40к способов подохнуть. Том 7

Через каких-то два часа тревога затихла, а я уже был в теле не рядового солдата, а старшего сержанта, который командовал целым взводом. Медленно, но уверенно я добрался до штаба. Тело рядового разумеется нашли, но кто-то стал разбираться, что осколок воткнут несколько более странно, чем обычно? Лежа труп, в груди торчала сталь, всё ясно, сдох при обстреле, очередной.

Нет, никаких экспертиз не проводилось, трупы просто скидывали в общие могилы, предварительно сняв снаряжение, которое потом починят и снабдят нового бойца, который будет смотреть на новую симетричную пару сапог, где левый не отличается от правого, смотреть на этот характерный шов и понимать, что эту пару сняли с трупа, после чего залатали и дали ему, чтобы потом и с него снять.

Такое отношение вызывало мягко говоря возмущение со стороны личного состава. Техножрецы, которые занимали здесь ведущие посты в командном составе и перед архимагосами которых держали ответ даже полковники, не понимали недовольства. Чего добро выкидывать? Сапоги целые? Целые. Ноги не промокают? Не промокают. Их от чужой крови почистили? Почистили.

Пару слов, некоторое попустительство с моей стороны и вот драка, три трупа, лейтенант отдаёт приказ о жесточайших мерах. Расстрельная команда вышла, лейтенант явился лично посмотреть на происходящее. Но внезапно один из гвардейцев начал сопротивляться, брыкаться. С завязанными руками он не давал поставить себя на колени, матерился и плевался кровью в сапоги казалось бы своих собратьев.

А я стоял и смотрел, ожидая когда же второй гвардеец, что уже стоял на коленях почувствует, как слабо я завязал ему руки. Ещё одна бойня, внезапно лейтенант осознал, что ситуация выходит из-под контроля. А один из бойцов расстрельной команды промедлил, опустил оружие, после чего молча перевёл ствол лазгана на лейтенанта.

— Ложитесь! — крикнул я и попытался грудь закрыть уже лейтенанта.

Разумеется не успел, выстрел угодил прямо в его живот, а остальные два в мою грудь. Суматоха, пальба, бунт среди гвардии подавили быстро и решительно, более сорока трёх гвардейцев оказались расстреляны, на позиции отправили роту из Корпуса Смерти для поднятия боевого духа. А лейтенанта, который не должен был выжить, ведь ранение в живот из лазгана… оно было довольно серьёзным, фраг-жилет проплавило, внутренности поджарило, в девяносто семи случаях с такими ранами не выживали.

Но случилось чудо, инфекция подавилась, лейтенант пошёл на поправку, через три дня он уже встал на ноги. И тут бац-бац, ещё один прорыв на фронте, переброска резервов, три обстрела, а я в теле помощника хирурга. В теле весьма хрупкой девушке, но лишь на первый взгляд, ведь её хватки хватало, чтобы держать бойца, столь рьяно сопротивляющегося ампутации конечности. Как и характер у неё был что надо, ведь за частую она сама брала в руки пилу и делала то, что спасёт жизнь бойцу, пусть и огромной ценой, после которого судьба бойца… будет не самой завидной.

— Собираем вещи, нас перебрасывают на восточные госпитали, — объявил ведущий хирург. — Там горы трупов.

И вот я уже в довольно глубоком тылу, принимаю раненных, смотрю как мимо проносят даже астартес, как по железным дорогам к фронту едут вагоны с техникой и снарядами. Да, порой и до сюда долетает, как и пустотный щит лишь краешком нас накрывает, но накрывает же. В целом место хорошее, но мне надо было попасть ещё дальше. Как добиться этого?

Да очень просто, особенно если ты женщина. Кругом так много мужчин, что давно уже не знали женского тепла. Один взгляд, пол комплимента, лёгкая улыбка — они уже выдумают всё оставшиеся, решив что они особенные. Затем письмо, встреча в закромном месте, удар ножа, а бездыханное тело в петлю. От её руки я уже написал о том, что более не выношу криков умирающих солдат. Никого это не удивило.

Сложнее было скрыть следы окровавленной одежды на теле старшины. Но и тут смекалка позволяет сделать многое, надо всего лишь самого себя порезать бритвой.

— Дерьмо! — громко крикнув я влетаю в блиндаж, кровь хлыщет во все стороны из намыленной шеи.

Никто не задал вопросов, швы наложил себе сам, после чего вернулся к своим обязанностям. Старшина был не просто полевой тварью, а заведовал складом ещё дальше в тылу. Через меня проходило многое снаряжение, а так же львиная доля бытового барахла, вроде тех же сапог, касок, перчаток и кучи всего, за чем гвардейцы приходили каждый день тысячами и десятками тысяч, ведь казённое имущество то и дело портилось, кто бы мог подумать.

А там уже и с техножрецами контакт поплотнее вышел. Долго я выбирал себе подходящего кандидата, но остановился именно на трансмеханике, который обслуживал вокс-станции и любезно явился в мою скромную обитель. И вот тут начались первые серьёзные проблемы. Надо было куда-то деть тело старшины. При чём нельзя, чтобы оно просто исчезло, ведь возникнут вопросы.

Суицид на такой должности также не будет вариантом, ведь должность у этого гвардейца — любой позавидует. А вокруг то и дело снуют дознаватели Святой Инквизиции, которым только дай повод докопаться до любой нелогичности. Потому здесь пришлось помучаться и задержаться на целых девять дней, на протяжении которых я готовил демоническое вторжение.

Нашёл подходящего бойца, засеял незаметно ересь. Всё делалось скрытно, но не прямо до максимума, оставляя приманки для дознавателя. Они сработали как надо, тут же кинулись на свежее мясо, а затем диверсия, резня, перестрелки. Одним за другим ловятся оболочки, в которых уже созрели демоны. Пара взрывов на складах, после чего осквернённое тело старшины находят, завязывается бой, но в процессе резни умирает лишь доля от меня.

В то время как основная часть уже стремится внутрь города, пока Святая Инквизиция радуется тому, что остановила проникновение врага. Далее работа проходила уже более штатно, в теле трансмеханика мне был открыт доступ во многие места и постепенно я изучал всю систему, попутно медленно переваривая его душу. Потихоньку плодился мусорный код, но только в тех местах, куда я заходил «случайно», то есть они не находились в зоне моей ответственности.

В свою очередь вторжение Предавших Слово тоже затягивалось. Кажется лоялисты сумели их удивить, впрочем тем лучше для меня, больше времени для подготовки будет. Так и шли следующие дни, где вокруг меня были лишь стены, механизмы, иногда другие техножрецы. Очень одиноким было моё бытие, что никак лучше сказывалось на распространении ереси.

Так, в какой-то момент, я быстрее нормы починил очередную линию связи, после чего выиграл себе пол часа времени и по подготовленному пути резко направился к системе вентиляции. Все коды я уже взломал, защиты здесь не было, как и в какие-то секретные комнаты эта вентиляции не вела. Однако благодаря ей я мог попасть туда, куда в теории с учётом моих маршрутов и работы я попасть не мог бы чисто по законам физики.

Надо было лишь резаком соединиться с трубой, по которой текли отходы. Тоже дело плёвое, а после у меня будет около пяти минут, чтобы заразить ещё два терминала мусорным кодом. Для это была уже не столько практика, сколько намеренный саботаж и получение контроля над ещё одним коридором. Когда начнётся заваруха, то перекрыв этот путь я смогу остановить переброску сил лоялистов или наоборот открыть путь хаоситам.

И всё бы ничего, как вдруг, ползя против потока дерьма и мочи, которые сливались через эту канализационную трубу я увидел впереди ещё одного техножреца, только технопровидца, который носил более тёмную мантию и смотрел на меня.

— Гидра Доминатус, — одновременно произнесли мы, после чего оценили как тут тесно.

Но благо он отпустил чуть назад и вышел в своём схроне. Я же пополз дальше, про себя думая лишь об одном: как много тут всяких шпионов и на чьей они всё же стороне? Более того, даже сам Альфа Легион как бы неизвестно кому служил и какие цели преследовал. Кто-то из них помогал лоялистам, кто-то хаоситам, другие третьим сторонам, а четвёртые вообще непонятно какие цели преследовали. А теперь внимание вопрос, какова вероятность, что я наткнулся на такого же умника, как и я, который вообще не имел отношения к Альфа Легиону и ляпнул первое, что пришло в голову?