25 июня. Глупость или агрессия?
Шрифт:
И как же надо было понимать такие слова? Не означали ли они готовность одного-двух миллионов советских «добровольцев» по первому зову партии и правительства прийти на помощь трудящимся братской Польши? Да, предвоенные советско-польские взаимоотношения внешне были очень далеки от дружбы, но уж советско-германские внешне выглядели еще хуже. «Виновники и поджигатели второй империалистической войны налицо. Это фашизм — преступное и грязное порождение послевоенного империализма». Эти слова 31 июля 1939 г. «Правда» написала отнюдь не про Польшу…
В августе 1939 года Сталин мог помиловать Гитлера, а мог и погубить. И не случайно 21 августа, в ожидании ответа из Москвы, Гитлер метался по кабинету, как загнанный зверь. В тот момент он был готов отдать Сталину даже больше, чем Сталин готов
Вплоть до Константинополя и Проливов! Московские цари об этом могли только мечтать…
В ноябре 1940 года дружба со Сталиным уже не была для Гитлера вопросом жизни и смерти. В скобках заметим, что последующие события с очевидной ясностью показали, что Германия могла воевать и без советской нефти (более того — даже против советской нефти, приводившей в движение десятки тысяч танков и самолетов Красной Армии). Соответственно, изменилось и отношение Гитлера к московскому партнеру: от истерического «любой ценой» в Берлине перешли к придирчивой калькуляции «прибыли и убытков», которые приносит им союз со Сталиным. В любом случае, платить и дальше (платить завоеванными силой германского оружия территориями, платить поставками новейших образцов военной техники и промышленного оборудования) за одно только невмешательство Советского Союза в дела Западной Европы Гитлер уже не хотел.
В этой, качественно новой ситуации Москва должна была, вероятно, принять новое большое решение. Предстояло определиться, с кем и против кого Советский Союз намерен завершить мировую войну. Другими словами, или заключить полноценный военный союз с Германией и совместными усилиями разгромить Британскую империю «в небесах, на земле и на море» — и после этого потребовать и получить свою долю в колоссальном «британском наследстве». Или снова назвать Гитлера «преступным и грязным порождением империализма» и со словами «наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами» нанести сокрушительный удар по тогда еще почти беззащитным (1 октября у границ СССР было сосредоточено порядка 30 дивизий вермахта) восточным рубежам Третьего рейха.
Увы, для больших решений московский диктатор оказался мелковат. Грандиозная сделка двух тиранов не состоялась. К счастью для человечества — и к горькой беде для своих подданных — в ноябре 1940 г. Сталин сделал первый шаг к катастрофе июня 1941 года. Молотов был направлен в Берлин с целых ворохом претензий, мелочных обид, параноидальных подозрений. Сталин отчетливо выразил желание помародерничать в ослабленной войной юго-восточной Европе, не предлагая Гитлеру взамен ничего существенного. В собственноручно записанных Молотовым указаниях Сталина (Архив президента РФ, ф. 36, оп. 1, д. 1161, л. 147-155) цели берлинской встречи были определены следующим образом:
«1. Цель поездки а) Разузнать действительные намерения Германии и всех участников Пакта 3-х… перспективы присоединения других стран к Пакту 3-х; место CСCР в этих планах в данный момент и в дальнейшем. б) Подготовить первоначальную наметку сферы интересов СССР в Европе, а также в Нижней и средней Азии..
2. Исходя из того, что советско-германское соглашение о частичном разграничении сфер интересов СССР и Германии событиями исчерпано (за исключением Финляндии), в переговорах добиваться, чтобы к сфере интересов СССР были отнесены: а) Финляндия — на основе советско-германского соглашения 1939 г., в выполнении которого Германия должна устранить всякие трудности и неясности (вывод германских войск, прекращение всяких политических демонстраций в Финляндии и в Германии, направленных во вред интересам СССР). б) Дунай, в части Морского Дуная, в соответствии с директивами т. Соболеву. Сказать также о нашем недовольстве тем, что Германия не консультировалась с СССР по вопросу о гарантиях и вводе войск в Румынию. в) Болгария — главный вопрос переговоров — должна быть, по договоренности с Германией и Италией, отнесена к сфере интересов СССР на той же основе гарантий Болгарии со стороны СССР, как это сделано Германией и Италией в отношении Румынии, с вводом советских войск в Болгарию (подчеркнуто мной. — М.С.). г) Вопрос о Турции и ее судьбах не может быть решен без нашего участия, т.к. у нас есть серьезные интересы в Турции. д) Вопрос о дальнейшей судьбе Румынии и Венгрии, как граничащих с СССР, нас очень интересует, и мы хотели бы, чтобы об этом с нами договорились. е) Вопрос об Иране не может решаться без участия СССР, т.к. там у нас есть серьезные интересы. Без нужды об этом не говорить…» [120].
Дальше шло еще четыре подпункта (ж, з, и, к) с менее значимыми вопросами, затем — несколько пунктов информационного плана. Так за что же, за какие услуги Гитлер должен был на этот раз уступать кремлевскому вымогателю Болгарию («главный вопрос переговоров»!), учитывать «интересы» Сталина в Турции, Иране, Венгрии и Румынии? В п. 13 было отмечено очередное советское предложение о «компенсации» (вернее было бы сказать — о порядке и условиях конфискации) собственности германских подданных в Прибалтике («25% в один год, 50% — в три года равными долями») [120]. Пожалуй, единственным пунктом, в котором наблюдалась некоторая взаимность услуг, был пункт 10:
«10. Предложить сделать мирную акцию в виде открытой декларации 4 держав (если выяснится благоприятный ход основных переговоров: Болгария, Турция и др.) на условиях сохранения Великобританской империи (без подмандатных территорий) со всеми теми владениями, которыми Англия теперь владеет и при условии невмешательства ее в дела Европы и немедленного ухода из Гибралтара и Египта, а также с обязательством немедленного возврата Германии прежних колоний и немедленного предоставления Индии прав доминиона» [120].
Таким образом, в обмен на существенное расширение «сферы интересов» СССР в юго-восточной Европе («с вводом советских войск в Болгарию») Сталин обещал подписать очередную бумагу с требованиями и угрозами в адрес Великобритании, да еще вернуть через три года половину (!) стоимости конфискованного в Прибалтике имущества…
Реальный итог переговоров в Берлине оказался еще более безрезультатным, чем можно было бы предположить, судя по совершенно неадекватным инструкциям Молотову. Первая беседа с Гитлером, продолжавшаяся с учетом затрат времени на перевод 2,5 часа, состоялась 12 ноября 1940 г. По большей части она состояла из пространного монолога Гитлера, в котором он уверял своего гостя в том, что Англия фактически уже разгромлена (и только в силу крайнего «дилетантства» Черчилля еще не поняла этого) и приближается вожделенный момент дележа огромного «наследства» Британской империи. От Советского Союза Гитлер не просил ничего, кроме невмешательства, обещая потом взять ею в долю и подарить, например, Индию и незамерзающие порты в Индийском океане.
Поздним вечером того же дня в Москву полетела шифрованная телеграмма с отчётом о состоявшейся беседе:
«… Наше предварительное обсуждение в Москве правильно осветило вопросы, с которыми я здесь столкнулся.
Пока я стараюсь получить информацию и прощупать партнеров. Их ответы в разговоре не всегда ясны и требуют дальнейшего выяснения. Большой интерес Гитлера к тому, чтобы договориться и с крепить дружбу с СССР о сферах влияния, налицо. Заметно также желание толкнуть нас на Турцию, от которой Риббентроп хочет только абсолютного нейтралитета. О Финляндии пока отмалчиваются, но я заставлю их об этом заговорить (подчеркнуто мной. — М.С.).
Прошу указаний. Молотов» [120].
Утром 13 ноября из Москвы в Берлин улетела ответная шифровка: «Для Молотова от Инстанции. Твое поведение в переговорах считаем правильным» [120]. Забавно, что загадочный Инстанция называл себя во множественном числе («считаем»), а к главе правительства СССР обращался на «ты» («твое поведение»). Впрочем, и выражение «укрепить дружбу о сферах влияния» должно по праву занять место в анналах изящной словесности…