22 июня – 9 мая. Великая Отечественная война

Однако решение фюрером было уже принято. В ходе обсуждения плана войны с Польшей в Оберзальцберге еще 22 августа он говорил: «Англия и Франция примут контрмеры, и это следует выдержать. Развертывание войск на Западе начинается». К войне на два фронта Гитлер был готов. Ситуация вернулась на исходные позиции апреля 1939 года, когда германским Генеральным штабом были подготовлены документы по плану «Вайс» («Weiss») – вторжению в Польшу. Потерпела крах как попытка Германии шокировать союзников пактом с СССР, так и попытка британцев и французов напугать Гитлера декларативным союзническим соглашением со Сталиным без обязательств. Трудно сказать, готовы ли были союзники к полноценному военному союзу с Советским Союзом. Ответ, пожалуй, будет отрицательным. Главную роль здесь играла их недооценка военного потенциала СССР. Заключение пакта не было вынужденной мерой и с советской стороны, поскольку непосредственная военная угроза со стороны Третьего рейха в августе-сентябре 1939 года еще отсутствовала.

Раздел сфер интересов в Восточной Европе по секретному дополнительному протоколу к пакту Молотова-Риббентропа. Слева – предполагаемый по протоколу от 23 августа 1939 г., справа – фактический

Соглашение с Советским Союзом как Германией, так и Великобританией и Францией расценивалось как вспомогательное средство в проводимой ими политике. «Разменная карта», может быть, слишком сильное выражение, но реальное положение дел недалеко отстояло от этой хлесткой фразы. Считалось, что сам факт достижения самых общих договоренностей со Сталиным произведет нужное впечатление и воздействие на другую сторону. В одном случае это было соглашение о невмешательстве (пакт Молотова-Риббентропа), в другом – союзнический договор или хотя бы односторонние гарантии. Практическое воплощение в жизнь военного соглашения с СССР с целью обуздания агрессора всерьез не рассматривалось. Одной группе противоборствующих государств (Италии и Германии) военный союз со Сталиным был просто не нужен, вторая (Великобритания и Франция) не была заинтересована в строго оговоренных обязательствах на военном поприще. Баланс сил в Европе пакт Молотова-Риббентропа не изменил. Военные реалии были таковы, что разгром Польши Третьим рейхом был предопределен. Если бы у союзников был четкий и реалистичный план действий на случай войны, а не только замысловатая система запугивания противника, то польское государство могло сохраниться. Впрочем, если бы детализированный план войны все же присутствовал, то и соглашение с СССР так или иначе состоялось бы.

Ошибкой Великобритании и Франции было нежелание рассматривать ситуацию «от войны». Именно это предопределило развитие событий как за столом переговоров в августе, так и на поле боя в сентябре 1939 года. Советский Союз, напротив, с самого начала отстаивал позицию «от войны», но не был услышан. В итоге Сталин оказался перед выбором условий вступления в Мировую войну. Для Москвы пакт Молотова-Риббентропа в военном отношении стал тем же, чем для Лондона был Мюнхенский договор – минимум годичной паузой на подготовку страны к войне. В любом случае рассматривать этот документ как поворотный пункт европейской политики накануне Второй мировой нельзя, поскольку он определял лишь условия и сроки вступления в войну самого СССР. Все прочие события развивались именно так, как их определяли правительства остальных ведущих европейских держав.

Нарком иностранных дел В.М. Молотов подписывает Пакт о ненападении между СССР и Германией. За спиной наркома стоят слева направо: начальник Генерального штаба РККА Б.М. Шапошников, немецкий дипломат Р. Шульце-Коссенс, министр иностранных дел Третьего рейха Й. фон Риббентроп, Генеральный секретарь ЦК КПСС И.В. Сталин, первый секретарь представительства СССР в Германии В.Н. Павлов

Победа на Халхин-Голе

Красноармейцы на Халхин-Голе ведут огонь из 82-миллиметрового батальонного миномета образца 1936 года

В конце июля – начале августа 1939 года разгорелся пограничный конфликт между Советским Союзом и Японией в районе озера Хасан в Приморском крае. Основной причиной конфликта была неопределенность линии границы в практически безориентирной пустынно-степной местности на востоке Монголии между Монгольской Народной Республикой и марионеточным государством Маньчжоу-Го, образованном японской военной администрацией на оккупированной территории Маньчжурии. Командование японской Квантунской армии и правительство Маньчжоу-Го считали, что линия границы проходит по реке Халхин-Гол. В свою очередь, монгольское руководство исходило из начертания границы восточнее реки, к востоку от небольшой деревни Номонган. Разночтения приводили к пограничным стычкам, которые начались задолго до 39-го года. Ни та, ни другая сторона не были настроены решить проблему границы дипломатическим путем.

Две захваченные японцами высоты были отбиты войсками Дальневосточного фронта под командованием В.К. Блюхера. Однако, по мнению штаба японской армии, Советский Союз не сумел показать на Хасане ни тактических новинок, ни искусства в развертывании войск, что подтверждало мнение разведки Квантунской армии о том, что чистки очень неблагоприятно сказались на боеспособности Красной Армии. Как следствие, в начале 1939 года штаб Квантунской армии принял более агрессивные правила применения вооружённой силы, направленные на сокрушение любых попыток СССР проникнуть на маньчжурскую территорию. В итоге в мае 1939-го цепочка пограничных инцидентов переросла в боевые действия с участием частей регулярной армии сторон и советских войск (у Монголии с 1936 года был договор с СССР о взаимопомощи).

С середины мая на Халхин-Голе развернулись бои с использованием бронетехники, артиллерии и авиации. Правда, численность вовлеченных в боевые действия войск на тот момент не превышала нескольких тысяч человек. Решительного результата ни одной из сторон добиться не удалось, однако японская авиация быстро и уверенно завоевала господство в воздухе. Японские пилоты-истребители обладали опытом в воздушных боях в Китае, и советские летчики в Монголии не могли им противостоять на равных.

Неоднозначные результаты первых боев заставили советское руководство принимать срочные меры. Уже 29 мая из Москвы самолетами в район конфликта отправились лучшие авиаспециалисты и опытные летчики (в том числе 11 Героев Советского Союза) во главе с начальником ВВС Красной Армии комкором Я.В. Смушкевичем. Также на Халхин-Гол был направлен Г.К. Жуков. Первоначально он направлялся в качестве наблюдателя, но уже в начале июня занял место командира 57-го особого корпуса. Вскоре корпус был переименован в 1-ю армейскую группу.

В середине июня 1939 года японское командование спланировало наступательную операцию с целью разгрома советских и монгольских войск. План предусматривал переправу через реку и выход по западному берегу в тыл монголо-советской группировке на восточном берегу Халхин-Гола. Предполагалось, что для реализации этого плана достаточно будет одной усиленной танками и артиллерии дивизии. Общее руководство операции поручалось генералу Комацубаре.

В течение июня стороны накапливали силы и вели воздушную войну. К началу июля советские ВВС завоевали качественное и количественное превосходство в воздухе, доведя свою авиационную группировку до 280 самолетов, в основном новых типов. Японские ВВС на Халхин-Голе к началу боев насчитывали около 100-110 машин.

Японское наступление началось 1 июля 1939 года с захвата господствующих высот примерно в 20 километрах к северу от занимаемого советскими и монгольскими войсками плацдарма. 2 июля были захвачены переправа через реку Халхин-Гол и высоты Баин-Цаган на ее западном берегу. Однако переправочные средства японцев не позволили им переправить танки, и последние участвовали только в сковывающих атаках на советско-монгольский плацдарм. Тем не менее наступление в тыл главным силам 57-го корпуса могло привести к самой настоящей катастрофе. Реакция Г.К. Жукова была незамедлительной – высоты Баин-Цаган были атакованы танками. Контрудар готовился в большой спешке, танки и бронеавтомобили вступали в бой с ходу, без предварительной подготовки и поддержки пехоты. Однако обстановка требовала нанести удар по японцам как можно скорее. В итоге из 133 танков и 59 бронемашин, задействованных в контрударе, было потеряно 77 танков и 37 бронемашин. Несмотря на потери, наступление противника застопорилось: японская пехота не успела выйти в тыл советским войскам на восточном берегу Халхин-Гола. Вскоре японцы были вынуждены эвакуировать свой плацдарм под ударами танков и артиллерии.

Потерпев неудачу в обходном маневре, японское командование предприняло несколько попыток выбить советско-монгольские войска с восточного берега Халхин-Гола лобовыми ударами. Теперь ставка была сделана на артиллерию. Также в этот период усилились японские ВВС в районе конфликта, их численность возросла до 150 машин. Особенно сильными были атаки 23-25 июля, когда по советским позициям было выпущено 25 тысяч снарядов. Однако ответный огонь советской артиллерии был даже более интенсивным, и все атаки японской пехоты успеха не имели. Потеряв в боях с конца мая по 25 июля свыше 5 тысяч человек убитыми и ранеными, японские войска перешли к обороне. В свою очередь, советское наступление, предпринятое в начале августа, также успеха не имело. В последующие дни обе стороны накапливали силы и готовились к новым наступательным действиям.

Инструктаж японских танкистов у танка «Йи-Го» (Тип 89) на Халхин-Голе. Лето 1939 года. На заднем плане виден танк «Чи-Ха» (Тип 97). Название небольшой реки Халхин-Гол, протекавшей по территории Китая и Монголии, в 1939 году обошло страницы газет всего мира. Здесь, в одном из самых отдаленных уголков земного шара, развернулись бои между войсками Советского Союза и Японии, в которых использовались невиданные доселе массы танков. «Нью-Йорк таймс» называла ее странной войной