500

И тогда верные своим принципам домушники вроде меня слимонили доработанную идею обратно.

Картрайт снял «хулигана» со стены. Чертовски здорово держать эту штуку в руках!

— Хорошо, что ты вернулся, Майк, — пристально посмотрел на меня Картрайт.

— Передай отцу, чтобы не беспокоился. Со мной все в порядке.

— Разумеется. И не переживай, за стволы потом расплатишься.

Расставшись с Картрайтом, я отправился к автовокзалу компании «Грейхаунд», чтобы пустить ищеек по ложному следу. Я приобрел билет во Флориду по своей корпоративной карте «Американ экспресс» и еще один — до Сан-Франциско по именной банковской карте. Затем я прогулялся по залу ожидания и, точно Робин Гуд, раздал свои кредитные и дебетовые карты случившемуся там народу: белому парню с дредами и в залатанных штанах, парочке точно взрывом взлохмаченных тинейджеров, однорукому мужику, потягивающему из бутылочки торчковый сиропчик «Робитуссин» с виноградным вкусом, — после чего все осчастливленные разошлись по своим углам.

Теперь, когда я не мог рассчитывать на помощь полиции, единственной надеждой была улика на Генри, о которой сообщил мне Хаскинс. Что-то мне подсказывало, что судья не стал бы за минуту до гибели наводить меня на мужика по фамилии Лэнгфорд, если бы тот на самом деле был мертв.

Для начала мне следовало покопаться в делах Лэнгфорда, и после пятичасового сидения в Рестонской окружной библиотеке (где я и выглядел, и смердел в точности как другие населявшие это местечко бездомные, поскольку так и не успел переодеться) передо мной наконец забрезжила надежда. Адвокатом Лэнгфорда был некий господин по имени Лоуренс Катена. Живя в Грейт-Фоллз, на границе штата Виргиния, он работал выездным адвокатом в одной из элитных окраин округа Колумбия и специализировался на делах о доверительной собственности и делавэрских корпорациях. [67] Делавэрский закон позволяет людям, живущим в каком угодно месте, регистрировать в этом штате фирму анонимно, не указывая поименно ни единого владельца или управляющего, что, конечно, привлекательно для множества фиктивных фирм и кормящихся с этого юристов. Доверительная собственность и делавэрские компании с ограниченной ответственностью просто идеальны для сокрытия активов, уклонения от налогов и тому подобных вывертов. К тому же такая корпорация обладает правом юридического лица, чем далеко не всякий может похвастаться. И супротив столь хорошо проплаченного укрывателя финансов, как Катена, у меня не было ни малейших шансов проникнуть в дела Лэнгфорда… Если только какой-нибудь местный клерк, как это иногда случается, по ошибке не выпустил секретную информацию в договорах корпорации или не засветил цепочку названий, связывающую подставные компании с теми лицами, которых они прикрывают.

67

Так называется компания, зарегистрированная в соответствии с законодательством штата Делавэр, предусматривающим особо льготные условия для образования корпораций.

И что бы я делал без моей трудолюбивой крепкой задницы! Я чуть не ослеп, пробегая глазами мелкий шрифт на мониторе, но все ж таки незадолго до того, как библиотека закрылась и меня выперли на улицу, я нашел, что искал: упоминание о передаче арендной недвижимости в Сент-Августине от Лэнгфорда в прижизненный траст.

Возможно, под занавес жизни Лэнгфорд понимал, что здоровье у него стремительно иссякает, и позаботился, чтобы дядя Сэм не наложил свою лапищу на его наследство. Однако у меня появилось отчетливое ощущение (возможно, подпитанное моим крайним отчаянием и тем фактом, что для меня это единственный ключ), что Лэнгфорда следует искать среди живых покойников. Многие люди думают, что авиакатастрофа или срежиссированное самоубийство — лучший способ сымитировать свой уход из жизни. Хотя не сомневаюсь, до очень многих вопросов хороший адвокат вроде Катены вполне может докопаться. Нет, уж лучше спокойненько залечь на дно где-нибудь во Флориде, изобразив, как Лэнгфорд, скромную кремацию.

В результате всех этих умозаключений я испытал некое самодовольство, но ничего полезного не извлек. Никто из близких родственников Лэнгфорда его не пережил, а одна из причин платить катенам всего мира по пятьсот баксов в час — в том, что они будут молчать как могила. И выцарапать какие-либо секреты из его связанных адвокатской тайной рук попросту невозможно.

Легально почти невозможно — и это слишком поздно осознал Хаскинс в своем квесте за уликой против Генри Дэвиса. Однако мне было не до щепетильности, к тому же я прихватил у Картрайта инструменты, с которыми мог проникнуть куда угодно. Хотя это был все же запасной мой план. У меня не было времени забираться в кабинет Катены и его обследовать. Я рассчитывал на куда более тонкую работу.

Я сел на хвост Катене, когда тот покинул офис, и проследил за ним до некоего дома в Джорджтауне, рядом с Дамбартон-Оукс. [68] У парадной двери переминались слуги, изнутри доносились характерные звуки великосветской вечеринки. Я подождал, пока адвокат войдет в дом, затем проехал мимо и припарковался в тени за углом, откуда очень неплохо просматривались кухня и гостиная.

Вскоре я позвонил Катене на сотовый и, глядя в окно, стал ждать.

— Ларри Катена, — взял он трубку.

68

Старинный особняк в Джорджтауне, управляется попечителями Гарвардского университета.

— Мистер Катена, добрый вечер, — заговорил я. — Прошу прощения, что беспокою вас так поздно. Это Теренс Далтон из канцелярии главного судмедэксперта. У нас тут есть тело, и его опознали как… — Я прикинулся, будто зачитываю: — Карл Лэнгфорд. Дата рождения: пятнадцатого марта сорок третьего. Мы искали его ближайших родственников и выяснили, что вы были его поверенным.

— Боюсь, вы ошиблись. Карл Лэнгфорд мертв.

— Ну да, я знаю, — сказал я, словно раздражаясь. — Потому-то я вам из морга и звоню.

— Вы нашли в окружном архиве заключение о теле Карла Лэнгфорда? — В его голос закралась озабоченность.

— Да, и вдобавок несколько кредиток и еще кое-каких вещей. Не могли бы вы утром приехать на опознание тела?

— Хорошо, буду, — ответил он.

Я назначил ему время, продиктовал номер телефона и простился. Уж не знаю, купился ли Катена на мою байку, но это было и не особо важно. Это была старая уловка мошенников, желающих вызнать у людей какие-то сведения. Вы кому-нибудь звоните и сообщаете, что, согласно каким-то удостоверяющим личность документам, найденным при трупе, у вас в морге лежит на льду его жена или дочь. Когда человек впадает в истерику, вы его чуть охлаждаете, описывая тело, не соответствующее его близкому, — обычно весь этот спектакль называется «Мертвая негритянка». От таких потрясений — сперва от ужаса, потом от облегчения — жертвы, как правило, теряют бдительность и выдают желаемую информацию — номер карточки социального страхования или имя с адресом, — которая якобы поможет исправить недоразумение. Я прекрасно знал, что Катена не станет давать мне нынешний адрес Лэнгфорда, но это и не важно. Мне нужно было, чтобы он связался с Лэнгфордом, и я решил, что умертвление одного из его «мертвых» клиентов — верный способ выяснить, жив-здоров ли тот.

Через окно я увидел, что адвокат отступил в сторонку и позвонил кому-то по мобильнику. Отлично!

Вот теперь-то я и облачился в свой чистый костюм. Я достаточно много времени вращался в вашингтонских высших кругах и мог свободно явиться на любую вечеринку и подделаться под гостя. Если бы я только знал, как это просто, еще лет десять тому назад! Вместо того чтобы вскрывать двери и спускаться в квартиры с крыш, я мог бы просто зайти на любое сборище, сказав: «О, приветик, я друг Джона по работе», угоститься бурбоном, обсудить сериал «Полиция Нью-Йорка» или какие-нибудь уже заплесневевшие политические сплетни, а потом незаметно скользнуть в спальню и не спеша рассовать по карманам драгоценности.

Примерно так я и пробрался в дом, где нынче увеселялся адвокат. Это был красивый особняк в стиле колониального возрождения с колоннами на крыльце. Мероприятие обслуживала та же фирма, которую нанимала «Группа Дэвиса» для рождественских корпоративов, а это был добрый знак. Я взял с блюда каре ягненка и стал высматривать среди собравшихся Катену. Будучи людьми воспитанными, гости старались не глазеть на парня с повязкой на носу.

Наконец возле лестницы я углядел адвоката — он как будто был немного не в себе — и приготовился его обчистить. Когда он завернул за угол, я попятился прямо на него и, натолкнувшись, буквально рассыпался в извинениях.

— Ничего страшного, — буркнул Катена.

Я поставил на столик свой бокал и поскорее сделал ноги. Я боялся, что мои навыки карманной чистки за годы загрубели. Мне даже показалось, он почувствовал, как кто-то тянет у него мобильник, но Катена, похоже, ничего не заметил — или так был поглощен последними новостями о всплывшем в окружном морге теле Лэнгфорда.

Порывшись совсем немного в «Гугле», можно найти секретную последовательность кнопок, позволяющую обойти пароль на айфоне. Все, что мне было нужно, — просмотреть последние вызовы Катены. После того как я сразил его звонком «из морга», адвокат позвонил некоему лицу, обозначенному в списке как «МТ» с кодом восточной части штата Мэриленд. Мне даже не понадобилось прогонять его номер по базе данных: адрес человека был указан в списке контактов. Частный дом престарелых на Восточном побережье под названием «Кловер-Хиллз». Я тут же нашел его на спутниковой карте с адвокатского телефона: симпатичное местечко, даже с полем для гольфа.

И в тот же вечер я уже стоял в глубоком бункере, карауля грин [69] у семнадцатой лунки в Кловер-Хиллз. Сквозь завесу мороси я вглядывался через бинокль в дом престарелых. Старые воровские шмотки — толстовка с капюшоном и крепкие канвасовские джинсы — оказались в самый раз, когда я отправился совершать налет на это учреждение. Через окно спальни я вскоре вычислил Лэнгфорда — того самого человека, о котором говорил мне Хаскинс как о ключе к улике против Дэвиса. С торчащими из груди трубками, выглядел тот, конечно, не лучшим образом — но все ж таки был достаточно бодр для покойника.

69

Бункер — песчаная ловушка, созданная на поле для усложнения задачи игрока. Грин — участок с самой короткой травой непосредственно вокруг лунки.