро уйти на другую позицию, избежав ответного удара противника.
Сражение за Могилев
Немецкие мотоциклисты на улице Могилева после окончания боев за город
Новой целью немецкой армии стал Смоленск. Однако в июле 1941 года проявили себя два фактора, поначалу недооцененных немецкими стратегами. Во-первых, Восточный фронт воронкообразно расширялся от границы дальше не восток. Перешедшие советскую границу компактной массой три группы армий Вермахта оказались разбросаны на огромном пространстве от Прибалтики до Украины. Во-вторых, в бой вступили части Красной Армии из внутренних военных округов. Они не успели подойти к границе в июне перед немецким вторжением, но теперь были готовы дать сражение на Днепре и Двине.
Одной из позиций, занимаемых прибывающими из внутренних округов Советского Союза войсками, в начале июля 1941 года стал располагавшийся на Днепре город Могилев. Уже 3 июля на дальние подступы к Могилеву, обороняемому 172-й дивизией генерала Романова вышли передовые и разведывательные отряды немцев. Вскоре город
попал в поле зрения командования группы армий «Центр», и на него была развернута 3-я танковая дивизия 24-го корпуса. Утром 12 июля она была на западной окраине города. Традиционно атаку танков предварял мощный удар авиации. Далее, по воспоминаниям полковника в отставке Хорста Зобеля, в июле 1941 года служившего в 3-й танковой дивизии, произошло следующее: «3-я танковая дивизия начала атаку против Могилева двумя боевыми группами. Правая боевая группа несколько продвинулась вперед, но затем атака была остановлена из-за сильного сопротивления противника. Левая группа немедленно пришла к катастрофе. Пехота на мотоциклах, которая должна была сопровождать танки, завязла в глубоком песке и не вышла на линию атаки. Командир танковой роты начал атаку без поддержки пехоты. Направление атаки, однако, было полигоном гарнизона Могилева, где были установлены мины и вырыты окопы. Танки напоролись на минное поле, и в этот момент по ним открыли огонь артиллерия и противотанковые пушки. В результате атака провалилась. Командир роты был убит, и 11 из 13 наших танков было потеряно». Наступление немецкой 3-й танковой дивизии на Могилев было остановлено. Зобель также заметил, что «противник оказался намного сильнее, чем ожидалось».Это был один из первых успехов Красной Армии в Великой Отечественной войне. В Могилев по этому случаю прибыли корреспонденты центральных газет, в том числе и Константин Симонов, которые собственными глазами увидели подбитые вражеские «панцеры». Снимок кладбища немецкой техники был позднее опубликован в «Известиях».
После трех недель боев возможности сопротивления, к тому времени окруженной дивизии, были исчерпаны. На совещании в опустевшей школе было принято решение прорываться. Части, оборонявшиеся на левом берегу Днепра, должны были пробиваться в северном направлении. Частям, оборонявшимся на правом берегу Днепра, было приказано прорываться на юго-запад, а затем идти вдоль Днепра, форсировать его и далее двигаться на восток, на соединение со своими войсками. Прорыв начался в полночь, под проливным дождем. В условиях плотного кольца немецкой пехоты вокруг города прорыв был делом почти безнадежным. Однако нескольким отрядам все же удалось прорваться. Генерал-майор М.Т. Романов попал в плен в конце сентября и умер от последствий пулевого ранения 3 декабря 1941 года.
По итогам боев за Могилев в отчете VII корпуса были сделаны следующие выводы: «Штурм укрепленного плацдарма Могилев представлял собой семидневную самостоятельную операцию против прекрасной долговременной оборонительной позиции, защищаемой фанатичным противником. Русские держались до последнего. Они были совершенно нечувствительны к происходившему у них на флангах и в тылу. За каждую стрелковую ячейку пулеметное или орудийное гнездо, каждый дом приходилось вести бои».
Немецкая кавалерия Могилева
Однако главным итогом сражения за Могилев было исключение 7-го армейского корпуса из боев за Смоленск. Вместо того чтобы форсированным маршем двигаться вперед и сменять подвижные соединения 46-го или 47-го корпусов на захваченных ими позициях, немецкая пехота билась за город довольно далеко в тылу группы армий «Центр». Если бы состоялась смена подвижных частей под Смоленском или Ельней, они могли прорваться в район Дорогобужа или Ярцево и соединиться с 3-й танковой группой Германа Гота. В этом случае точка в боях за Смоленск была бы поставлена намного раньше, чем это произошло в реальности.
Стабилизация линии фронта под Смоленском
После захвата Минска танковые группы Германа Гота и Гейнца Гудериана вновь должны были прорваться далеко в глубь территории Советского Союза и встретиться к востоку от Смоленска. Однако попытка повторить под Смоленском успех Минского «котла» столкнулась с непреодолимыми препятствиями. Гот еще раз был вынужден, не скрывая раздражения, написать: «Связь (войск группы Гудериана. – Прим. авт.) с 3-й танковой группой так и не была восстановлена, в кольце окружения между Смоленском и Ярцевом осталась брешь». На этот раз дело было не в своеволии Гудериана – его моторизованные корпуса попали под град ударов со стороны прибывших из внутренних округов Советского Союза армий. Танковая группа Гота вскоре сама была вынуждена вести тяжелые оборонительные бои. Ей пришлось даже оставить Великие Луки, которые стали первым крупным советским городом, отбитым у немцев. Оторвавшиеся от пехоты полевых армий германские танковые группы оказались под угрозой разгрома, поэтому переломить ситуацию противнику удалось лишь с их подходом. Из-за этого кольцо окружения вокруг смоленской группировки советских войск Вермахт смог замкнуть лишь в начале августа 1941 года.
Стабилизация линии фронта под Смоленском стала спасением для многих мелких групп окруженцев, пробивавшихся к основным частям Красной Армии. Почти через месяц после прорыва под Минском и скитаний по лесам группа бойцов и командиров во главе с генералом В.И. Кузнецовым вышла к линии фронта, которая тогда проходила вдоль железной дороги Рогачев-Могилев. На следующую ночь с помощью партизан красноармейцы вышли к своим. Летом 1941 года подобных групп окруженцев численностью от нескольких человек до 1,5 тысячи было множество. Для них с переходом линии фронта начиналась новая страница организованного сопротивления немецким захватчикам. Командармы с боевым опытом в 1941-м были в цене, поэтому Кузнецов после выхода из окружения не остался без дела и возглавил 21-ю армию, с начала войны став уже ее пятым командующим.