320 страниц про любовь и кино. Мемуары последнего из могикан
Шрифт:
Мы удивились:
– А где вы были?
– Я была на улице. Я всегда Новый год встречаю на улице. А здесь попала в аллею роз и исколола ноги.
Я понял: Татьяна Окуневская – очень неординарная личность с интересным мышлением.
Иван Козловский
Дом кино (нынешний театр «Ромэн», бывший ресторан «Яр»). На одном из просмотров нового фильма зал был переполнен. Единственное свободное кресло – около меня. Пришел Козловский, сел на это место. И вдруг начал как-то странно ерзать. Потом спросил меня тихо (ни имени, ни отчества моего он, естественно, не знал):
– Нет ли у вас бумажки?
Я, так же тихо:
– Много?
– Да нет, небольшой кусочек.
У меня был блокнот, я вырвал оттуда лист:
– Наверное, такого не хватит?
– Хватит, спасибо.
Взял листок, оторвал кусочек, плюнул на него, повернулся и заклеил номер своего кресла – там стояла цифра «13».
Я – Луи де Фюнес
Берлин. Кинофестиваль, в котором участвует и советская делегация. По каким-то причинам я опаздываю на два дня. Самолет прилетает поздно вечером. Меня встречают немцы, сажают в машину, радостно улыбаются, что-то говорят… Я, естественно, ничего не понимаю, только «данке-данке», «битте-битте». Привозят в гостиницу. Сразу вручают ключ и провожают в номер. Вхожу и вижу апартаменты из трех комнат! Цветы, корзины с фруктами!
– Ой, данке, данке!
Я и де Фюнес – шуточная композиция
Где-то в семь часов утра – стук в дверь. Открываю. Стоит женщина из нашей делегации:
– Георгий Григорьевич, произошла ошибка. Вас приняли за Луи де Фюнеса. Вам надо срочно собрать вещи и перейти в другой номер.
И меня перевели в простой однокомнатный номер, без цветов и фруктов.
Валентина СероваС Валентиной Серовой мы встретились случайно. Ехали вдвоем в одном купе на кинофестиваль, который проходил в Воронеже. Вообще-то наша встреча должна была состояться раньше. Когда я работал на Алма-Атинской киностудии, заместитель директора Игорь Черняк как-то раз попросил меня сопроводить Валентину из Алма-Аты в Ташкент. Она в тот момент была замужем за Симоновым, и он не хотел отпускать ее одну, поэтому попросил, чтобы кто-нибудь из надежных людей поехал с ней. Но моя жена (мы только что поженились), узнав об этом, устроила мне скандал:
– Что? С Серовой?! Ни в коем случае!
Тогда ведь Серова была еще той Серовой. Красавицей, разбившей много мужских сердец.
Когда же мы все-таки встретились, я уже был известным режиссером. Мы как попутчики разговорились, и неожиданно она стала мне «исповедоваться». Валентина пребывала тогда, что называется, в печали. Остались в прошлом знаменитые романы, которые обсуждала вся страна.
– Я любила Рокоссовского, и он меня безумно любил, – говорила она. – Я любила Симонова… А он меня предал.
Валя в ту пору работала в Театре киноактера, играла мало и страшно пила. Ничего радостного в нашем разговоре не было. Она жаловалась на то, что любовь ушла, мужчин нет…
– Как вы преданно снимали одну актрису – Доронину. Я вам желаю, чтобы вы продолжили с ней работать. Она мне нравится, она очень способная. Не бросайте ее, как меня бросили мужчины, как меня бросили режиссеры…
Осадок горечи от этой встречи остался у меня на всю жизнь.Жди меня, и я вернусь
Только очень жди,
Жди, когда навеет грусть,
Желтые дожди.
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет.
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь.
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Цитировать эти стихи без волнения невозможно, к сожалению, сегодняшнее поколение этих пронзительных стихов не знает. Нет ни подобных стихов, ни мелодичных песен, которые бы распевала вся страна, только сплошные бум, бум, бам, бам… «Повторная свадьба» с Андреем Мироновым и Людмилой Макаровой
По сценарию первого сценариста Советского Союза, Героя Социалистического Труда Евгения Габриловича я поставил фильм «Повторная свадьба» о коммунисте-карьеристе. В фильме снялись замечательные актеры – Андрей Миронов, Людмила Макарова – народная артистка СССР из Ленинградского БДТ, Леонид Куравлев, дипломница студии МХАТ Наталья Егорова (это был ее дебют в кино).
– Ты снял хороший, но слишком смелый фильм, – сказал директор «Мосфильма» Николай Трофимович Сизов.
Картину резко осудил первый секретарь МК партии Гришин. Председатель Госкино Филипп Ермаш приказал Сизову уничтожить приемный акт фильма и допуск в прокат.
По сюжету некий ловелас (Андрей Миронов) приезжает из Одессы в Москву, соблазняет девушку (Наталья Егорова). Через некоторое время уезжает, пообещав вернуться и жениться. Но не возвращается, и тогда она сама едет к нему…
Андрей сразу согласился играть, так как после «Бриллиантовой руки» его завалили предложениями сниматься в комедиях, а он хотел чего-то другого, и роль драматическая ему понравилась.
Первые съемки в Одессе. Сцена, когда герой Миронова справляет повторную свадьбу со своей супругой (они были ранее женаты, потом развелись, а теперь снова женятся). Героиня Наташи приезжает в Одессу и едет к нему домой, где узнает, что он в портовом ресторане, где гуляют «молодожены». Заходит, просит вызвать его. Он спускается по лестнице и, увидев ее, столбенеет: «Зачем ты здесь?» Она отвечает: «Я не могу без тебя жить, я люблю тебя…»
Я начал репетировать, но только с Наташей, так как Андрея еще нет – должен вот-вот прилететь (он был плотно занят в спектаклях, поэтому прилетал на съемки в определенные дни). Приехал Андрей, я их познакомил, спросил:
– Тебе надо с Наташей порепетировать?
– Не надо, – ответил Андрей.
– Мне тоже! – отозвалась Наташа.
– Хорошо, давайте снимать.
Однако как только я скомандовал: «Внимание!», появилась огромная толпа. Это были туристы из пришвартовавшегося парохода. Они приехали посмотреть красавицу Одессу, но узнав, что здесь снимается Миронов (!), ринулись смотреть на него. А у меня один милиционер. Я понял, что нам с такой толпой не справиться – затопчут. Прокричал в микрофон:
– Уважаемые товарищи! Здесь идет очень важная съемка. Драматичная сцена. Прошу вас, как только я скажу «Мотор», соблюдать полную тишину.
Все закивали: «Да, да, да».
Я сказал:
– Внимание! Приготовились! Мотор!
Вышел Андрюша, произнес свой текст, Наташа – свой. И вдруг она начала смеяться.
– Стоп! Ты что?
– Ой, Георгий Григорьевич, извините. Я увидела Миронова, вспомнила «Бриллиантовую руку», и мне стало смешно.
Я возмутился:
– Наташа, ну ты же актриса. Как можно? Давайте еще раз…
Повторяем. Опять Наташа смеется.
– Наташа, мы только начали работать. Я тебя сниму с роли, если ты снова не сыграешь сцену.
– Георгий Григорьевич, давайте так, – предложила Егорова. –
Я отвернусь и пока рукой не махну, команду не давайте.Минут двенадцать она стояла спиной ко всем. Потом махнула, я скомандовал: «Мотор!» Она обернулась – из ее глаз текли слезы. Андрей подошел к ней, и они чудно сыграли эпизод…
Постельная сцена с актрисой и красавицей Ириной Калиновской и Андреем Мироновым. Я предложил актерам порепетировать.
– Георгий Григорьевич, я немного в панике. Ну не умеем мы снимать постельные сцены! – заметил не без волнения Андрей Александрович.
– Умеем. Я уже снимал в «Еще раз про любовь»…
В общем, убедил его. Но Андрюша поразил меня своей скромностью. С виду бравый парень, покоритель женских сердец… вдруг проявил себя таким чистым человеком. Стеснялся ложиться с актрисой в постель. Вспоминаю, как в современных фильмах бесстыдно молодые актрисы играют сцены совокуплений. Насколько изменилась нравственность!
…Как-то Андрей прилетел рано утром. И по его желанию (надоели рестораны) мы пошли с ним на знаменитый одесский базар Привоз, где можно было купить все. Сразу направились в молочный ряд за сметаной и творогом. Увидев аккуратненькую старушку, подошли. Стали пробовать творог – вкусный! Берем.
– Бабушка, нам полкило, – просит Андрей.
Бабуся стоит – не реагирует. Андрей говорит:
– Глухая. – И кричит: – Полкило творогу, бабушка!
Никакой реакции. Что делать? Творог очень вкусный. Не хочется идти к другой продавщице. И вдруг бабуля:
– Ты случайно не бриллиантовая рука?
– Не случайно, – смеется Андрюша.
– Какой же ты хороший! Какую ты мне честь делаешь, что у меня берешь творог! Я всем в деревне расскажу, что у меня покупала бриллиантовая рука! – запричитала она. Деньги взять отказалась. И конечно, творогу положила больше, чем полкило, и мы его с удовольствием уплели в ресторане гостиницы.
Встреча с Михаилом РоммомОднажды я вышел со студии и направился к остановке, которая находится около «Мосфильма». Через проходную в этот момент выезжал Ромм – на малю-ю-юсенькой машине, «Опеле». А Ромм ведь был очень высокий, ноги длинные, как он туда помещался – непонятно. Увидев меня, он затормозил (лично мы не были знакомы, хотя встречались на различных собраниях).
– Вы куда едете? – спросил он меня.
– Домой.
– Я вас подвезу.
Я опешил. Сам Ромм меня подвезет! Я сел в этот крошечный автомобильчик («Ока» по сравнению с ним – «Мерседес»), Ромм дал газ, повернулся ко мне и произнес восторженно:
– Не машина – птица!
«Аэлита, не приставай к мужчинам». Наталия Гундарева – героиня фильма. Встреча с ГафтомС Натальей Гундаревой мне довелось поработать на картине «Аэлита, не приставай к мужчинам». Расскажу, как это произошло.
В перерывах между съемками фильма «Валентин и Валентина» мы с Татьяной Васильевной Дорониной гуляли по зеленому садику «Мосфильма». И она мне сказала:
– Георгий Григорьевич, вы видели спектакль, который идет в Театре эстрады, – «Аэлита, не приставай к мужчинам»?
– Нет, не видел.
– Это пьеса Радзинского, сходите, посмотрите, я там главную роль играю. Если вы захотите экранизировать ее, то я с радостью сыграю и в вашем фильме.
Спектакль мне понравился. От Дорониной был в восторге. Эдвард Радзинский с огромным удовольствием написал сценарий. Надо было начинать делать пробы, и я позвонил Татьяне Васильевне.
– Георгий Григорьевич, я не могу прийти на пробы в ближайший месяц.
– Почему?
– У нас во МХАТе сложности. – (Это был период «разделения» театра на МХАТ Олега Ефремова и МХАТ Татьяны Дорониной. Ее труппа выбрала единогласно художественным руководителем.) – Я принимаю театр и пока не обоснуюсь – прийти не смогу. Прошу ваше начальство отложить запуск.
Проходит месяц, звоню Дорониной.
– Георгий Григорьевич, я не могу. Это очень сложно – начать формировать театр. Давайте подождем еще месяц…
Так прошло два месяца. Меня вызвали в дирекцию:
– Или вы запускаетесь, или мы сворачиваем проект. Что вы на одной Дорониной зациклились?
Она моя любимая актриса! Выдающийся мастер! Под угрозой закрытия проекта я стал думать, кого можно позвать на эту роль. Вспомнил, что в Театре имени Маяковского видел хорошую, можно сказать, великолепную актрису – Наталью Гундареву. Позвонил ей, и она сразу согласилась. Мы начали съемки. Работать с Наташей оказалось труднее, чем с Дорониной. Гундарева невероятно талантлива и естественна, как кошка. Все достоверно играла. Но с большими капризами. Слишком вольная в своих суждениях, никого не боялась. Водила машину, опаздывала постоянно, хотя пробок тогда не было.
На этом фильме я встретился также со знаменитым ироничным и талантливым Валентином Гафтом и способным молодым Сашей Кузнецовым. Вера Марецкая
Несколько слов о Вере Марецкой.
Алма-Ата. Замечательный режиссер Фридрих Эрмлер приступил к съемкам картины «Она защищает Родину». Шли пробы на главную роль. Я заглянул посмотреть. Выступала красивая актриса – читала монолог. Эрмлер ей сказал:
– Танечка, вот здесь должны появиться слезы.
Одна репетиция, вторая – слез нет. Он:
– Ничего. Гример, подойдите с нашатырем…
В общем, дали ей понюхать нашатыря, и слезы из ее глаз, естественно, полились. А из-за кулис за этой сценой наблюдала Марецкая. Когда настала ее очередь пробоваться, она вошла в кадр, Эрмлер тоже сказал ей про слезы.
– Это очень сложно, – ответила Марецкая.
– Ничего, ничего, сейчас тебе поможет гример.
Подошел гример и поднес бутылочку ей к носу.
– А мне не сюда, – все замерли, – мне в подмышку.
Все засмеялись, поняли, что это шутка. Марецкая, конечно, сыграла замечательно безо всякого нашатыря и была утверждена на главную роль. И слезы появились вовремя.Вспомнилось, как однажды в Париж прилетела советская делегация, чтобы оттуда по железной дороге ехать на знаменитый фестиваль в Канны (тяжелые самолеты Канны не принимали). К нам подошел седой импозантный человек и представился французским журналистом. Был он, разумеется, с переводчиком. Он интересовался нашей делегацией, но никто из актеров и режиссеров не был ему известен. Разговорились, а потом кто-то из делегации спросил:
– А у кого из звезд вы брали интервью?