23

— Добрый день.

— Здравствуйте. Что-то желаете купить?

— Да. Дайте мне две свечки за… — Я замялся, размышляя, какие лучше взять, самые дорогие отпадали однозначно, но и за 50 копеек брать было как-то несолидно. — …полторы гривны.

Я протянул десятку и получил две свечки. Когда бабушка отсчитывала мне сдачу, я спросил:

— А куда нужно ставить свечку за упокой?

— По левую сторону, в самом конце у траурной Божьей Матери. Вы увидите, она вся в черном одеянии..

— А за здравие где ставить?

— Везде можно.

Я поблагодарил и направился в сторону траурной Божьей Матери. Там уже стояли и, наверное, молились средних лет женщина и старушка. Свечек было намного больше, чем в других колоннадках, меня это даже удивило. И я вдруг решил их сосчитать. Раз, два… семь… тринадцать… двадцать один, двадцать два… Не может бытъ!.. Двадцать три. Я еще раз пересчитал, уже внимательней. Их было по-прежнему двадцать три. Я стоял в нерешительности, у меня вновь испортилось настроение. Как только я начинал понемногу расслабляться и забывать свой сон, как получал очередной знак, указывающий на это проклятое число 23. И тут меня осенило, ведь это до меня 23 свечки, а вместе с моей их будет уже двадцать четыре! И тогда Димка успокоится! Я зажег от близлежащей свечки свою и поставил ее в ближайшую к себе лунку. При таком количестве свечек моя оказалась как бы в стороне, я только сейчас это заметил, но переставлять ее поближе к остальным было бы глупо. Для нагрузки я решил еще и помолиться, но понял, что не знаю ни одной молитвы. Я заметил над самой Божьей Матерью написанную на табличке молитву, но из-за полумрака и контактных линз я различал только отдельные слова, которые были ближе ко мне: «…Господи… упокой… сынов твоих…» Тогда я решил помолиться от себя, как уж получится. «Димка, я не держу на тебя никакого зла. И ты меня прости, если когда чем-то обидел тебя. Пусть твоя душа найдет покой. Аминь». Как-то коротко получилось, но хоть так. Я еще раз посмотрел на женщину и старушку, они все так же стояли и, опустив глаза, молились. Я направился в противоположную сторону церкви поставить свечку за свое здоровье. Пройдя к алтарю, я друг остановился и оглянулся. Женщина и старушка все еще стояли возле траурной Божьей Матери. Только теперь они повернулись в мою сторону и на меня глядели две испуганные пары глаз. Я проследил за их взором, и у меня все похолодело. Внизу, у основания колоннадки, лежала поставленная мной свечка. По-видимому, я ее забыл прижечь, но углубление в лунке ведь достаточно большое, как она могла упасть? А в колоннадке свечек опять стало двадцать три. Димка не принимает моего прощения? Тут же я заметил, как старушка перекрестила меня. Я не стал дальше на них смотреть и решил завершить начатое. Отлично, теперь осталось только, чтобы еще поставленная свечка за мое здоровье упала, тогда совсем будет замечательно. Я специально выбрал колоннадку, где стояло наименьшее количество свечек (главное, чтобы не 23), тщательно прижег лунку и поставил свечку. Выдумывать «молитву за свое здоровье» на этот раз, я решил, не стоит, а вместо этого подошел к табличке, где эту самую молитву решил прочитать. Но мне не повезло, стоял я возле некоего архангела Михаила, и молитва на табличке касалась благоденствия и успеха для близких людей. Тогда я опять выдал про себя молитву, только уже о своем здоровье, получилось еще короче, чем в случае с Димкой, и быстрым шагом вышел из церкви.

Все получилось опять через жопу. Мама моя права. Я не в состоянии не только зайти к шефу и поговорить с ним о своем будущем, но даже нормально поставить две свечки в церкви! Навстречу мне шла женщина в темных очках и летнем красном платье. Она б еще в купальнике вышла… В этот момент кто-то завизжал, послышался визг тормозов, и, прежде чем оглянуться, я сделал шаг в сторону. Это меня спасло. Из-за спины на меня неслась черная «Волга». Выехав на встречную полосу, машина, чтобы избежать столкновения, резко вывернула на тротуар. Снеся металлическое ограждение, «Волга» пронеслась в нескольких сантиметрах от меня, обдав горячим воздухом. Зацепив газетный киоск, «Волга» окончательно успокоилась, уткнувшись в фонарный столб. Все это произошло в считанные секунды и сопровождалось скрежетом металла, звоном разбивающегося стекла и диким визгом какой-то девицы. Самое чудовищное было то, что я оказался в эпицентре события. Вокруг собралось огромное количество людей, кто-то стал вызывать по телефону «скорую».

Я же стоял в центре образовавшегося амфитеатра, сразу за «Волгой», и совершенно очумелыми глазами смотрел по сторонам.

— Парень, с тобой все в порядке?

— У него шок. Присядьте, сейчас приедет «скорая».

— Посмотрите, что там с водителем.

Начался гам, подобие которого я вчера наблюдал в автобусе. Я посмотрел на «Волгу» — водитель, похоже, потерял сознание, а может, и еще хуже. Автоматически посмотрел на номер машины — 1023 ДО. Что, блин, за номер такой? Сейчас ведь пятизначные номера. 1023. Сегодня десятое, ну а 23 — и так понятно. А ДО? Ну конечно, Димка Обухов.

— Попейте водички, — какая-то девушка протягивала мне бутылку с минеральной водой.

Я вышел из ступора. Направился к толпе, которая тут же расступилась передо мной, и быстрым шагом направился в сторону своей общаги. Со спины я услышал обрывки фраз:

— Парень только что из церкви вышел.

— Повезло, вовремя надумал в святое место зайти…

Трясти меня начало только возле общежития. Я осознал, что чуть не погиб нелепой смертью. Хотя когда смерть бывает «лепой»? Зайдя в комнату, решил поздороваться со своими соседями. Воняло по-прежнему сильно.

— Як справы? Що сьогодни нового? — это меня спросил тот, что потолще, кажется, его все-таки Мыкола зовут.

— Да нормально, работы полно.

— А чого такый блидый?

Сам ты «блидый», лопух сельский.

— Да утомился сегодня, весь день в кабинете.

— А-а-а…

Мне опять не хотелось есть. Но теперь не из-за постоянной вони, я к ней уже начинаю привыкать, а из-за пережитого стресса. Через полчаса мои сожители легли спать, а я улегся читать Лукьяненко. Четвертая часть его «Дозора» — полное говно, сразу видно, что мужик погнался за длинным рублем. Ну разве можно представить, чтобы Достоевский решил написать, скажем, «Идиот-2 — новые приключения Мышкина»? Этим, собственно, и отличаются Писатели от сезонного ширпотреба: первые никогда не эксплуатируют одну и ту же идею.

Во время чтения я пытался не думать о происшедшем со мною за день. Но содержание книги этому не способствовало. Да и волнует меня сейчас больше не трагедия, которую мне чудом удалось избежать, а предстоящая ночь. Меня неумолимо тянуло в сон. Я посмотрел на часы — без двадцати полночь. Боялся я сейчас только одного. Чтобы мне опять не приснился Димка Обухов.

Глава 6

ФОТОГРАФИЯ 1123

11 апреля. Вторник

Проспал всю ночь как убитый. Димка мне больше не снился, я вообще не помню, что мне снилось этой ночью. Меня не разбудили даже мои соседи, которые в сохранении особой утренней тишины ранее замечены не были. Умывшись и перекусив бутербродами, я стал собираться на работу. Был десятый час, т.е. уже опоздал. Запищал телефон, я получил эсэмэску: «привет как съездил в г.? в субботу едем на дачу готовься». Это был Игорь, мой лучший друг. Правда, в последнее время мы значительно меньше стали общаться, как-то незаметно начали расхолиться по жизни. Еще год назад мы по три раза в день звонили друг другу на работу и как минимум раз в неделю встречались.

Едем на дачу? Наверное, на дачу его новой девушки. Все потому, что у Игоря нет никакой дачи. Как, собственно, и квартиры в Киеве. Он, как и я, не житель Столицы, а лишь пытается им стать. К слову, нужно будет выяснить, как точно зовут его девушку, он с ней уже полгода, а я до сих пор не могу запомнить ее имени. А дача — это классно, мне просто необходимо сейчас развеяться.

На работу я дошел без приключений. Дорогу переходил исключительно на зеленый свет, под балконами домов пытался не идти, в метро на платформе не заступал за белую ограничительную линию, в общем, соблюдал все правила, как настоящий инженер по технике безопасности. На проходной охранник ключ мне не дал, сказал, что есть Сущенко. Интересно, чего это он сегодня к одиннадцати?

Открыв дверь в кабинет, я изобразил на лице приветливую улыбку.

— Доброе утро, Александр Иванович. По какому поводу так рано?

— Здравствуйте, Виктор, — мы пожали друг другу руки. — Вот решил заскочить на дежурство, может, наши объявятся.

(«Наши» — это секретарь идеологического отдела и заведующий идеологическим отделом, т.е. непосредственные наши начальники. Разницы в их обязанностях за три года я так и не узнал, подозреваю, что ее вообще нет. В целом интересен идеологический отдел тем, что в нем два начальника и двое подчиненных. А когда нам с Сущенко становилось просто невыносимо скучно, мы пытались найти наших начальников, чтобы получить какое-то внятное задание. К слову, найти их было не так-то просто, ходили они на работу еще реже нас.)

— Ага, объявятся. Они только раз в месяц возле сберкассы объявляются.

После обмена традиционными приветствиями, вопросами о здоровье и перспективах на будущее, мы плавно перешли к разговору о политике. Политика — это вечная тема Сущенко, разговоры о ней он готов вести всегда, и, похоже, за три года нашего с ним знакомства в моем лице он нашел достойного собеседника. Мы поспорили, кто же все-таки станет премьер-министром, затем в очередной раз согласились, что наш президент — тряпка, прошлись немного по внешней политике России, и приблизительно через час Сущенко ушел домой. Его «рабочий день» закончился. Я решил позвонить Игорю.