365
Шрифт:
Дождя ещё не было, но стоило только Игорю закрыть за собою дверь авто, как громыхнуло с удвоенным энтузиазмом, и сплошная пелена воды обрушилась на них, будто камнем на голову.
Саша казалась более расслабленной; когда мягко заурчал мотор авто, она и вовсе пришла в себя и предала свой страх перед грозой. Внимательный взгляд, что она подарила сверкающей за окном молнии, кажется, был склонен называться уже не пугливым, а любопытным, и девушка явно успокоилась.
Было уже поздно. Игорь только сейчас посмотрел на часы и понял, что за проектом они все умудрились досидеть до девяти часов вечера; и как только она собиралась
— Так что там с адресом? — спросил он.
— Баженова, семнадцать, — Саша опять опасливо посмотрела в окно. — Там будут страшные пробки, — она опять, кажется, пожалела, что согласилась, чтобы её подвезли. — Это ужасно с моей стороны — заставлять человека ехать в такую даль.
— Сам вызвался, — вздохнул Игорь и тоскливо посмотрел на то место, где мог бы быть навигатор. — Баженова — это… Где-то около улицы Ватутина? Туда ехать минут тридцать.
Саша хмыкнула, и он подумал, что, наверное, прикинул слишком легко.
— В центре города сейчас будет не протолкнуться, — устало промолвила она. — Так что, наверное, подбрось меня до остановки.
— Не начинай, — он выехал-таки со стоянки, стараясь игнорировать сплошной поток дождя, падающий на лобовое стекло. Ехать приходилось медленно, и даже не так из-за плохой видимости, как из-за скопления транспорта и глупых пешеходов. И откуда их столько взялось так поздно!
Кто-то перебегал дорогу прямо перед носом у авто, спасаясь от дождя за громадным зонтом, кто-то пытался остановить машину, чтобы его подвезли — но стекающая с людей вода совершенно не прельщала водителей. Пробки, обычно нехарактерные для города, особенно в такое время, сейчас тянулись вдоль тротуаров и у разграничительных полос; каждый поворот заканчивался задержкой.
Саша, кажется, отчаянно боролась со сном; Игорь не закрывал глаза только потому, что за рулём спать не положено, и периодически вздрагивал под аккомпанемент чужих автомобильных гудков.
— Два часа в пробках, — проворчал он, косясь на часы. — Дома никто волноваться не будет? — вопрос предназначался Саше; первую половину его фразы она пропустила, кажется, на его же счастье, на вторую отреагировала минутным раздумьем.
— Нет, — вздохнула девушка. — Кот будет, конечно, потому что он голодный.
— А родители?
— Мы отдельно живём.
Ни о каком молодом человеке она, благо, не упоминала; Игорь позволил мысли о том, что кот — единственный мужчина-не родственник в её жизни, угнездиться в его голове максимально прочно, и направил автомобиль по узкой улочке впереди. Дальше оставалось продвигаться только по проулкам к самому её дому; он предпочёл не выбирать центральную улицу, только-только завидев хвост очередной пробки.
— Здесь — направо, — узнав знакомые дворы, оживилась Саша. — Потом прямо, мимо трёх поворотов, а потом налево…
Он послушно выполнил указания, петляя по узким дорожкам. Людей практически не было, хотя узкая площадка перед домом, куда предлагалось ставить авто, была почти напрочь забита.
Игорь подъехал к подъезду и заглушил мотор; лило невыносимо, и выйти на улицу не представлялось возможным.
— Спасибо, — поблагодарила его Саша, кажется, мысленно пытаясь понять, как открывается дверца. — Я бы, наверное, заболела, если б не ты.
— Под таким дождём у тебя и сейчас есть все шансы, — за шумом на улице не было слышно ни единого звука, и они в авто, спрятавшиеся за пеленой
дождя, могли даже рассчитывать на неожиданное уединение. — У тебя есть зонтик?— До подъезда три метра.
— Этого хватит, — вздохнул Игорь. — Вот, возьми мой…
Саша отрицательно качнула головой.
— Не надо. Я ж домой иду, — улыбнулась она. — А мало ли что будет утром? Я… — она оглянулась. — Чёрт!
Игорь тоже обернулся. Кто-то — обладатель машины старше, чем сам Игорь, — оставил чудо советской техники прямо на выезде. С другой стороны, куда тоже можно было поехать, красовалась прелестная яма — коммунальные службы, очевидно, чинили какую-то трубу и забыли зарыть за собою яму.
Как бы он ни хотел, а выехать отсюда можно было только путём полёта, а его машина крыльями не обладала, сверхъестественными способностями — тоже.
— Ты не знаешь, кто её хозяин? — тоскливо поинтересовался Игорь, предвкушая невероятно удобную ночь в автомобиле.
— Нет, — вздохнула Саша, стремительно краснея — от смущения и стыда за то, что так случилось. — Я только знаю, что он уезжает в семь утра. Так урчит, что у нас весь дом просыпается.
Игорь прошипел что-то невразумительное сквозь зубы и ударил ладонью по рулю. Ни в чём не повинная машина не выдала ни единого звука, а горбатое алое чудовище за спиной продолжало стоять на своём месте, загораживая выезд.
— Пойдём ко мне? — предложила вдруг Саша, кажется, на эмоциях, не успев соотнести все за и против. — Не сидеть же тебе здесь всю ночь…
Игорю вообще-то полагалось отказаться, ну, чисто по правилам приличия. Но спешное "да, спасибо" сорвалось с губ прежде, чем он успел включить голову, а проанализировать ситуацию успел только уже у её подъезда, когда держал зонт над головой девушки и открывал тяжёлую, но не отягощённую наличием домофона дверь.
…Она жила на четвёртом этаже обыкновенной старой квартиры с отвратительным замком. Ключ в нём поворачивался с гадским скрипом, и Саша, кажется, стыдилась собственного дома, хотя и старалась этого не показывать.
Она открыла дверь, шагнула в тёмный, но довольно чистый коридорчик, и махнула рукой, приглашая его за собой.
Игорь ступил следом — и застыл, стоило только вспыхнуть свету.
Что-то громадное, серо-чёрное и напоминающее торпеду летело в его направлении, широко растопырив лапы и громко-громко рыча.
Или мурча.
351
17 мая 2017 года
Среда
Это была любовь с первого взгляда. Где-то за стеной, как в сказке, громко пробило полночь, и посторонняя кукушка ознаменовала начало нового дня, уведомляя всех в старом доме о том, что пора бы заканчивать дела и ложиться спать.
Но Игорь забыл о времени. Как Золушка, затанцевавшись с принцем, не подумала о тыкве под окном, так он, глядя в оранжевые, ближе к карему, глазищи, не мог вспомнить о секундах, минутах и, в перспективе, даже часах.
Топорщившиеся усы подчёркивали благородство взгляда. Тёмные пятна оттеняли благородный серый оттенок. Длинный хвост изо всех сил молотил его по руке, когти впились в плечо, но всё вокруг — ладно, всё вокруг за исключением Саши, — потеряло своё первоначальное значение, пока он смотрел на здоровущего кота, устроившегося у него на руках и явно собиравшегося вытолкать в дверь.