40k способов подохнуть. Том 3
Шрифт:
Мы же продолжали маршировать и вот уже мы вышли из просторного туннеля в туннель ещё более огромный, в сотню метров шириной. Там к нам присоединилась уже техника, всё это были не гвардейцы, а кадеты, которые не лишились имён и пока что не заслужили право отправиться умирать на другие миры во имя Императора. Но в скором времени это изменится и те кто выживут, порой в вовсе не учебных сражениях между собой, те станут ещё сильнее и возможно станут теми, кем они должны стать ради прощения своих грехов.
— Вся планетарная оборона оказалась в руках подлых еретиков! Десятки миллионов забывших о своём долге солдат окружили лояльные Терре силы! Они оказались разделены и окружены, жестокая осада должна была сокрушить последние очаги сопротивления! Полковник Юртен понимал, что его сил не хватит для защиты, но с самого
Под хор и вой рупоров мы уже проходили через один из подземных городов. Дома и крепости свисали прямо с потолка, гигантские фабрики работали круглые сутки, среди них ходили гиганты из металла, перенося тяжеленые грузы и никто не смел отдыхать. Звенели колокола в готических храмах и отовсюду на нас смотрели многочисленные горожане, видя в нас спасение всех проклятых душ.
Ради достижения этой цели Криг поставил на поток не только производство солдат, но и всего необходимого для них снаряжения начиная с лазганов и заканчивая танками. Не видя солнца рабочие вкалывали порой круглые сутки, ведь это была их единственная возможность заслужить прощение за грех предков. Но никто не жаловался и добровольно стремился перевыполнить план.
— АТАКОВАТЬ ВРАГА, СОКРУШИТЬ ЕРЕСЬ И ОДЕРЖАТЬ ПОБЕДУ!!! — словно громом разразился другой голос, заглушив даже хор и озвучив краткий приказ отданный полковнику Юртену. — ДА ПОМОЖЕТ ВАМ ИМПЕРАТОР!!!
И гул сирен смешался со звуками тысяч взрывов, разрывая барабанные перепонки всех жителей Крига, каждый чувствовал вибрацию и даже глухой не мог забыть о том, что случилось в темнейшей из дней. Казалось что сама земля задрожала, но это было лишь наваждение вызванное рассказом, хотя в сердцах многих весьма закалённых психически кадетов всё равно что-то ёкнуло от нескончаемого гула сирен воздушной тревоги. Ведь в тот день Криг умер, умер чтобы родиться вновь.
В один момент всё подконтрольное Юртену атомное оружие взлетело в небеса. Мегатонны взрывались вокруг Феррограда, уничтожая всех врагов Императора и их крепости. В праведном огне сгорали еретики и те, кто по глупости не смог разглядеть в них предателей. За считанные мгновения поверхность мира была уничтожена, цунами сносили города, невероятные бури разрушали климатические купала, а земля содрогалась от невероятной мощи, ведь в ответ по Феррограду тоже стали наноситься удары атомным оружием.
Миллиарды погибли в первые часы гражданской войны, но ещё больше погибнут после, ведь исполнение приказа займёт пять веков.
— Пять веков непрекращающейся войны! Война с самой планетой, построение новых городов и выживание под землёй, жестокие бои с предателями и невероятная жертва за то, что в день великого мрака лишь один полк Крига сохранил верность Терре! Однако этот полк стоил тысячекратно превосходящих сил противника! Ведь на его крови и жертве продолжилась борьба, которая была доведена до своего неизбежного итога! ПРИКАЗ БЫЛ ВЫПОЛНЕН!!! — и вдруг хор исчез, а голос говорил уже без какого-либо сопровождения. — В 949.М40 в лоно Империума был возвращён Криг. У нашей планеты накопились долги и даже ужасное состояние планеты не являлось оправданием не платить их. Департаменто Муниторум возложил на Криг новую десятину, запросил один полк, однако какого же было их удивление, когда Криг предоставил для немедленного развёртывания двадцать полков — все сформированные, обученные и экипированные, и каждый командир просил направить его в самую опасную зону боевых действий! С того самого дня Криг поставляет десятки полков ежегодно, а солдаты наши столь же непреклонны, как и заводские конвейеры, создавшие для нас оружие! И столь же безжалостны, как и наш радиоактивный мир, судьбу которого мы написали собственными руками,
покрытыми кровью и атомным прахом.— Раз, два! — и наша рота остановилась, встав в самом конце гигантской колоны, которую постепенно поднимали на поверхность монструозные лифты.
Так начались невероятно жестокие тренировки, которые заставляли каждого находится на пределе своих возможностей и отодвигать границу собственного потенциала всё дальше. Речь шла не только о физических параметрах, которые усилялись различными добавками в пищу и генетическими экспериментами, но и о психических. Разум каждого Крига должен был превратиться в закалённую сталь. И он превращался, треща по швам и ломаясь, но превращался.
Однако несмотря на всю жестокость и беспощадность, процент суицида был ниже, чем в армии моего родного мира. За всё время прошлый владелец тела был таким единственным и дело тут было скорее в особенностях самого владельца тела. Ведь каждому жителю Крига вбивали в голову одну мысль: смерть во имя Императора — главная задача для каждого. Только умерев во имя Его, можно заслужить окончательное успокоение и лучшую жизнь в загробном мире подле Золотого Трона.
И пусть порой военная машина выдавала сбои и из тысячи солдат находился один, которому не суждено было достичь невероятно высокой планки качества, но даже тогда его не утилизировали и не выкидывали, просто отправляли на те же военные заводы. Каждому находилось применение и никто не смел собственноручно лишить Императора собственной жизни.
Но при всём этом процент смертей во время обучения зашкаливал. Радиоактивная поверхность Крига была крайне опасным местом, а тренировки были призваны искоренить всю слабость из-за чего ранения являлись нормой. И всё же несмотря на титаническую нагрузку, на то что за месяц обучения я тринадцать раз потерял сознание из-за нехватки кислорода из-за постоянного ношения противогаза, я продолжал переть вперёд и даже не думал о следующем перерождении, зубами цепляясь за эту жизнь.
Когда мои ноги отказывали и я чисто физически не мог встать, из-за чего моим товарищам приходилось меня даже тащить, то я всё равно старался сделать всё, чтобы восстановиться за ночь. Из-за ранений полученных от Тзинча мой псайкерский потенциал упал фактически до нуля и я только сейчас понял, как много давал мне варп и как сильно он повышал мою физическую силу, выносливость, ловкость. Это было неприятно, как и постоянная грязь в сапогах, холод и аура смерти, ведь каждый день происходили несчастные случаи.
Но я терпел и стойко переносил лишения, адаптируя свой разум и сосредотачиваясь лишь на исполнении приказа. Пусть выходило у меня это хуже всех, но я полз по грязи под колючей проволокой, дыша и хрипя словно туберкулёзник и почти ничего не видя из-за запотевшего противогаза.
— НИЖЕ ГОЛОВЫ!!! — кричал полковник Крайзер, перекрикивая пулемётные очереди, свистящие над нашими головами.
Адская полоса препятствий, двести метров ползком в грязи, затем марш-бросок с перебежками между укрытиями и работой в паре, после бросок гранаты в бункер врага с криком «ЗА ИМПЕРАТОРА!!!», далее рытьё личного окопа из положения лёжа с помощью пехотной лопатки, норматив на минирование, где нужно закопать противопехотную и противотанковую мины, при этом скрыть её настолько хорошо, чтобы следующие бойцы, сдающие норматив разминирования, подорвались нахрен. Затем рывок в сторону имитации вражеской траншеи, пока в пятидесяти метрах от вас будут вести прицельный огонь союзные миномёты, ошибка которых будет стоить сразу несколько жизней. Каждый элемент был пропитан колоссальным стрессом, чтобы сделать бойца устойчивым к любым потрясениям.
Это был ад, в котором делалось всё, чтобы сломать личность солдата, если та каким-то образом дожила до этого момента, а затем сделать разум крепче стали. И даже просто физически держаться в таком темпе было невероятно сложно, но какие-то сущие монстры, так-то мои ровесники и такие же юноши, умудрялись ставить рекорды даже в таких и без того казалось бы невыполнимых нормативах.
В очередной раз я начал отставать от остальных, что не осталось без внимания Крайзера, который никогда не отсиживался в штабе и даже во время радиоактивного дождя стоял где-то недалеко, весь покрытый грязью и пылью родного мира, и следящий из первых рядов за тем, как назначенный под его контроль кадетский корпус проходит обучение.