32. Адреналин для убийц

– Туннель проложен под дном реки. На случай непредвиденных случаев разделен на пять герметичных секций. Створки ворот начали закрываться. Процесс необратим, его нельзя остановить. Подожду пока ворота закроются, и сделаю так, что на мониторах слежения будет отображаться одно, а в действительности происходить другое. Потом открою двери и мы выберемся из капкана.

– Они тебя поимеют.

– Что? — не поняла Милая.

– Говорю – поимеют. Тебя и твой хренов интеллект.

– Не ругайтесь, пожалуйста, молодой человек, - пожилой женщине справа было очень страшно сидеть в темноте.

– Я не ругаюсь, а констатирую факт, это раз. А два - мне нужно закончить важный разговор. Не мешайте, пожалуйста. Хорошо?

– Да.

– Так что ты молчишь? – я переключился на Милую.
– Почему не поразишь мое воображение безупречной логикой?

Стал отчетливо слышен шорох погребального савана, приближающегося из темноты.

– Ты оказался прав, - впервые за время нашей совместной работы искусственный интеллект признал мою правоту.

– Поимели значит?

– Да. Вырубили питание серверов сразу же после того как загерметизировали туннель. А самое главное...

Она выдержала паузу, прежде чем озвучить, то что я и без того уже знал.

– Тебе предстоит умереть. Другого выхода нет.

Если она ожидала, что я удивлюсь или расстроюсь, то ошибалась.

– Из тебя бы вышел неплохой врач.

– Почему?

– Умеешь настроить на нужный лад.

– В каком смысле?

Я поторопился с выводами насчет самосовершенствования. Она так и осталась тупой, ничего не смыслящей железкой.

– Прямом.

Меня не покидало стойкое ощущение нереальности происходящего. Положа руку на сердце - я не боялся смерти. И без того несколько месяцев жил в долг. Но, вот так просто, сидеть и обсуждать предстоящую кончину с искусственным интеллектом, состоящим из микросхем и еще какой-то полупроводниковой дряни…

Это было чистой воды безумием.

– Любимая я рою пару могил в саду. Тебе побольше и поудобнее или поменьше и поуютнее?

– А как ты считаешь, дорогой?

– Я думаю, остановится на чем-то среднем.

– Ты у меня такой умный! Всегда гордилась тобой!

– А я тобой! Мы обманем энтилофрициловых тварей.

– Конечно милый!

– Когда они превратят нашу планету в бессмысленный сгусток материи…

– Продолжай.

– Мы будем уже далеко. Там, где нас никто, не найдет…

– Дорогой, а ты уверен насчет энти…

– …лофрициловых тварей? Разумеется! На юго-западном побережье обещали дожди. А это наглая ложь. Атмосферное давление упало так низко, и утренняя роса…

– Не такая обильная как всегда?

– Верно! Знаешь, что это значит? НАЧАЛО КОНЦА…

– Иди дорогой в сад. Начинай рыть. Мне побольше.

– Иду Милая…

… алло служба спасения…

– Откуда ты знаешь? – всегда интересно услышать о себе что-то новое, интересное.

Даже если речь идет о преждевременной смерти.

– Сама сделаю это.

Она не сказала «ликвидирую», употребив более обтекаемую формулировку. Только смысл от этого не изменился.

– Интересно как?

– Остановлю сердце.

– Оно тоже ненастоящее?

Известие о том, что в груди бьется искусственный орган, огорчило меня даже больше, чем предстоящая остановка.

– Не в полном объеме. Всего пара клапанов.

– Ясно...

Я вздохнул с облегчением. Умереть, ощущая себя человеком, а не изношенным роботом с близлежащей свалки, немного приятнее.

– И что будет дальше?

– Врач констатирует смерть, тебя засунут в мешок, чтобы отправить в морг или на экспертизу…

– Лучше сразу в морг.

Не обращая внимания на сарказм, Милая продолжала. - Я реанимирую тебя. В нормальных условиях клиническая смерть необратима после пяти-семи минут. Твой мозг выдержит пятнадцать.

– Как здорово, ты придумала!

Мной овладело нездоровое возбуждение.
– А нет ли других менее болезненных вариантов?

– Это единственный шанс.

Умирать предстояло мне, а не ей. Неудивительно, что Милая оставалась непоколебимо спокойной.

– Последний вопрос.

– Спрашивай.

– Где будешь ты все это время?

– Шрам после операции аппендицита – своеобразная сумка. Я буду находится внутри тебя вплоть до реанимации.

– Значит…

– Нет времени. Нужно изменить внешность.

«Дерьмовый расклад», - устало подумал я, поднося телефонную трубку к лицу.

Следующие несколько минут ушли на то, чтобы второй раз за день изменить внешность.

Когда все было готово, Милая коротко приказала:

– Покинь вагон.

– Это часть плана?

– Да.

С помощью напарницы в кромешной тьме я нашел рычаг аварийного открывания дверей и не обращая внимания на удивленные вопросы пассажиров, покинул вагон.

– Идешь до перегородки. Раздеваешься догола. Одежду бросаешь рядом, - она не тратила время, на пространные объяснения.

Минимум слов, максимум информации.

– Зачем?

– Легенда: убийца раздел жертву, чтобы сменить гардероб.

– А какое отношение к «убийце» имеют плавки?

– Голый труп не будут обыскивать и, соответственно тратить твое драгоценное время.

– Которого у меня и так не много?

– Верно.

– А если что-то пойдет не так? – в большинстве случаев «отличные» во всех отношения планы, хорошо выглядят лишь на бумаге.

– Запущу твое сердце в любом случае, - успокоила Милая.

– Не обмани, - криво усмехнулся я.

– Не…

– Шучу. Расслабься.

У нее хватило «ума» не продолжать выяснение отношений. В кромешной тьме прошло еще минут десять или пятнадцать, после чего скрежетание железных механизмов возвестило о том, что створки ворот расходятся.