365

— Ну, рассказала, может быть, тебе что-то о Вере… — совершил попытку увильнуть от опасной почвы Игорь, но Александра с явным недоверием ткнула его локтем в бок.

Этот жест обязан был прервать всяческие попытки солгать, и Игорь, зашипев от боли, признал: ложь — это не лучший выход, когда оправдываешься перед собственной женой. К тому же, её строгий взгляд, способный прожечь темноту, очень хорошо сочетался со всякими угрозами вроде выселения на диван.

— Ну… — Ольшанский запнулся. — Предположим, когда-то по фирме ходили слухи — беспочвенные, между прочим, слухи! — о Регине. Её, между прочим, переженили с половиной фирмы…

Саша насторожилась, села и, перегнувшись через Игоря, включила свет.

— И ты, — протянула она, — уже третий час крутишься, потому что боишься, что я поверю слухам столетней давности о том, что тебе нравилась Регина?

Интересно, если он ничего не будет делать, то Саша поверит, что её предположение ошибочно, и сама придумает ему оправдание получше?

Игорь попытался было так и поступить, но Александра не сдвинулась с места, только уже ощутимо подрагивала от холода. План был признан провальным — Ольшанский подумал, что он последний идиот. Не мог сделать вид, что ей показалось, что ли?

— Ольшанский, ты… — Саша выдержала драматическую паузу. — Какой же ты, в конце концов, ребёнок!

Он удивлённо вскинул брови.

— Ребёнок? — переспросил Игорь. — А как же выдирание глаз? Как же скандалы, истерики и обвинения? Требования сменить фирму и никогда больше не посещать кабинет начальства? Где ревность, в конце-то концов?

— Ревность? Хм, — Саша задумчиво окинула его взглядом. — Раз уж мы с тобой всё равно не спим, то я могу тебя поцарапать. Тебе что, глаза, щёки?

— Если можно, лучше спину, — совершенно невинно предложил Игорь.

Он, конечно, исходил из очень простой логики: шрамы после Магнусова вмешательства всё равно до конца не зажили, так что это лучше, чем выдирать ему глаза. По крайней мере, не будет выбиваться из общей картины.

Но, проследив за хитрым взглядом супруги, он вдруг подумал, что Саша, возможно, уже не такая не понимающая всякие особо прозрачные намёки невинная девочка.

— Ну, спину так спину, — кивнула она. — Но если мы завтра опоздаем на работу, это будет твоя вина.

— Моя? — Игорь протянул к Саше руки, ловя её за запястья. — Отнюдь. Это всё Лёшка… Или Магнус.

В конце концов, что б на свете ни случилось, во всём можно было обвинить кота.

132 — 131

132

22 декабря 2017 года

Пятница

— Ты второй день ходишь довольный, как слон, — сообщил подозрительно Лёшка.

— Это всё потому, что я не должен выгуливать Боню, — возразил Игорь. — И я спешу на митинг.

— Ты Боню и во вторник не выгуливал, и ничего страшного, не светился, как то солнце, — Алексей преградил ему дорогу. — Помитингуют и без тебя. В конце концов, там Александра, как ты сам говоришь, "отличный специалист", не сомневаюсь, что она наперёд знает всё, что ты там напланировал. Ну так что насчёт хорошего настроения? Мне тоже надо!

Лёшка счастливым отнюдь не казался. В его глазах застыла усталость, явно спровоцированная Бонечкой, а может и трудовыми буднями, казавшимися после отпуска особенной каторгой, джинсы приобрели какой-то странный серый оттенок — ещё одно последствие содержания в доме и выгуливания одного громадного и несколько некультурного сенбернара, — а сам Алексей засыпал на ходу. К тому же, утром он явно ушёл из дома раньше, чем проснулась Марина, потому что застегнул рубашку криво.

— Ты б привёл себя в порядок, — скривился Игорь. — Твоя будущая супруга что, вообще за тобой не следит?

— Моя будущая супруга, — поделился Алексей, — поехала к своей матери на три дня. И это кошмар! Когда твоя Саша захочет куда-то поехать, ни за что её одну не отпускай, увязывайся следом. Иначе ты — пропащий человек. Это с ума сойти можно, честное слово! Я чувствую себя так, словно вспахал поле…

Игорь усмехнулся. Это его нисколечко не удивляло. Он и сам с трудом представлял, как бы всё успевал, живи сейчас один.

— Ну, — протянул он, — жди тогда будущую супругу. Так что ты там хотел?

Алексей вдруг умолк. Мгновение назад он ещё пытался привести свои пуговицы в порядок и по-человечески застегнуть рубашку, а сейчас вдруг застыл и смотрел мимо Игоря, да ещё и так, словно только что увидел страшное, отвратительное привидение.

Ольшанский тоже оглянулся, собираясь удивлённо хмыкнуть и сообщить, что Лёшка превратился в пугливого зайца, и застыл, пожалуй, в похожей позе, с трудом сдержавшись, чтобы не распахнуть от удивления рот и не выразить своё удивление вскриком или чем-то вроде этого.

— З-здравствуйт-т-те, — пятый раз застёгивая и расстёгивая одну и ту же пуговицу, прошептал Лёшка.

— Доброе утро, — Игорь успел взять себя в руки и произнёс положенную фразу куда спокойнее, чем его друг, — Регина Михайловна. Какими судьбами?

Вот правду говорят, что нельзя поминать чёрта к ночи, а то явится, да ещё и не один, а как минимум с десятком своих помощников. И с вилами. Вот и Регина пришла, да ещё и не в том состоянии, к которому они в последнее время так привыкли. Она опять была подтянута, бодра, с минимальным количеством косметики на лице, но с удачно замаскированными тёмными кругами под глазами и прочими изъянами, которые так легко выдают усталость.

Ольшанский с трудом мог вспомнить, когда в последний раз видел Разумовскую такой — целеустремлённой и готовой в любой момент перестроить всю фирму. На её безымянном пальце вновь красовалось обручальное кольцо, на сей раз уже другое, более дорогое, чем простой золотой ободок, глаза — светились одновременной строгостью и уверенностью в себе.

— Пришла спросить Эндрю, как идут дела, и уточнить концепцию развития, — промолвила она таким тоном, словно Игорь должен был заранее догадаться о причине её прибытия. — Алексей… — она сделала шаг вперёд. — Может быть, ты всё-таки отойдёшь? Мне нужно пройти.

— А? — Лёшка вздрогнул. — Да-да, конечно. П-п-проходите, — он посторонился, проводил Разумовскую взглядом, а потом поражённо уставился на Игоря. — И как это понимать? Она… Вернулась?

— Не знаю, — с неожиданным равнодушием ответил Игорь.

— А если вернётся? Что тогда делать? Это ж опять террор устроит, — Алексей старался говорить тихо, словно боялся, что Регина может его услышать. — А потом оправдывайся, думай, как выкрутиться, возись, значит… Одни проблемы в очередной раз. А ты что будешь делать?