33 рассказа о китайском полицейском поручике Сорокине

Тот повернулся и коротко постучал механизмом внутри фонаря.

– Горит свеча-то? – спросил Михаил Капитонович.

– Горит, куда ей деваться!

Несколько минут они сидели в темноте.

– Ну что?

– Пока тихо, видать, ещё не дошёл… – Ладно, давай вперёд!

– А скока ишо, ваше благородие?

– Саженей двести.

– Тада пойдём, придём, я ещё постучу!

Через пятнадцать минут они подошли к тыловой траншее, Сорокин обменялся паролем с часовыми и спросил, где командир роты капитан Штин.

– Штык-та? – переспросил часовой и махнул рукой в сторону каземата.

Штина он нашёл в передовой траншее у северного склона земляной насыпи каземата.

– Да, – сказал Штин, когда Сорокин спрыгнул на дно окопа рядом с ним. – Пока у нас тихо, а вот на третьем… Слышите? Я послал туда князя со взводом… Если что, он пришлёт вестового.

– А Вяземский?

– На юго-востоке с охранением, напротив Дубовской.

– На случай, если конница?..

– Да!

В этот момент в траншею соскочили сразу двое: сигнальщик Матрёнин и вестовой от князя.

– Ваше благородие! – Матрёнин оказался проворнее. – С коробки просигналили, что всё, как вы…

– Как мы планировали, – договорил за него Сорокин. – Хорошо, наблюдай дальше.

Вестовой от Суламанидзе доложил, что красные заняли 3-й форт, но «наши, когда я уходил к вам, готовили контратаку».

– Помощи не просили?

– Никак нет, господин капитан, только сказали, что, если будут отходить, чтобы вы помогли с фланга!

– Хорошо, возвращайтесь.

Сорокин и Штин присели на дно окопа и закурили.

– А вестовой, обратили внимание? Мальчишка совсем, из гимназистов, что ли? По фамилии, не угадаете… Романов!

Тихо! – оборвал себя Штин. – Слышите? Пошли!

3-й форт находился от 5-го в полутора верстах, и было хорошо слышно, как там снова началась сильная пальба.

– Вот и сиди здесь! Чувствую себя как князь Игорь за ноги на двух берёзах… Сейчас бы навалиться туда, и третий снова был бы наш, а тут стереги правый фланг, как бы их кавалерию не пропустить! А что ваш бронепоезд?

Сорокин объяснил Штину план, и в этот момент на них свалился Вяземский. Он только кивнул Сорокину и доложил, что передовые посты сообщили о движении в районе Дубовской.

– Возьмите взвод, пулемёт, соберите все гранаты, как только мы услышим от вас стрельбу, выдвинемся к вам. С Богом, Гоша! Михаил Капитонович, – Штин обратился к Сорокину, – не осталось ли у вас что-нибудь в вашей волшебной фляжечке?

Сорокин покопался в сидоре и вытащил фляжку.

– Ничего, если из горлышка? В окопах не до манер!

Сорокин кивнул.

Штин выпил несколько глотков, сморщился и сиплым голосом произнёс:

– Забыл… ведь это же Гвоздецкого напиток?

Сорокин тихо рассмеялся и опять кивнул.

– Ладно, Бог простит, в конце концов, не он же этот ром делал.

В этот момент они одновременно услышали сдержанный гул и с той стороны, куда уполз Вяземский, дал очередь пулемёт.

– Пойду, – сказал Штин. – Теперь третьему форту мы вряд ли чем поможем. А вы бегите к вашему сигнальщику.

Сорокин и Штин выскочили из окопа. Михаил Капитонович взобрался на каземат, дал команду сигнальщику и, насколько позволяла темнота, быстро побежал к окопам Вяземского, откуда гремели винтовочные выстрелы и пулемётная стрельба. Он не заметил под ногами окопа и упал в него. Окоп был пуст, а стрельба велась спереди. Он вылез из окопа и побежал к тому месту, откуда стрелял пулемет. Когда он подбежал, Вяземский перестал стрелять.

– Они спешились и, наверное, уже ползут сюда, – тихо, не глядя на Сорокина, произнёс Вяземский. – У вас гранаты есть?

– Нет, – ответил Сорокин.

– Вот, – Вяземский положил на бруствер четыре гранаты, – японской системы… умеете?

Сорокин кивнул.

– А где капитан?

– Вот он я! – И внезапно появившийся из темноты Штин тронул Сорокина за плечо. – Гоша, снимайтесь отсюда, они вас точно засекли и сейчас закидают гранатами. Впереди левее в пятидесяти саженях есть старый окоп, давайте с поручиком туда, и, как только услышите взрывы здесь, бейте с упреждением назад на длину броска… – А вы?

– А я домотаю колючку поперёк низины и с расчётом встану у них на фланге.

Сорокин вылез из окопа и за Вяземским и его заряжающим пополз в темноту. Они не успели отползти далеко и ещё не достигли старого окопа, о котором говорил Штин, как вдруг у себя за спиной услышали грохот взрывов, а спереди, совсем близко, во весь рост встали несколько фигур и, стреляя на ходу в сторону взрывов, побежали туда.

– Вовремя! – процедил Вяземский и окатил их длинной очередью.

Сорокин, Вяземский и заряжающий оказались на ровном месте, спрятаться было негде. Пулемётная очередь их выдала, и в то место, где они залегли, сразу были брошены несколько гранат. Когда прогремели взрывы, Сорокин поднял голову и понял, что заряжающий убит. Вяземский заправлял ленту, и тут на них стали набегать фигуры. Сорокин и Вяземский бросили по гранате и поднялись. Ближайшего Сорокин застрелил из винтовки, следующего сбил ударом приклада, как веслом, и почувствовал, что справа от него что-то происходит. Он прыгнул туда на несколько шагов и увидел, что на земле с кем-то борется Вяземский. Сорокин подбежал и выстрелил тому, кто боролся с Вяземским, в упор между лопатками. В это время застучал пулемёт справа, оттуда, где должен был находиться Штин, и несколько очередей прозвучали от каземата. Вяземский поднялся, они больше никого не увидели и вернулись к пулемёту. Рядом сидел заряжающий и обеими руками держался за голову.

– Жив? – спросил его Вяземский.

Они ухватились за раму пулемёта и покатили его к окопу, о котором говорил Штин. В это время вовсю загрохотал пулемёт капитана.

– Михаил Капитонович, что мы тут делаем, один хрен ни зги не видно, пока мы не начали стрелять. Можете вернуться в передовой окоп и направить сюда всех, кто есть?

– Конечно! – ответил Сорокин и побежал к окопам форта.

Он направил к Вяземскому взвод и снова услышал стрельбу Штина. «Только бы найти его, только бы не сбиться!» Но сбиться оказалось невозможно: Штин стрелял длинными очередями, и были видны вспышки его пулемёта. Сорокин побежал. Через несколько минут он спрыгнул в хорошо оборудованный окоп полного профиля. «Молодцы, косоглазые!» – подумал он о построивших Спасский укрепрайон японцах.

Когда он добрался до Штина, тот перестал стрелять. Секундой позже перестали стрелять Вяземский и пулемёты каземата.

– Тихо, – констатировал Штин и тут же, призывающе, поднял палец вверх. – Тихо!

Сорокин прислушался. От Дубовской доносился шум.

– Взяли коней в повода и решили пройти мимо нас на максимальной дистанции. Всё, больше мы тут не нужны, – сказал Штин. – Вы, Миша, пока мы тут будем собираться, бегите на форт и просигнальте своим.

Через несколько минут Сорокин уже был на земляном настиле каземата.

– Так я всё слышал, – увидев его, доложил Матрёнин, – и уже просигналил.

Как только он это сказал, от железной дороги, оттуда, где должен был стоять бронепоезд, раздались несколько пушечных выстрелов, среди них Сорокин услышал свою пушку. «Мы тоже молодцы!» – невольно подумал он про себя и про своих.

Через несколько минут на каземат поднялись Штин и Вяземский.

– Ну что, господа, с задачей справа мы справились, теперь надо ждать, что слева! Какие потери, Гоша?

– Один контуженный, мой заряжающий, больше вроде нет!