30 июня

— Я виноват, капитан, я не спорю. Всё уже в норме, правда. Оптическая маскировка уже включена, радио будет сейчас готова. Да ведь радиолокации у аборигенов нет, не страшно…

— Ладно, работай. Дотянешь вахту?

— Само собой, Хррот, чего ты? — от обиды хвост второго пилота пришёл в движение — Ну отключилась маскировка, я виноват… Зачем же от вахты-то отстранять?

— Никто тебя пока не отстраняет, не махай хвостом.

Капитан сел в своё кресло, щёлкнул пальцами. Экран перед ним протаял в глубину. Дымчато-серый коллега, расположившись перед переносным пультом в недрах какой-то установки, усиленно чесал буйную гриву, его хвост свивался-развивался кольцами, изображая крайнюю задумчивость.

— Как идёт процесс, Ухурр?

— А, капитан! — страшно искусственно обрадовался вышеназванный Ухурр — Процесс стоит, капитан, мёртво стоит. Не хочет.

— Работнички! — капитан хлестнул хвостом по полу, не в силах сдерживаться — Один оставляет корабль без маскировки, второй планетарный томограф расконсервировать не в состоянии! Когда будем делать просвечивание, перед отлётом?

— Как, разве мы уже улетаем?

— Кончай придуриваться. Когда? — капитан нервно дёрнул ухом.

— Скоро — Ухурр выпрямился, задрав хвост свечкой, до затылка, выражая тем самым полный энтузиазм и абсолютный оптимизм — Теперь уже скоро, точно. Это будет такая котлетка, Хррот, правда. Разрешение…

— Если я правильно тебя понял, ты нарушил заводскую инструкцию и взял на свои плечи грандиозный труд по усовершенствованию томографа?

— Твоя проницательность, о великий и мудрый, приводит меня в священный трепет! — Ухурр, похоже, нимало не раскаивался, даже будучи уличённым — Но согласись, увеличение разрешения в три, если не в три с половиной раза стоит…

— Разве я спросил про разрешение? Я спросил — когда.

Хвост коллеги несколько увял, изогнувшись знаком вопроса, выразив тем самым некоторое сомнение в истинности предыдущего оптимизма.

— Мне бы в помощь Ярару, мой господин…

— Кстати, вопрос. У тебя есть универсальный робот. Почему ты сам лазаешь?

— А-а, я его отключил — Ухурр изобразил весьма сложный жест, одновременно безнадёжно махнув рукой, пренебрежительно дёрнув хвостом и досадливо стриганув ушами — Тут нужны мозги, капитан, а не манипуляторы. Так как насчёт Ярары?

— Ярара сама зашивается, у неё сейчас работы выше головы. Ладно, продолжай крутить хвостом, изображая работу мысли. Я тут разгребу и подойду к тебе, разберёмся.

— Вот здорово! — снова страшно ненатурально обрадовался Ухурр — Нет, мне в принципе хватило бы и Ярары… Но сам капитан, великий Хррот в помощниках… Я польщён.

— Трепло! — фыркнул Хррот, отключаясь. Ярару ему в помощь… Как будто неясно, что в этом случае планетарный томограф не будет запущен даже перед отлётом. Трудно работать в тесноте внутренностей томографа, когда тебя касается, обдаёт теплом и запахом своего тела такая девушка… А кое-где и прижаться придётся — какая уж тут работа…

* * *

— … Да что с тобой, Боря, ты уж не заболел ли? Всё остыло, ничего не ешь.

Тётушка не скрывала своего беспокойства. Действительно, сиднем сидеть на чердаке ночами, долго ли и здоровье нарушить… Впрочем, в глубине души тётушка не оставляла надежду, что причина болезни любимого племянника сугубо земная — какая-нибудь барышня завелась наконец.

— Спасибо, тётя Катя, всё хорошо. Не выспался, только и всего. Не стоит беспокойства.

Чтобы успокоить тётушку, Борис запихал в рот первое попавшееся под руку, начал старательно жевать, изображая аппетит. Но вкуса не чувствовал. Ещё бы…

Бориса терзали сомнения. С одной стороны, золото на дороге долго не валяется. Вдруг ещё кто-то видел? Вдруг вот сейчас, сию минуту, в каком-нибудь городе N телеграфист уже отстукивает роковую телеграмму, и слава, по праву должная принадлежать Борису, достанется другому…

А с другой стороны — у него ни одного доказательства. Ведь на смех поднимут, ославят перед уважаемыми людьми… Молодой человек, известно ли вам что-либо о шаровой молнии? Молодой человек, вы проверяли оптику? А то и вообще — молодой человек, в ваши годы крайне вредно злоупотреблять горячительными напитками…

Весь остаток ночи студент провёл, шаря трубой по небу, хотя и осознавал, что мера эта почти безнадёжна — если «гость» пролетел мимо по гиперболе, он уже за сотни тысяч вёрст от Земли, и даже если он вращается на околоземной орбите, то следующий виток пролегает далеко отсюда. К утру, путём мучительных размышлений, Борис отмёл все сомнения. Шаровая молния? Нет, ребята. Шаровая молния, конечно, явление крайне таинственное, но как ни крути, это всё-таки атмосферное образование. А небесный гость двигался строго по баллистической траектории, соблюдая законы Ньютона и Кеплера. Более того, из торопливо набросанных поутру расчётов явственно следовало, что объект является именно спутником Земли — изгиб траектории не оставлял в этом сомнений, это была практически круговая орбита, с очень большим наклонением — полярная орбита, если проще.

Оптический блик? Оставьте, господа! Вокруг тётушкиной дачи нигде нет электричества, да и деревья так разрослись — ни зги не видно. Плюс бленда на объективе. Откуда бы взяться блику?

И галлюцинациями Борис не страдал, и впредь страдать не намерен.

Нет, никаких более сомнений. Он видел искусственное небесное тело. Звёздный корабль, вот так.

Борис прожевался наконец, встал из-за стола, твердея, принимая решение. Ладно, пусть ославят, Бог с ним. Не убьют же. А слава — девушка капризная, упустишь, кусай потом локти…

— Я на почту, тёть Кать. Спасибо за завтрак!

— Да какое спасибо! И не поел ничего… Чего на почту-то?

— Телеграмму матушке отобью. Беспокоится маменька, я уж знаю. Заодно и сестричку вреднючую с днём ангела поздравлю.

— Ну ступай, коли так. От меня привет добавь.

— Обязательно, тёть Кать.

— Да, раз уж пошёл, зайди в лавку. Вот кошёлка, вот список, вот деньги…

— Бу сделано, тёть Кать!

* * *

— …Эх, и почему я не собственный предок? Разве это когти? Жалкие рудименты…

— Даже наши древнейшие предки пользовались орудиями труда. Это вот пинцет. Умеешь обращаться?

— А, вот это и есть пинцет? Никогда бы не подумал. А мы тут всё когтями, когтями…

— Дикарь дремучий… И ещё лезет в томограф…

Двое в тесной щели споро работали в четыре руки. На душе у капитана было весело. Работать с Ухурром было одно удовольствие. Умнейший парень, балагур, даром что о субординации имеет весьма смутные представления. В принципе, сейчас, когда стало ясно, что, где и как, можно было выбраться из тесной щели и дать задание роботу. Но как бросить на полпути начатое, нет, больше — выстраданное? Нет уж, доведём сами…