50 знаменитых больных

В начале 1896 года парижская галерея Манжи-Жуаян организовывает большую выставку работ Тулуз-Лотрека. Но состояние здоровья художника ухудшается, что с каждым разом все заметнее сказывается на его творчестве.

В последний период история жизни Тулуз-Лотрека из фарса превращается в трагедию.

Образ жизни, который художник вел на протяжении десяти лет, подорвал его и без того хрупкий организм. Лотрек все чаще жалуется на слабость. В начале 1898 года он пишет: «Даже небольшое усилие становится невыносимым. Из-за этого страдает мое творчество, а мне так много еще нужно сделать». Он становится все более агрессивным и беспокойным. Присущие ему юмор и жизнелюбие покидают художника.

Но он продолжает творить, творить со страстью, даже по ночам, нередко с бутылкой вина. В таком состоянии он создает около 60 литографий, представленных на выставке, посвященной его творчеству в лондонском зале галереи Гупиля в 1898 году. Художник засыпает во время вернисажа, который удостоил своим присутствием будущий король Эдуард VII.

На протяжении всей зимы он пьет беспробудно (алкоголизм становится хроническим), страдает от бессонницы, галлюцинаций и мании преследования. В марте 1899 года родственники помешают Тулуз-Лотрека в психиатрическую клинику под Парижем, в городке Нейи. Пребывание в больнице удручает его. «Я в неволе, а ведь там, где нет свободы, наступают вырождение и смерть!» — пишет он отцу, повторяя его собственные слова. В мае Анри покидает клинику и находит в себе силы для создания прекрасного альбома «Цирк».

В последующие два года его картины становятся все более мрачными и меланхолическими. В этот период с ним рядом находится дальний родственник Поль Вийо, приставленный к нему родными для присмотра, чтобы художник не пил. Весной 1901 года, словно предчувствуя свою кончину, Лотрек наводит порядок в своей мастерской, заканчивает эскизы и подписывает картины, на которых не было его подписи.

15 июля он покидает Париж вместе с Полем Вийо. Состояние здоровья ухудшается. У него отнимаются ноги. Мать увозит его в семейное поместье Мальроме, где 9 сентября 1901 года в возрасте 37 лет он умирает у нее на руках.

Творчество Тулуз-Лотрека стало источником вдохновения для Эгона Шиле и Огюста Родена. Его портреты вдохновляли Эдуарда Мунка, для которого Тулуз-Лотрек был непревзойденным гением в написании портретов. Не следует забывать, что он повлиял на Пабло Пикассо, который с восторгом открыл для себя творчество Лотрека еще в первое свое посещение Парижа. Но не только художники отдавали должное гению Тулуз-Лотрека. Известный режиссер Федерико Феллини так говорил о великом художнике: «Я всегда считал Лотрека своим братом и другом. Может быть, потому, что именно он предвосхитил кадровую сжатость фильма, а уже после него братья Люмьер сделали свое изобретение. А еще, наверное, потому, что его — как и меня — притягивали растерзанные и выброшенные существа».

УАНДЕР СТИВИ

Настоящее имя — Стивланд Джадкинс (род. в 1950 г.)

Несколько лет назад Стиви Уандер решил сделать себе царский подарок к пятидесятилетнему юбилею. Он захотел подарить себе то, чего был лишен с самого рождения, — зрение. А потом певец передумал. Во-первых, операция, которой он собирался подвергнуться, была не только сложной, но и крайне опасной. А во-вторых — он просто передумал расставаться со слепотой. Почему? Да потому, что она стала для Стиви даром Божьим, и именно благодаря слепоте он стал тем, кем стал — одним из популярнейших певцов в мире, обладателем «Оскара», многих «Грэмми» и неисчислимого количества других музыкальных премий.

Жизнь Стиви Уандера началась 13 мая 1950 года в городке Сагиноу, штат Мичиган, и стала воплощением простой истины, внушенной ему матерью, Лулой Мэй Джадкинс: «Глупо обижаться на судьбу, глупо ныть, а еще глупее — жалеть себя. Просто забудь о том, что твои глаза не видят, и живи как все — только намного лучше, намного интереснее». Лула родила Стивланда — третьего из шести детей — в больнице для бедных. Он появился на свет на полтора месяца раньше срока, и врач, осмотрев его, вынес вердикт: «Не жилец».

Тем не менее, мальчик выжил, проведя первый месяц своей жизни в специальном инкубаторе для недоношенных детей. Платой за жизнь стало зрение — воздушная смесь, которая подавалась в инкубатор, содержала слишком много кислорода. Оба глаза оказались обожжены, и последствия стали необратимыми.

Лула, конечно, пыталась исправить роковую ошибку медперсонала — обращалась к врачам, потом к разного рода целителям и знахарям, но все бесполезно. Параллельно она — то ли обдуманно, то ли по наитию — стала учить Стива самостоятельно жить в мире зрячих. Собственно говоря, целенаправленной учебы не было. Пока Лула пыталась заработать что-нибудь, мальчик подолгу оставался дома один. В конце концов он научился обходиться без посторонней помощи. По малейшим изменениям звука, отражающегося от стен и предметов в комнате, он ориентировался с феноменальной точностью. А передвижение людей Стиви определял так ловко, как будто видел их собственными глазами.

Стиву исполнилось три года, когда Лула в поисках лучшей доли переехала жить в Детройт, один из крупнейших городов США. Вскоре мальчик стал Стивландом Моррисом и неожиданно обрел еще пятерых сводных братьев и сестер. «Мамочке повезло быть замужем больше, чем за одним мужчиной», — говорил позже Стиви.

Жизнь семьи складывалась по-разному, но богаче она не стала. В худшие времена Моррисы всей семьей рыскали по речным докам, чтобы стащить немного угля для растопки домашней печки. Когда все же удавалось что-то заработать, детям покупали новую одежду на вырост, которая переходила от старших к младшим.

Стиви продолжал расти, и с каждой неделей он все лучше ориентировался в окружающем мире — каким-то шестым чувством, кожным зрением, он научился сначала различать цвета, а потом читать. Не по книгам со шрифтом Брайля — на них в семье попросту не было денег, а по самому обычному букварю. Как у многих слепых, пальцы Стиви отличались необычайной чувствительностью, и он различал мельчайшие крупицы типографской краски, составляющие буквы.

Прошло еще немного времени, и Лула, устроив страшный скандал, добилась того, чтобы Стиви приняли в городскую школу. Это был беспрецедентный случай, но мальчик убедил администрацию в том, что может учиться со зрячими детьми, прочтя по складам несколько предложений из какой-то книжки.

Очень скоро он получил от одноклассников прозвище Batman — Человек — Летучая мышь. Стиви не просто ориентировался в пространстве, а прекрасно играл в баскетбол. Он вместе со сверстниками ездил на велосипеде, лазил по деревьям. А еще Стиви обожал ходить в кино — по малейшим шумам он определял, что происходит на экране.

К моменту поступления в школу у Стиви обнаружился еще один талант — музыкальный. Мальчик настолько легко ориентировался в мире звуков, что заняться музыкой ему велел сам Бог. Музицировать Стиви начал года в четыре, атои раньше.

После переезда в Детройт Лула боялась отпускать сына на улицу — мало ли что. Мальчик, сидя дома, скучал и, чтобы как-то скоротать время, часами отстукивал ритм ложками на кастрюлях, подыгрывая мелодиям, льющимся из радиоприемника.

Дело кончилось тем, что на Рождество дядя подарил ребенку игрушечные барабаны. А когда мальчику исполнилось девять лет, родители — наконец-то — подарили ему губную гармошку. Ничего более дорогостоящего они себе позволить не могли. Нежданным счастьем обернулся для Стиви отъезд соседа, который оставил мальчику старое пианино. Игрушечные барабаны Стиви к тому времени уже сменил на настоящие в местном клубе для подростков «Kiwanis». Стиви освоил все имеющиеся в наличии инструменты. Ему не было и десяти лет, когда он стал мультиинструменталистом. А еще он пел — потому что не мог не петь.