40к способов подохнуть. Том 10

А затем мой клинок снёс голову. Инквизитор хотел было что-то выкрикнуть, возмутиться, возможно обвинить меня в ереси, но было поздно. Едва его рот открылся, как выстрел Охотника пробил пасть, вышел из затылка и разлетелся на осколки среди других бойцов, что попадали замертво. Тут же прогремел ещё выстрел, я рванул в бой... за несколько мгновений остатки инквизиторской свиты были уничтожены.

Ни одного свидетеля не осталось. Ещё шестеро предателей были убиты. Очередное задание выполнено, оставалось лишь вернуться на борт и объявить экстерминатус всей планете, стерев любые улики о том, что здесь произошло.

– Рад, что ты жив, Закеиль, – произнёс Охотник, уже сидя за окровавленным кровью имперского пилота штурвалом шаттла.

– Во имя легиона я поживу ещё, – ответил я садясь на место второго пилота.

Было не очень удобно в силовой броне сидеть в тесноватых креслах простых смертных, но... неудобства это меньшее, что меня волновало в такой момент. Как и куда сильнее меня будоражило то, что я кажется попал тело в того, кто мог меня многому научить. И речь даже не о чудесных техника Льва, а о том как воевал примарх.

А знания эти не только помогут стать лучше самому, но и позволят узнать о слабостях Льва, с которым при Второй Осаде Терры наверняка придётся столкнуться.

Глава 367

– Запрашиваю причину активации ваших боевых орудий! – кричал в вокс капитан "Безмятежной Девы".

Но ответа от ударного крейсера Тёмных Ангелов на последовало и прежде чем стали очевидны планы астартес. И носовое орудие "Последнего Покаяния" уже было приведено в готовность, являя мощь недоступных имперскому флоту технологий. В одно мгновение луч ударил прямо в борт "Безмятежной Девы", что требовала ответов, которые легион не собирался давать. Убийство инквизитора... целого судна... более сотни тысяч людей, что были на самом корабле и судах сопровождения...

Тёмные Ангелы были готовы пойти и на куда большие жертвы, ведь на кону стояла судьба легиона. Я же в этот момент стоял на мостике, без брони и покрытый пластинами, что были почти что сварены с Чёрным Панцирем для улучшения регенерации и помощи вышедшем из строя органам. Но даже такие раны не могли задержать Закеиля в медицинском отсеке надолго.

И пока от "Последнего Покаяния" вылетали боевые истребители для зачистки отделившихся эвакуационных шаттлов, Закеиль лично докладывал Безазиелю, являющемуся рыцарем Крыла Смерти. Выше него стояли лишь магистры, а сам он был даже более опасным воином. Но что самое главное, что ценилось в легионе куда сильнее чем регалии или мастерство убийства... Безазиель провёл очень много времени непосредственно рядом со Львом.

Он был с ним куда дольше, чем Закеиль и потому если я мог гордиться частично освоенными техниками примарха, на том уровне который позволяло тело астартес, то Безазиель... глядя на него можно было увидеть тень самого Льва, что жил в рыцарях. Спокойная сила, что скрыта под хладнокровными повадками хищника, неосязаемое благородство, он носил терминаторскую броню, но двигался в ней легче меня, стоящего сейчас без силового доспеха.

И командовать выполнением задачи его поставил сам магистр Крыла Смерти.

– Зачем ты предал нас? – среди песнопений святых, на фоне моего уверенного голоса, раздавался тихий вопрос, что звучал бессчётное число раз.

– Я был слаб... – следовал ответ, что повторялся раз за разом в попытках перебора всевозможных ответов.

После чего капитанский мостик наполнился мучительным стоном терзаемого пытками сознания. То был капитан-предатель, чью роту мы преследовали со дня падения Калибана. Из него уже вытащили всё, что только можно, как и сама операция подходила к концу. Прямо сейчас ещё несколько таких ударных крейсеров загоняли бегущие недобитки. У них не было лидера, они были лишены самых опытных командиров... и потому они просто бежали, не видя ловушки в конце их пути.

И хоть нас было мало, как и потери мы несли колоссальные, сражаясь на пути со всеми угрозами Галактики, но даже оставшись из всего взвода вдвоём... Закеиль и Охотник даже не сомневались, что завершат начатое. Эта самоуверенность была колоссальной, подобна греху гордыни, но таким был и Лев, и его сыновья. Гордыми и упёртыми хищниками, рыцарями для которых Человечество, к не счастью, было далеко не на первом месте.

– Они бегут, Закеиль, чувствую свою смерть. Свыше шести крейсеров, на борту которых не менее трёх сотен астартес предателей... – тихо говорил Безазиель, что не сидел на троне, как многие другие капитаны, а стоял в полный рост своего терминаторского доспеха перед кафедрой, на которой возлегала книга, хранящая весь его опыт и всю его память о примархе. – Но они боятся нас, объединяются и готовятся дать бой. Скажи мне, Закеиль, как ты будешь сражаться с ними?

– Так же как сражался всегда, вместе со своим прайдом, полагаясь на мудрость сильнейшего.

– Как ты будешь убивать врагов, что опорочили наш легион?

– С остервенением и жестокость, которую заслуживают грешники, павшие ниже всех других.

– Что ты будешь делать, когда поймёшь, что слаб и не можешь справиться?

Вопрос этот ввёл Закеиля в ступор, из-за чего его душа оказалась в смятении. Я также не нашёл чего ответить, более того, я старался вести себя как можно тише, ведь даже с моим возросшим мастерством меня могли заметить. Любое подозрение и начнётся проверка, после чего Закеиль окажется на месте вон того капитана-предателя. Единственное на что я мог уповать – на то, что в прошлом этого не случилось, а если случилось...

Что же... таким образом Нургл мог попытаться сломать меня таким же образом, как вероятно сломал Закеиля. Наверное на то и был расчёт, хотя я уже давно не брался предугадывать планы Богов, будучи слишком глупым и слабым на их фоне. А вот Закеиль... Закеиль себя слабым не считал и потому вопрос для него был и чем-то вроде неожиданного оскорбления, которое проняло его очень сильно.

Всё же Безазиель был для него авторитетом и примером для подражания. Закеиль стремился к тому же уровню, а тут ему в лицо говорят, что он слаб и что серьёзно рассматривается вариант, при котором Закеиль подведёт легион. Слышать подобное было больно, но благодаря моей ауре все эмоции сдерживались, не давая им устроить хаос в душе.

– Я... я не знаю... – ответил Закеиль, опустив голову и сжав кулаки, не желая думать о том, что подобное может случиться.

– Не знаешь... – повторил Безазиель, после чего перевёл взгляд со страниц книги на Закеиля. – В твоём рапорте говорится о том, что к тебе явился Император?

– То было видение... словно из прошлых эпох... я на мгновение почувствовал силу, о которой ранее лишь читал.

– Что по этому поводу сказал капеллан? – продолжал спрашивать Безазиель, который также получил рапорт и о капеллане, однако мнительность Тёмных Ангелов после Калибана достигла своего апофеоза, вынуждая видеть потенциальных врагов даже среди тех, с кем они сражались бок о бок со времён Великого Крестового Похода.

– Капеллан увидел в этом благословление. Я ещё не исполнил волю Императора. И какой бы путь Он мне не избрал, я должен буду пройти его, не посрамив чести легиона.

– Можешь идти, Закеиль. Восстановись к следующей твоей битве.

И Закеиль ушёл, оставшись в куда большем смятении, чем был до этого. После же уничтожения всех следов своего пребывания, а также уничтожения атмосферы планеты с помощью одной маленькой, но крайне смертоносной бомбы, корабль отправился в пучины варпа. Маршрут был крайне опасен, но как Лев не знал сомнений, так и экипаж Последнего Покаяния готов был ринуться хоть в само Око Ужаса.