47 ронинов

– Ты славно потрудилась. Теперь все будет хорошо, – сказал он, холодно поднося ее руку к губам жестом почтительной благодарности. – Ты, наверное, устала. Вернись к себе, отдохни. У меня еще много дел, – продолжил он и отвернулся.

Мидзуки ошеломленно посмотрела на Киру, поклонилась и вышла из покоев, тихо закрыв за собой дверь. В глазах ее вспыхнул лисий огонь, прекрасные черты обезобразил яростный звериный оскал.

Глава 20

Встревоженные топотом копыт, Тикара и Хорибэ вышли во двор хижины. Тревога на их лицах сменилась облегчением при виде возвращающихся ронинов. Присмотревшись, старик и юноша поняли, что воины вернулись побежденными: полузамерзшие, покрытые кровью и пеплом, раздавленные отчаянием. Многие еле держались в седле. Увидев носилки с ранеными, Тикара и Хорибэ кинулись помогать соратникам.

В крохотной хижине не хватало места разместить всех раненых и устроиться на ночлег. Сарай превратили в своеобразный лазарет: самых изувеченных воинов отнесли туда и уложили на солому, потеплее укрыв попонами и одеялами.

Оиси ухаживал за ронинами, которые понесли легкие ранения, а Кай осмотрел раны Басё. Прежде тот исполнял обязанности походного лекаря, а в прошлом году, навсегда покидая замок Ако, унес с собой всевозможные целебные травы, мази и снадобья. В то время никто не подозревал, что они понадобятся для исцеления самого Басё, но только Кай знал, как лечить страшные раны добродушного великана.

Ясуно охранял Басё, точно сторожевой пес, поначалу запретив Каю прикасаться к другу.

– Он знает, как… – еле слышно прошептал Басё, пытаясь объяснить приятелю, что полукровка хочет помочь.

Когда-то Басё ухаживал за Каем, которого избили самураи в замке Ако… Это случилось всего год назад, но казалось – в предыдущей жизни.

Ясуно покорно кивнул и помог Каю снять с Басё доспехи, утыканные стрелами. Тело великана покрывали ожоги и раны, нанесенные острыми наконечниками. Басё потерял слишком много крови. Кай осторожно промыл раны.

После поединка в замке Ако Басё сказал полукровке правду: если бы за Каем никто не ухаживал, он бы умер от ран. У полукровки, обязанному ему жизнью, появилась возможность отдать долг человеку, который неожиданно стал его другом. Однако Кай с отчаяньем осознал, что не в состоянии этого сделать – Басё умирал, и все тайные знания тэнгу были бессильны спасти ему жизнь.

Кай продолжал обрабатывать раны целебной мазью, пытаясь притупить боль ран и ожогов, облегчить оставшиеся Басё последние часы жизни. Только теперь полукровка осознал, каково это – потерять друга.

Ясуно замер у тела Басё, с трудом сдерживая скорбь. На лице ронина отразилась глубокая печаль, и Кай с удивлением понял, что разделяет его чувства.

Тикара принес свежей воды, выплеснув из миски грязную, смешанную с кровью и пеплом. Кай благодарно кивнул.

– Полукровка, – чуть слышно окликнул его Басё, приоткрыв опухшие глаза.

Кай посмотрел на него, улыбнулся через силу, услышав прозвище, которое не звучало оскорблением в устах добродушного великана. Впрочем, после испытания в храме тэнгу Кай больше не считал это слово оскорбительным.

– Знаешь, полукровка, я должен тебе признаться… – извиняющимся тоном прошептал Басё, неловко улыбаясь. – В детстве я прятался в лесу у твоей лачуги, и когда ты выходил, швырялся камнями и навозом… а потом убегал.

Кай улыбнулся, вспоминая, что всегда с легкостью уворачивался от камней.

– Я тоже должен признаться… – сказал он. – Я знал, что это ты в меня булыжники бросаешь. Твое пузо всегда из-за кустов торчало.

Басё рассмеялся, но смех перешел в тяжелый кашель. Кай помрачнел, понимая, что это означает, и утешил себя мыслью, что мучения ронина скоро прекратятся.

Тикара резко отвернулся и пошел прочь, стараясь скрыть ото всех набежавшие слезы.

Оиси вошел в сарай и остановился в дверях, глядя на сына. Тикара поспешно опустил голову, но в глазах отца светилось не разочарование, а глубокое сочувствие. Юноша вышел из сарая и осторожно прикрыл за собой дверь.

Самурай посмотрел на Басё, окинул взглядом раненых: кто терпел боль молча, кто лежал без сознания и негромко стонал. Оиси печально отвел глаза, будто это он, а не Кира, был повинен в страданиях и смерти своих бойцов.

Стараясь успокоиться, Кай продолжил обрабатывать раны Басё – с величайшей осторожностью, легчайшими касаниями, словно желая принять на себя боль и превозмочь свою беспомощность.

Всю жизнь он мечтал о верном друге, который бы принял его за равного и доверял ему. Он запоздало осознал, что в людях, так же как и в самой жизни, свет скрывает зародыш тьмы, а тьма хранит зародыш света.

Никогда раньше у Кая не было друзей. Никогда прежде ему не доводилось терять бесценную дружбу. Но тут великое колесо жизни повернулось, и заведенный порядок нарушился.

Басё протянул руку и сжал пальцы Кая. Полукровка взглянул на раненого, испугавшись, что причинил ему боль, но Басё не выпускал его ладони, словно стараясь удержаться на краю пропасти, вобрать в себя частицу человеческого тепла, почувствовать, что он не одинок…

Кай накрыл ладонь Басё своей, успокаивая его и давая понять, что друзья рядом и не оставят его одного.

Ясуно опустился на колени, не отрывая глаз от Басё, удивленно глядя на его руку, сжимающую пальцы Кая. На лице ронина не было ни зависти, ни отвращения – только благодарность за то, что было кому ободрить друга в его смертный час.

– Знаешь, что мне больше всего сейчас хочется? – прошептал Басё, широко раскрыв глаза, и хитро улыбнулся. – Воздуха…

Кай промолчал. Свет в глазах великана угас, будто задули пламя свечи. Кай осторожно закрыл веки Басё – между друзьями не осталось больше никаких секретов.

Ясуно не пришлось объяснять, что страдания Басё завершились. Невозмутимое лицо самурая исказила глубокая скорбь.

Кай неловко высвободил руку из холодеющих пальцев, медленно поднялся на ноги и отошел. Ясуно остался рядом с телом друга.

Оиси по-прежнему стоял у входа, с невыразимой грустью наблюдая за происходящим. Кай остановился, пристально посмотрел на самурая, затем выскользнул в приоткрытую дверь и осторожно затворил ее за собой.

Посреди невспаханного поля Оиси опустился на колени в жухлую траву, слушая завывания холодного ветра. Самурай обнажил танто – кинжал князя Асано – и церемонно держал его в руках, думая одновременно ни о чем и обо всем.

Звездное небо затянули тучи. В воздухе кружились редкие снежинки, будто хлопья пепла… будто лепестки сакуры, сорванные весенним ветерком.