47 ронинов

Кай, освеженный некой очищающей силой, занес катану, чтобы отразить нападение великана. В замке все еще раздавались звуки сражения между ронинами и стражниками Киры. Кай отогнал тревожные мысли об Оиси и Мике и сосредоточился на предстоящей схватке.

Он погрузился в молчание в центре своего существа, остро ощущая каждое свое движение – и каждое движение противника. Соперники осторожно переступали по обледенелым плитам двора, заваленного осколками светильников. Продолжал валить снег, скрывая предательские полосы льда. Кай потратил силы, ступив на Путь демонов в схватке со змеем-ёкай. Раны, царапины и ссадины на теле кровоточили и болели. Человеческим силам есть предел…

Кай вспомнил воинское искусство исполина, рассчитал, как защититься от превосходящей мощи противника, но совершенно не представлял, насколько тому хватит сил.

Соперники молча кружили по двору. Внезапно демон-самурай полоснул мечом. Кай отразил удар и скользнул под руку великана. Черный одати со звоном ударил о камень.

Кай крутанулся на льду и рубанул своей катаной, но клинок демона, высекая искры из стали, проскрежетал по лезвию и едва не снес голову полукровке. Похоже, великан не забыл боевых приемов Кая.

Полукровка забыл о сознательных действиях: его телом теперь двигала почти инстинктивная мышечная память, позволяя ненамного опережать противника. Огромная фигура с длинным черным мечом превратилась в размытое пятно посреди обломков колонн и осколков светильников.

Кай наносил и отражал удары, подпрыгивал, скользил и уворачивался от нападения, отвлекая внимание противника и прикрываясь обломками, усеивающими двор. Соперники двигались, словно в хаосе урагана, слившись воедино. Сыпались искры, звенели клинки, отражая могучие удары, способные сокрушить кости. Впрочем, ни один из соперников не поразил свою цель.

Полукровка задыхался – легким не хватало воздуха, мышцы горели от напряжения. Он ушел от удара и отступил. Желтые глаза за маской исполинского воина пылали нечеловеческим огнем.

Противник теснил Кая, не давая тому передышки. Полукровка отпрыгнул от очередного удара, кувыркнулся в воздухе и с трудом увернулся от длинного тяжелого клинка, что грозил рассечь его надвое. Оттолкнувшись от колонны, нырнул под руку соперника и, полоснув катаной по черным доспехам, возбужденно вскрикнул: клинок тэнгу не сломался и с легкостью пробил металлические щитки. Из раны хлынула вязкая слизь.

Великан недоуменно посмотрел на рану и перевел взгляд на меч Кая. В глазах демона молнией сверкнуло раздраженное удивление, и он неумолимо двинулся на полукровку, высоко занеся черный одати над головой.

Оиси, вскрикнув от боли и неожиданности, рассек мечом раздвижную панель в стене и ринулся в соседние покои. Киры там не было. Лабиринт дверей и пустых комнат казался бесконечным. Самурай вложил клинок в ножны и зажал плечо рукой: из раны потоком хлестала кровь. Оиси внезапно сообразил, что в пылу погони не обращал внимания на изображения, украшавшие стены, и не понимал, был он уже в этих покоях или нет.

Пытаясь приглушить боль в плече, он задышал размеренно, оторвал от актерского одеяния рукав и перевязал глубокую, но не смертельную рану, чтобы от потери крови не упасть в обморок. Потом замер и сосредоточенно прислушался: где-то поблизости скрипнула половица.

Оиси огляделся и заметил, что замысловатый узор бумажных панелей маскировал их полупрозрачность, но не скрывал тени и света. Самурай внимательно осмотрел каждую стену и за одной из раздвижных дверей увидел смутную тень.

Он осторожно обнажил меч, направился к этой двери и нарочно прошел мимо. Сзади раздался легкий скрип. Оиси рубанул клинком наискось, обратным ударом.

Смертоносный меч тэнгу вонзился в плечо Киры. Беглец с криком отшатнулся. Оиси ворвался в соседние покои и оказался лицом к лицу с ненавистным врагом.

Кира, обнажив катану и короткий меч-вакидзаси, приготовился к сражению. Похоже, он внезапно вспомнил, что владеет искусством боя, – теперь, когда его дважды раненный противник терял силы.

Оиси неумолимо двинулся на Киру, вспоминая унижения и боль утрат, жестокость и бессмысленную смерть, разбитые жизни и череду предательств. Забыв о чести, о доблести и о благородных требованиях самурайского кодекса бусидо, он горел желанием уничтожить врага. Сражение в замке продолжалось, ронины бились не на жизнь, а на смерть, и Оиси наконец понял, что все люди – в глубине души демоны, лишенные наносного лоска цивилизации.

Внезапно Кира бросился вперед, мастерски разя мечами, но ярость Оиси не знала предела. Самурай блокировал выпад, вышиб вакидзаси из рук Киры и обрушил на противника град ударов. Тот беспомощно оборонялся из последних сил.

Оиси погнал противника к дальней стене комнаты, так же как Кай однажды теснил самурая в поединке на острове Дэдзима, и обрушился на Киру с яростным безумием, против которого не было спасения.

Последним ударом Оиси обезоружил противника и отбросил свой меч. Схватив Киру за ворот кимоно, самурай швырнул его на пол – и измолотил кулаками, излив на поверженного врага свой гнев. Потом вздернул Киру на колени и обнажил танто господина Асано. Вспомнив наконец о чести, он протянул врагу рукоять кинжала.

Великан в черных доспехах неумолимо надвигался на Кая, словно присутствие клинка тэнгу убедило демона в слабости смертного противника. Демон знал, что его соперник – человек и силы его на исходе.

Кай осторожно отступил. Запорошенные снегом обледенелые плиты скользили под ногой, повсюду валялись обломки колонн, о которые легко было споткнуться. Напряжение схватки мешало сосредоточиться. Он почти случайно поразил великана и рассек его доспехи, но…

Кай вспомнил, как разлетелся на куски стальной клинок Ясуно, однако в этот раз заклинания колдуньи не выдержали удара меча тэнгу, а значит, доспехи исполинского самурая не устоят перед клинком, сотворенным демонами.

Неожиданно великан пошел в яростное наступление. Кай отбил удар. Столкнувшись, клинки заскрежетали. Полукровка, увернувшись от тяжелого одати, отскочил в сторону, поскользнулся – и противник располосовал ему спину от плеча до пояса.

Боль, словно удар плети, пронзила Кая. Обливаясь кровью, он зашатался, споткнулся и заскользил по каменным плитам, не выпуская меча из рук. Полуразрушенная колонна остановила его движение. Он лежал на мерзлой земле, не в силах пошевелиться. На мгновение ему почудилось, что демон перебил ему позвоночник.

Мика бросилась к Каю. Он хотел крикнуть ей: «Беги!», но не мог вымолвить не звука, охваченный странной неподвижностью. Дрожащими руками он подтянул к себе меч, с усилием набрал воздух в легкие и сообразил, что удар оглушил, но не обездвижил его. Кай поднялся на ноги и оперся на обломки колонны, из последних сил сжимая рукоять клинка. Он отстранил Мику, стараясь доказать себе – и своему противнику, – что полученный удар не лишил его способности сражаться.

Рана была не смертельна, но сильно кровоточила, а поединки на мечах часто оканчивались смертью именно из-за потери крови, а не из-за тяжести нанесенных увечий. Сейчас Каю нужно было нанести своему врагу последний, решающий удар… и он знал, как это сделать, но у него не оставалось сил ступить на Путь демонов.