23 оттенка одиночества
Шрифт:
Кто-то обнимает меня со спины, сжимает торс. Я не реагирую.
– Она жива? Она дышит? – ее тело выносят из дома через открытые двери. Я рвусь за ними. – Китти!
Все происходит в тумане. Не понимаю, как оказываюсь на заднем сидении Хонды. Джейк жмет на газ до упора, и мы несемся за скорой помощью.
– Все будет хорошо, - тараторит блондинка. Она вытирает мои окровавленные руки салфетками и дрожит. Говорит что-то, но я не улавливаю. В ушах звенит, перед глазами мельтешат цветные, яркие точки. Возможно, я сошел с ума. – С ней все будет в порядке.
– Она дышит?
–
Это моя вина. Я не должен был брать ее с собой, не должен был вновь поддаваться чувствам. Мы не зря расстались два года назад. Почему сейчас я изменил решение?
Тело превращается в груду камней.
– Господи, - хватаюсь руками за волосы, - боже мой.
– Тише, Трой, - ласково шепчет Стелла. Она кивает Джейку, а затем вновь смотрит на меня. Ее ладони сжимают мои плечи. – Мы справимся.
– Это я виноват.
– Нет, конечно, нет.
– Я не должен был…, - говорить больно. Горло сводит. Обезумевши, стискиваю в кулаки руки и рычу, - что я наделал.
Время идет по-другому. Я не могу понять, как оказываюсь в больнице, как Стелла и Джейк тащатся за мной. Мысли спутываются, а едва я замечаю, как из скорой помощи выносят на носилках Китти, так и вовсе взрываются. Боль практически физическая. Мои ноги подгибаются, я еле удерживаю равновесие.
Несусь за докторами. Пытаюсь докричаться до девушки, тяну руки, но меня грубо отталкивают назад. Приходится бежать следом. Иногда, сквозь плечи врачей, я замечаю бледное лицо Китти, замечаю ее окровавленный бок, сложенные на груди руки. Кричу:
– Китти! – яростно отталкиваю одного из докторов. – Я должен быть с ней!
– Отойдите.
– Я должен!
Вижу, как рядом закрывает лицо ладонями Хелен Рочестер. Она больше не смотрит на меня. Она больше ни на кого не смотрит. Дикая вина проливается сквозь все мое тело, и я до боли стискиваю зубы, в надежде претерпеть эти чувства. По коридору разносятся визги приборов. Вокруг мельтешат люди в белых халатах. В этом хаосе и неразберихе, я пытаюсь отыскать знакомые лица, но натыкаюсь лишь на свое отражение в стеклянных дверях, и каждый раз меня пробирает дикая злость, сводит пальцы. Я способен разбить зеркала, но оттого мое отражение не станет иным.
Китти завозят в операционную. Я хочу пойти за ней, но передо мной вырастают два огромных амбала. Они выставляют вперед ладони. Рычу:
– Отойдите с дороги. Отойдите, мать вашу, с моей дороги!
– Туда нельзя.
– Что с ней? – рядом возникает Ричард Рочестер. На его лице будто блеклая, рваная маска. Он постарел сразу на несколько дней. – Она выкарабкается?
– На ваши вопросы ответит доктор.
– Когда он это сделает? Я хочу знать, что с моей дочерью! Я хочу знать, что с ней! Сейчас! Прямо сейчас!
– Присядьте, пожалуйста. – Что? Я смотрю на мужчину и предчувствую, как хватаю его за толстую, уродливую шею. – Как только будут новости…
– Мне сейчас нужны новости! О, Боже, - мистер Рочестер хватается руками за лицо и неуклюже пошатывается назад, - моя девочка, что с ней, как она? Пустите меня к ней! Прошу вас, дайте нам пройти! Я…
Неожиданно двери операционной
распахиваются. Один из докторов вихрем бежит с окровавленными по локоть руками к передатчику и сообщает:– Нам нужен доктор Стэнсберри. Немедленно. Доктор Стэнсберри.
Я срываюсь с места. Оказываюсь на пороге операционной и чувствую, как чьи-то руки тянут меня назад. Цепляюсь за дверцы:
– Китти! – она прозрачная, запятнанная кровью. Мой птенчик умирает. Я ощущаю это, и чувствую, как из груди выходит воздух, как свет становится темнее. – Нет, Китти, пожалуйста, помогите ей! Китти!
– Ну же, парень, отойди в сторону.
– Нет, я должен быть рядом, должен…
Я навсегда запомню этот звук. Он похож свист выпущенной стрелы.
– У нее остановилось сердце. – Отрезает доктор. – Где Стэнсберри? Пульс пропал.
Я наблюдаю за картинкой со стороны. Расширяю глаза и замираю.
Рядом проносятся врачи. Где-то за моей спиной плачет миссис Рочестер. Путаница света, лиц, рук, мыслей. Ничто не кажется мне правдой, и лицо Китти – тоже обман.
– Она не дышит.
Все это ложь.
– Пульса нет, пациентка потеряла много крови, дефибриллятор.
И это вымысел.
– Сердце остановилось.
Отворачиваюсь. Отхожу от операционной, гляжу себе под ноги, плетусь медленно, но чувствую, как вокруг резко движутся люди. Они даже говорят по-другому. Однако я не слушаю их. Широко раскрытыми глазами изучаю блестящий, бежевый пол. Ухожу.
– Трой!
Не оборачиваюсь. Открываю рот, вдыхаю воздух так резко, что горло вспыхивает. Легкие сжимаются. Им больше не нужен кислород. Закидываю за голову руки.
Мне больно. Китти, что же ты натворила. Что я натворил.
Шаги даются сложно. Каждое новое движение отдается болью во всем теле. Но я не останавливаюсь. Хочу уйти. Я должен уйти.
Порывисто смахиваю с лица слезы.
– Китти, - шепчу я, зажмуриваясь, - Китти.
Она не встанет? Не уйдет? Она умерла? Ее сердце остановилось?
Нет, это невозможно. Нет! Китти! Такой, как она больше нет. Она на всю жизнь.
Я бегу. Несусь сквозь воспоминания, и везде вижу ее лицо. То как она улыбается, как хмурит брови, как поправляет волосы и говорит, что любит меня. Она не заслужила ничего из того, что с ней произошло. Нет, так не бывает. Я не верю.
Рассекаюсь улицы с ее именем на губах. Холод не приносит боли. Мои мысли там, с ней, с ее добротой и странной смелостью, на которую не все способны.
Каждая мысль. Каждый поступок. Каждое слово – все было ради нее и для нее.
Мне незачем жить. Я – никто без Китти Рочестер. Я – пустота.
Я вижу свет. Он возникает передо мной яркой вспышкой, но я не отхожу назад.
Впервые я готов взглянуть в лицо собственным страхам. Я на дороге, которая ведет меня к Китти. И я не отступлю. Я встречусь с ней. Она ведь меня ждет.
Выхожу на встречную полосу.
КИТТИ
Я резко раскрываю глаза и выгибаю тело. Тут же шею обдает жаром, в груди будто взрываются внутренности, хочу схватиться руками за плечи, но не могу пошевелиться.