33 стратегии войны

Ключевым моментом в стратегии Мильтиада было решение вступить в бой в Марафоне. Расположив войска в горном проходе, он выбрал центральную позицию, вместо того чтобы оставаться на периферии с юга. Если бы персы двинулись через ущелье, их ожидал кровопролитный бой с целой армией, оборонявшей проход. Поэтому они решили разделиться, чтобы окружить греческие войска, пока к последним не прибыло подкрепление из Спарты. Разделившись же и отправив кавалерию морем, они утратили и свое преимущество, и удачную позицию, способную обеспечить победу в войне.

Для афинян было очень важно вначале разгромить более слабый отряд, тот, что оставался в Марафоне. Покончив с этим и сохранив центральную позицию, они воспользовались еще одним преимуществом — относительно короткой дорогой в Афины и прошли по ней, пока захватчики добирались кружным морским путем. Успев к Фалерону, афиняне не оставили персам возможности разгрузиться и высадиться на берег в безопасности. Персы могли бы вернуться в Марафон, но уже сам вид окровавленных афинских воинов, прибывших с севера, красноречиво свидетельствовал о том, что битва там проиграна, — это заставило их дрогнуть. Отступление стало для них единственной возможностью.

В жизни всякое случается, и вы можете повстречаться с сильным противником — решительно настроенным соперни- ком, готовым вас уничтожить, или горой непреодолимых препятствий и проблем, с которыми, кажется, невозможно справиться. Вполне естественно, что в подобной ситуации может охватить парализующий страх, от которого вы опускаете руки или медлите, ожидая, что со временем вас осенит и появится хоть какое-то решение. Но закон войны таков, что, если позволить приблизиться к себе войску, мощному и монолитному, то ваши шансы падают. Большая и сильная армия, если вовремя не принять мер и подпустить ее слишком близко, может нанести неотразимый удар. Вы и оглянуться не успеете, как обнаружите, что разбиты наголову. Самое разумное в подобной ситуации рискнуть, выйти навстречу врагу, прежде чем тот успеет напасть, и постараться нейтрализовать мощь его удара, хитростью или силой заставив его разделиться. А лучший способ добиться, чтобы противник разделился, — занять центр.

Представьте себе битву или конфликт в виде фигур на шахматной доске. Центр доски может быть физическим, материальным — реальной местностью, как в случае с Марафоном, — или чем-то более тонким, из области психологии: это могут быть, например, рычаги власти в коллективе или поддержка со стороны важнейшего союзника. Займите середину доски, и неприятель вынужден будет разделить свои силы на части, стараясь окружить вас или ударить с нескольких сторон. Теперь справиться с этими более мелкими частями будет куда проще, вы сможете перебить их по одной, заставить спасаться бегством или разделиться на еще более мелкие фрагменты. Если единое целое разделилось, оно теряет устойчивость, и этот процесс может продолжаться, пока все не рассыплется на мельчайшие частицы.

Когда твоя армия встречается с врагом и враг кажется могущественным, старайся атаковать врага в одном месте. Если атака удалась, переходи на следующее место и наноси удар там, и так далее, как если бы ты шел по извилистой дороге. 

— Миямото Мусаши (ок. 1584–1645)

РАЗРЫВАЯ СВЯЗИ В молодости Сэмюэл Адамс (1722–1803), живший в колониальном Бостоне, мечтал: американские колонии в один прекрасный день обретут независимость от Англии, а вновь созданное правительство станет управлять ими, руководствуясь трудами английского философа Джона Локка. Согласно Локку, правительство должно выражать волю граждан государства; если же оно этого не делает, такое правительство не имеет права на существование. Адамс получил в наследство от отца пивоварню, но бизнес его не интересовал, поэтому пивоварня была на грани банкротства, а он тем временем писал статьи о Локке и необходимости обрести независимость. Писал он, надо отметить, превосходно, ровно настолько, чтобы местные газеты и журналы его охотно печатали; но мало кто всерьез воспринимал прекраснодушные идеи: большинству они казались пустопорожними, хотя и красивыми разглагольствованиями, не имеющими отношения к реальной жизни.

Глаза у Адамса горели тем странным огнем, который наводит окружающих на мысли, что у вас не все в порядке с головой. Проблема заключалась в том, что связи между Англией и Америкой в то время были очень крепки; у колонистов имелись всевозможные претензии, но о независимости никто и не помышлял. Адамс начал впадать в уныние от ощущения безысходности: миссия, которую он сам на себя возложил, казалась совершенно невыполнимой.

Однако Британия отчаянно нуждалась в деньгах, поступающих из колоний, и в 1765 году был принят так называемый Акт о гербовом сборе: отныне, чтобы придать любому документу законную силу, американцы должны были приобретать и наклеивать специальную марку с изображением английского монарха. Колонистов и без того беспокоила ситуация с налогами, которые приходилось отчислять в британскую казну; Акт о гербовом сборе был расценен ими как очередной, хотя и замаскированный налог. Кое-где в Бостоне слышались отдельные голоса, выражавшие недовольство по этому поводу. Хотя большинство не вдавалось в детали, считая, что дело не стоит выеденного яйца, Адамс тем не менее усмотрел в ситуации с Актом возможность, которой дожидался всю свою жизнь. Он получил некую реальную цель для нападения и тут же забросал редакции местных газет гневными статьями, направленными против этого постановления. Не поинтересовавшись мнением колоний, писал он, Англия налагает на них новый вид налога, и это опасный симптом: взимание с граждан поборов без уведомления об этом — первый шаг к тирании.

Статьи его были так хорошо написаны, а критика в них была так безрассудно смела, что многие колонисты решили поближе ознакомиться с Актом о гербовом сборе, и то, что они обнаружили, им не понравилось. Раньше Адамс только писал статьи, но никогда не заходил дальше этого. Однако теперь, убедившись, что огонь недовольства зажегся, он понял, что настал момент для решительных действий. На протяжении многих лет он поддерживал дружеские отношения с портовыми докерами и другими представителями рабочего класса, с теми, кого не принимали в приличных домах, называя чернью и сбродом. С этими-то людьми он и объединился, создав организацию, которая получила название «Сыны свободы». Они устраивали шествия на улицах Бостона, выкрикивая придуманный Адамсом лозунг: «Свобода, собственность и никаких марок!» Они сжигали чучела, изображавшие политических деятелей, поддержавших Акт о гербовом сборе. Они раздавали листовки и брошюры со статьями Адамса. Кроме того, устраивались акции устрашения — будущих продавцов марок всячески запугивали, даже разгромили помещение, где работал один из них. Чем более решительными и яркими были их действия, тем большую известность приобретал Адамс, и это давало ему возможность все громче высказываться, приводя свои доводы.

Адамс не стал останавливаться на достигнутом. Он организовал по всему штату всеобщую однодневную забастовку в тот день, когда Акт о гербовом сборе должен был начать действовать. Магазины во всем Массачусетсе были закрыты, суды пустовали. Всякого рода деятельность была приостановлена, а значит, и марки приобретать было некому. Бойкот прошел очень удачно.

Статьи Адамса, демонстрации, бойкот вызвали ответную реакцию в Англии — среди членов Британского парламента были такие, кто сочувствовал колонистам и выступал против принятия Акта. В конечном счете в апреле 1766 года король Георг III, устав от происходящего, аннулировал сей документ. Американцы ликовали — впервые они сумели выступить как некая сила, к которой прислушались. Британцы, однако, испытывали противоположные чувства — поражение было чрезвычайно болезненным, и они жаждали реванша. На следующий год они попытались протолкнуть новую серию скрытых налогов, известных как законы Тауншенда.

Они недооценили противника: Адамс вышел на тропу войны. Как и в случае с Актом о гербовом сборе, он писал бесконечные статьи об истинном положении с налогами, которые англичане пытались замаскировать; так же как и в прошлый раз, он поднял волну общего возмущения. Он возобновил демонстрации «Сынов свободы», в этот раз они были более грозные и неистовые — англичанам даже пришлось ввести в Бостон войска, чтобы восстановить порядок. А Адамсу это было на руку, он добивался, чтобы напряжение росло. Столкновения с воинственно настроенными «Сынами свободы» заставляли английских солдат нервничать — дело кончилось тем, что кто-то, не выдержав напряжения, открыл огонь по демонстрантам, многие жители Бостона были убиты. Адамс позаботился, чтобы известие о Бостонской расправе — такое название получил печальный инцидент — вместе с его гневными комментариями распространилось по всем территориям.

При поддержке бостонцев, в сердцах которых теперь клокотал гнев, Адамс организовал новый бойкот: граждане Массачусетса — даже проститутки — ничего не соглашались продавать британским солдатам. Никто не пускал их на постой, их не обслуживали в тавернах, от них шарахались, как от чумных, на улицах, колонисты старались даже не встречаться с ними взглядом. Все это оказало на солдат Британии сильнейшее деморализующее воздействие. Чувствуя себя изгоями, не в силах вынести всеобщего враждебного настроения, многие дезертировали или старались добиться высылки на родину.

Вести о происходящем в Массачусетсе распространились к югу и северу; повсюду с осуждением заговорили о действиях британских войск в Бостоне, о применении силы, о скрытых налогах и высокомерном отношении Англии.

В 1773 году английский парламент принял так называемый Чайный закон, с виду казавшийся довольно безобидной попыткой поправить экономические проблемы Ост-Индской торговой компании, практически предоставив ей монополию на торговлю чаем в колониях. Законом устанавливалась также и пошлина, но даже при этом чай в колониях должен был подешеветь благодаря тому, что из цепочки исключались посредники — колониальные импортеры. На самом деле Чайный закон таил в себе обман, и Адамс увидел возможность нанести по врагу окончательный удар: по его мнению, закон грозил разорением множеству импортеров чая из числа колонистов и в нем опять были заложены скрытые поборы, еще одна, новая форма налогообложения без уведомления. Англичане предлагали колонистам свой дешевый чай, а сами тем временем превращали демократию в посмешище! Вновь появились статьи Адамса, написанные еще более гневным и резким языком, чем прежде, — в них он вскрывал старые раны, напоминая колонистам про Акт о гербовом сборе и про Бостонскую расправу.