220 дней на звездолёте (худ. Г. Малаков)

Камов засмеялся.

–  Техника ракетостроения, - сказал он, - развивается быстро. Если полёты к Луне заняли у нас - первый два, а второй один день, то с тех пор мы далеко шагнули вперёд. Вся экспедиция рассчитана на двести двадцать пять дней, то есть на семь с половиной месяцев.

–  Так мало!…

–  За эти семь с половиной месяцев, - продолжал Камов, - мы пролетим расстояние, немного большее чем полмиллиарда километров. Средняя скорость корабля вставит сто две тысячи шестьсот километров и час.

–  Это как в сказке!

Камов покачал головой.

–  Эта скорость не так велика, как вам кажется, - сказал он. Техника идёт по пути достижения скоростей, достаточных для свободного полёта на любую планету, не считаясь ни с какими сроками, а наш корабль вынужден строго придерживаться графика, так как его скорость меньше, чем скорость Земли по её орбите. Догнать Землю мы не смогли бы.

–  Мне кажется, что и сто две тысячи шестьсот километров чудовищно много. Вы в три часа будете около Луны. Через две секунды ваш корабль будет невидим с Земли.

–  Нет!
– сказал Камов.
– Если бы мы вздумали начать путь сразу с такой скоростью, то корабль продолжал бы лететь с мёртвым экипажем. Человеческий организм не может выдержать такого ускорения. Мы начнём полёт относительно медленно, и только через двадцать три минуты сорок шесть секунд корабль достигнет своей максимальной скорости в двадцать восемь тысяч пятьсот метров в секунду.

Он называл эти головокружительные цифры с таким невозмутимым видом, как будто дело шло об автомобильной прогулке.

–  Если бы мы, - продолжал он, - летели к Луне по прямой линии, то достигли бы её через три часа пятьдесят три минуты, но наш путь будет почти перпендикулярным к линии Земля-Луна. Луну вблизи мы вообще не увидим. Вы сможете полюбоваться на неё с расстояния большего, чем наблюдаете обычно.

–  Это жаль!

–  Но зато вы увидите ту её сторону, которая скрыта от нас.

–  Давно уже, - сказал я, - весь мир знает, что невидимая сторона Луны почти ничем не отличается от видимой, но взглянуть своими глазами конечно очень интересно. Разрешите задать вам один вопрос.

–  Пожалуйста.

–  Вы сказали, что по пути к Марсу намерены осмотреть Венеру. Это мне не совсем понятно.

–  Что именно непонятно?

–  Как вы попадёте к Венере на пути к Марсу. Их орбиты лежат в противоположных направлениях от Земли.

–  Ваше недоумение было бы законно, - ответил Камов, - если бы планеты были неподвижны. Но они движутся, и притом с различными скоростями. Часто бывает, что обе, то есть Венера и Марс, находятся по одну сторону от Земли. Чтобы вам стал яснее наш маршрут, я нарисую его на бумаге.

Он взял карандаш и быстро провёл на листе несколько окружностей. Несмотря на то, что он рисовал без циркуля, круги получились замечательно ровными. Я сохранил этот рисунок на память.

–  Смотрите, - сказал Камов: - точка в центре обведённая маленьким кружком, изображает Солнце. Первый круг - это орбита Венеры. Между нею и Солнцем есть ещё планета Меркурий, но его орбита нам не нужна. Второй круг - это орбита Земли. Третий - орбита Марса. Если бы я соблюдал правильный масштаб, то изобразить планеты на этом листе было бы невозможно: они были бы не видны на нём. Но это не план, а схема. Кружки, которые я помечаю цифрой «1», - это положение планет в момент, нашего старта. Движения всех планет по их орбитам направлены в одну сторону. На этом рисунке - справа налево. От кружка, изображающего Землю, я начинаю наш маршрут пунктирной линией. Вот! В этой точке мы встретим Венеру…

Он нарисовал второй кружок на орбите Венеры и отметил его цифрой «2».

–  Отсюда мы направляемся тем же путём к Марсу и встретимся с ним вот здесь, а затем - обратно к Земле, которая, за это время успеет пройти больше половины своего годового пути и будет находиться примерно вот тут.

–  Ясно!
– сказал я.

–  Этот рисунок не более чем грубая схема, - заметил Камов.
– Орбиты не замкнуты, так как Солнце, увлекая планеты за собой, само движется в пространстве; но так вам должно быть понятнее.

–  Благодарю вас. Мне всё совершенно ясно.

–  Вот теперь вы вполне поймёте, почему мы не можем ни на один день отложить старт.

–  Понимаю.

–  На сегодня этого достаточно. За семь с половиной месяцев пути мы успеем обо всём переговорить. Ваше участие в экспедиции начнётся с завтрашнего утра после медицинского осмотра. Чтобы подготовить вас к полёту, нельзя терять ни одного для.

На этом наш первый разговор с Камовым закончился.

Было за полночь, когда я пришёл домой.

Над крышами домов поднималась Луна. На ней побывал человек, с которым я говорил сегодня. Кто знает, может быть, и я попаду когда-нибудь на её сверкающую поверхность…

Сверкающую… Я вспомнил статью Камова, в которой он писал, что поверхность Луны тёмная и мрачная, покрыта скалами густокоричневого цвета, - и улыбнулся своей восторженности.

Там, в непосредственной близости, всё выглядит иначе, чем с Земли. Блестящие планеты - в действительности тёмные, несветящиеся тела. Скоро я сам буду на одной из них.

Буду ли? А что если завтра приговор врача навсегда закроет передо мной такую возможность? Как тяжело будет пережить это разочарование!

Я очень плохо спал и в эту ночь. Лёжа в постели с открытыми глазами, я прислушивался к медленному ходу часов на стене, и временами мне казалось, что они совсем остановились.

Я заснул под самое утро, и во сне меня не оставляла всё та же мысль.

Но страхи оказались ложными. Комиссия, состоявшая из трёх врачей, под председательством известного профессора, долго и тщательно выстукивала, выслушивала и измеряла меня. Проверяли зрение, слух, вращали на какой-то специальной карусели и даже заставили несколько минут провисеть вниз головой на особых петлях, после чего опять принялись за бесконечные выслушивания.

В заключение старик профессор, похлопав меня по спине, сказал слова, сладкой музыкой прозвучавшие у меня в ушах:

–  Идеальный организм! Можете, молодой человек, направляться хоть на Полярную звезду, если вам так надоела наша Земля.

Врачи засмеялись.

–  Готовьтесь к полёту!
– серьёзно сказал профессор.
– Помните, если перед стартом у вас окажется хотя бы насморк, вы не будете допущены. Соблюдайте строгий режим.
– Он указал на одного из членов комиссии: - Доктор Андреев специально прикреплён к участникам экспедиции. Советуйтесь с ним как можно чаще. Работа, отдых, пища, развлечения - всё должно проходить под его контролем. Вы больше не принадлежите себе.