40к способов подохнуть. Том 4

— Думаю, ты излишнее… зациклен на себе. Твой брат делает то, что считает правильным. И ничего плохого в этом нет, как и вряд ли он пытается что-то кому-то доказать. Просто прими его путь.

— Он хочет отказаться от личности, установить гормональную аугментику и отказаться от части памяти, чтобы затем стать лексмехаником и в будущем заменить логос Лориану.

— Так поговори с ним. Объясни, сделай так чтобы он понял тебя, а ты понял его.

— Он не говорит даже с отцом, слушает лишь магоса. А тот в свою очередь рассказывает ему брехню про Искру и то, что мой брат избран самой Омниссией, лишь бы сделать его очередным инструментом.

— Знаешь, твои слова могу расценены Марсом как оскорбление. Кроме того ты и сам техножрец, должен понимать всю важность того, к чему стремится твой брат.

— Он потеряет себя и превратится в когитатор. Но видимо… — Николай скривился и вздохнул, после чего отвернулся. — Повторять это смысла нет.

И после Николай оставил указания своим подмастерьям, глянул на сервиторов и покинул наш зал, где готовились доспехи не только для меня, но и для других братьев, что в скором времени облачатся в этот шедевр военной мысли и станут настоящими и полноценными членами ордена, способными сокрушать сильнейших врагов Империума. В очень скором времени.

Однако что-то во мне задели слова Николая, наверное это была всё же собственная гордость, которая ещё не превратилась в нечто более благородное. Ведь я принял имя Тюхе не просто так, как и слова мои до сих пор жили, пусть даже принимавших их капеллан ныне покоился в саркофаге, среди святынь нашего храма. Но реальность была такова, что и в шестой моей жизни мне не хватало мудрости.

С этими тяжкими размышлениями я проводил дни тренировок, участвовал в обучающих спаррингах со свежими скаутами, после чего продолжал терзаться гнетущими мыслями уже в обители знаний. Но сколько бы книг я не открывал, но нужных ответов мне найти не удавалось. Все прошлые псайкеры говорили о чём угодно, только не о том, в чём нуждался я.

— От твоей ауры тухнут свечи, Тюхе, — раздался металлический голос Лахида, который сидел в своём гравикресле за всё той же стойкой.

— Прошу прощения, — опомнился я и унял свою психическую активность, дабы не мешать старшему библиарию работать.

— Я изучил твои отчёты. Ты хорошо потрудился, есть некоторые недочёты, но после того как ты их поправишь они будут включены в библиариум.

— Благодарю, обязательно учту все ошибки.

— Хм… — вместе со странным звуком, что издал Лахид, зазвучал и скрежет внутри его механизма жизнеобеспечения, а затем и вовсе загудело всё гравикресло.

Медленно и невероятно плавно Лахид подлетел к гигантскому шкафу, после чего начал выбирать книги. Но вдруг случилось и нечто, чего я не ожидал. Впервые за столько времени старший библиарий решил проявить явный интерес и задал вопрос, что был тому доказательством.

— Что тебя гложет?

Я ещё некоторое время переваривал эту фразу, ведь обычно Лахид демонстрировал лишь глубокое безразличие к моей персоне. Хотя с другой стороны он же оставлял мне книги и так или иначе проверял отчёты. Просто делал он всё это… через бумагу, без прямого личного контакта, будто бы презирал меня и ненавидел, но из-за чувства долга был вынужден хоть как-то помогать моему обучению.

— Когда я взял новое имя…

— То взял на себя и непосильную ношу, как множество других до тебя? Решил что лишь ты можешь продолжить дело того, кто не успел завершить выбранного пути при своей жизни? А теперь сидишь и понимаешь, что не знаешь что делать и как дальше идти. Потому что ты толком и не знал его, но по какой-то неведомой причине счёл, что он является твоей родственной душой и наверное был таким как ты в своей молодости?

— Скорее просто зашёл в тупик, из которого скоро найду выход, — скривившись ответил я, ведь слова Лахида звучали крайне грубо и проникаться ими я не собирался.

— И каким же образом? Ты взял себе имя того, кого счёл мудрейшим и всех, когда в нашем ордене были те, кто прожил века и даже тысячелетия. Но нет, ты выбрал именно его и значит, считаешь его лучше всех наших героев. Чем ты вообще думал, когда выбирал столь высокую планку?

— Тем, что я привык делать то, что считаю важным, вне зависимости от чужого мнения.

— Как самонадеянно! — с некоторой злостью воскликнул Лахид и с высоты замершего у верхушки шкафа гравикресла бросил на мой стол тяжеленный фолиант, в момент падения которого во все стороны полетела пыль. — Сказать тебе как становятся мудрецами? Хочешь узнать об этом?

— Да, — раздражённо ответил я, ведь Лахид вёл себя ну прямо невыносимо.

— Через лишения и отчаянья. Когда жизнь тебя бьёт настолько сильно, что ты опускаешься на самое глубокое дно, потеряв из видимости последний лучик надежды. Окружённый лишь болью, страданиями и собственными ошибками, которые уже нельзя исправить ты кричишь, но никто тебя не слышит. И ты остаёшься наедине… наедине с угасающим собой, опускаясь ещё глубже в бездну, откуда уже нельзя выбраться. В этой критической точки, омытый утратами и бессилием, ты либо сходишь с ума и навеки исчезаешь, либо… либо ты встаёшь и изменяешься, перестраиваешь себя с нуля и убираешь всё лишнее, что уже доказало свою несостоятельность, доведя до тебя до последней крайности. И как думаешь, выдержишь ли подобное ты, как это выдержал в своё время тот, чьим именем ты решил называться? Сможешь ли пожертвовать всем и справиться с опустошением, чтобы фактически переродиться и стать чем-то новым?

Ответы Лахиды не требовались, как и новые фолианты мне на голову не полетели. Кроме того и сам Лахид спустился и покинул обитель знаний, больше ничего и не сказав.

Я же подвинул в центр своего стола брошенный фолиант, стряхнул с него толстый слой плотной пыли, после чего аккуратно открыл. После чего вслух прочитал название, которое красовалось на первой странице фолианта вместе с аннотацией:

— Возвышение и падение Элиарда Лахида Седого… великое свершение воли и трагичный конец, что привёл к смерти первого магистра ордена Щитов Терры и всей первый роты… всей за исключением её капитана, со слов которого и восстановлены те роковые события, после которых орден принял свой окончательный облик.

Глава 120

— Что же… можешь начинать свою проверку, брат, — произнёс капитан Андрос, глядя с бастиона на собравшихся внизу кандидатов в скауты. — Если будет нужна моя помощь, то только скажи.

— Нет, я ещё жду своего помощника, — ответил Лахид, недвижно сидя в своём гравикресле, которое без остановки искрило психической энергией.

— Помощника? — удивился Андрос, после чего услышал на расстоянии в пару сотен метров шаги, на которые и обернулся. — Ты меня удивляешь, брат. С чего такие перемены?

— С того, что его потенциал куда выше, чем мой. Даст Бог-Император он затмит и моего учителя. Теперь это предельно очевидно.

Шагая в своей идеально откалиброванной броне, я двигался прямо по стене к бастиону, где стоял Лахид и Андрос. Я немного задержался, пришлось заскочить к Трояну, который уже вернулся в сознание и шёл на поправку. Правда телу его изрядно досталось, нужна была продвинутая аугментика, которую в целом Адептус Механикус предоставят, как и специалистов, что воскресят нашу священную кузню. Для брата технодесантника это будет прямо праздник.