7 Под Дней Солнцем. Заметки Наивного Путешественника

Спустя час мы возвращаемся в отель. Можно сказать, что мы плетемся, все-таки хочется раскинуться на диване в нашем тесном номере и заснуть. Но перед этим мы совершаем заход в небольшой супермаркет, чтобы приобрести все необходимое на завтрашний поход. Батоны, колбасные и сырные нарезки, газировка – все это скрасит наш голод. Вроде и купили совсем чуть-чуть, но двадцать евро как небывало…

Наконец-то, мы в номере. Каждый ждет своей очереди, чтобы почиститься и отойти ко сну. Вот и моя очередь пришла, еле влезаю в душевую кабинку. Какая же она неудобная! Выхожу из душевой, ребята уже на краю сна, гашу свет, завожу будильник, смотрю на часы – у нас уже два ночи, здесь только полночь. День прошел убийственно хорошо, завтра выезд в Милан в 5-40. Закрываю глаза, а точнее сказать вырубаюсь. Сон темным густым покрывалом застилает меня. Увидимся завтра! Как же чертовски хорошо…

Глава 3. День Третий. Темные сны и образы. Поствпечатления усиливаются. Милан – Римини

Сначала едва заметно, потом все более четко формируясь в овал, на кончике крана образовалась капля воды. Она висит, болтаясь в раздумье. Падать или нет в бездну под ней. И все мысли сосредоточены на одном желании – скорей бы испариться и не долететь до дна и не разлететься на еще более мелкие капельки. Оставаться цельной, обратиться в единый дух, который не видно и не слышно. И вот она срывается. Летит, растягивая свою овальную форму в более продолговатую, летит бесшумно, так, что никто не услышит, никто не вспомнит и не обратит своего драгоценного внимания. И вот в единый момент она больно разбивается об акриловое дно, как и все остальные капли до этого, и ее уже не отличишь от всех. Теперь это все вода.

Мой расширенный зрачок фиксирует эти колебания. Мы – вода, также толкаем друг друга вперед и наспех, также бесшумны в большинстве своих случаев и незаметны, и чем выше расстояние до дна, тем быстрее мы падаем, и тем быстрее нас забывают, и, упав, нас уже никто не различит, разве, что по надписям имен и фамилий.

Я мотаю головой, прогоняя темные мысли. И с чего это на отдыхе им быть. Мне кажется нечем дышать, и эта пустая комната наполняется паром – испарение от миллиона упавших и разбившихся капель. Провожу рукой по своему горлу. Дышать действительно трудно. Я пытаюсь различить очертания предметов, находящихся в комнате, но не могу сконцентрироваться от набежавшего пара. Чувствую, как из меня испаряется вода, выступающая в виде пота, отпечатываясь солью на моем лбу и глазах.

Жмурясь, я иду на ощупь и упираюсь в окно, выходящее на улицу. Оно просто огромное, но что я вижу снаружи очень непонятно. Пар застилает мне обозрение, я пытаюсь руками расчистить себе место для осмотра, но стекло тут же запотевает. Я только чувствую, как снаружи пытается сквозь пар пробиться солнце. Где-то начинает звонить мобильник, и это звонит она, ведь только эта мелодия играет на ее вызове. Она уже несколько месяцев не звонила первой. Я чувствую, что это очередной сумрачный шанс, но я определенно не могу найти телефон. Шарюсь руками, как паралитик. Ничего здесь нет, мои уши закладывает, но мелодия по-прежнему слышна. Я нервно начинаю улыбаться сквозь зубы, даже, скорее всего, я скалюсь. Как же часто судьба дает нам шансы, но что-то мешает нам ими воспользоваться. Я не чувствую истерики, но мое положение мне неприятно. Еще одна капля упала и испарилась. Они все проникают в меня, голова кружится все сильнее, безысходность глубже врезается во все рецепторы моего обоняния. Я решаю обойти комнату по периметру и, сделав это, понимаю, что комната вся стеклянная. Она похожа на ловушку, в которой морально тяжело – будто твоя душа заперта в клетку, и спастись ты можешь только испарившись. Ну, где же ты – мой сильный дух?

Левый глаз начинает нервно дергаться. Это удушье начинает медленно доставать и изводить меня. Я ощущаю, как будто кто-то пальцами с другой стороны комнаты начинает скрести по стеклу. Судорожно иду на звук, пытаясь собрать все оставшиеся силы. Хочется кричать, но в горле пересохло от жары. Я иду до тех пор, пока не утыкаюсь носом в стекло, где снаружи были написаны всего лишь два слова, прочитав которые, я застыл пораженный. Я почувствовал себя каплей, очень быстро приближающейся к бездне, я вот-вот разобьюсь. На стекле было написано: «Никогда не забывай!»

Будильник оторвал меня от приближения к самой бездне. И вот все бы сны так обрывались, а хорошие продолжались. Словил себя на этой мысли, потягиваюсь и улыбаюсь. Еще немного и новый город – полный впечатлений, красоты, исчерпывающего материала, который мы заберем внутри себя.

Мы, как книги, стоящие на солнце, и чем больше мы живем на полках, тем прожженнее становимся, тем больше в нас этого солнечного налета, загара, слоями, как годами, ложащихся поверх наших светлых душ. Потихоньку готовимся выйти из отеля, бутерброды упакованы, вода залита, зубы почищены, одежда подобрана. Мы во всеоружии. Еще немного времени есть на то, чтобы потянуться и насладиться этим утренним, прохладным бризом. Посиживаю на балконе, вытянув ноги, смотрю вдаль бледного неба, и легкий оттенок доброй грусти приходит от него в подарок. Этот цвет мне безумно напоминает ее глаза. В голову врезается мысль: «Интересно, какие дожди здесь?». Такие же грандиозные и масштабные? Такие же всепоглощающие?

Мы выходим. Ранее утро вторника. Автобусы полны молодежи, возвращающейся с тусы. Среди этого большинства можно разглядеть и ранних работников, которые может и поработают до обеда, а дальше сиеста. Среди всех этих картин мы плетемся к остановке №27, и наш тихий сонный путь пронзают наши зевания.

Я стою, переполняемый вопросами и сравнительными ощущениями. А как же будет на этот раз, какие будут памятники, тесные ли там улочки? Наверное, я напоминаю себя, только малым ребенком, который, съев конфету, хочет еще парочку. Да! Мой аппетит разогрет и трудно сейчас остановится. Эйфория никогда не спит.

Таким вот образом к нам, потерянным во времени, убежавшим прочь от суеты, подъезжает наш экскурсионный автобус. В этот раз выходит другой гид – светловолосая, зеленоглазая девушка. Выходит и обаятельно представляется Ирой. Убедившись, что мы действительно участники экскурсии, зовет нас в автобус. Водитель другой, чуть моложе, скромнее, чем Паскуале. В ответ на Бон Джорно, он застенчиво улыбнулся и сказал: «Чао!».

Усевшись поудобнее, мы опять оказались в этой капсуле путешествия. В меня проникают поствпечатления, состояние дежавю, но только такое, что хочется повторять эти моменты еще много-много раз подряд. Наш автобус, как и в первый день, летит стрелой, и все легковые автомобили вежливо уступают нам полосу. Вот, где водителям полная свобода. Ира всем представилась, поинтересовалась нашим сонным настроением и кратко ввела в детали экскурсии. Даже по ее словам чувствовалось, что очередное путешествие будет выдающимся. Поделившись с нами местами, где мы должны побывать, Ира подогрела наш утренний аппетит тем, что скоро мы также остановимся, чтобы перекусить.

Едем. Тишина в салоне. Гул мотора и дороги снаружи. Намека на пробки совершенно нет. У большинства туристов головы опрокинуты на спинки кресел, и они, наверное, сейчас летают в своих недосмотренных снах. Я же, по-прежнему, смотрю в окно, в плеере играет альбом Red Hot Chili Peppers – Stadium Arcadium, мне не до сна, из меня сыплются поствпечатления. Все вроде, как и вчера, но чувствуется веяние нового, чувствуется, что семя Италии и ее духа произрастает во мне, и от этого ощущения дышится легче.

Едем. Смотрю в окно, и в голову приходят мысли о полезности. Здесь каждый чувствует свою полезность по отношению к окружающим, по отношению к близким, и потом к себе. Здесь каждый хочет быть полезным и поэтому занимает свое место, реализуя свою полезность максимально эффективно. Будь то водитель автобуса – быстро, но квалифицированно и аккуратно, доставляющий пассажиров к месту назначения, будь то фермер, заботливо выращивающий свой виноград, хочет быть полезным не только для себя, но и поддерживать винный престиж Италии, отсюда и виноградники все зеленые в такую жарищу. Отсюда и обычная приветливость служащих, любого прохожего. Задав ему любой вопрос, он хочет быть полезным, пытаясь помочь и ответить тебе. Толерантность зашкаливает и этому стоит поучиться. Мысль объемная и всеохватывающая, пытаюсь наложить ее на себя. Действительно, хочется быть полезным и мне, но в нашей атмосфере полезность зачастую гасится, оставляя тебя ни с чем, с опущенными руками и отвратительным настроением. Ведь, действительно, все возвращается. Помню себя в университете, горящие глаза, у кого то не получается лабораторная или исследование, я здесь, на связи, готовый быть полезным. Устаешь, но чувствуешь, как очищается душа, как обретаешь навык и в познании предмета помощи и в обретении этого чувства полезности, нужности, востребованности. Ты, как будто, цельный. И как только ты переходишь на новое место, например, работа не по специальности, новый круг знакомых с совершенно противоположными интересами, то чувствуешь, что теряешь время зря, чувствуешь потерянность. Словно ты «герой нашего времени».

Вспоминаю себя после выхода из стен университета – подготовленный, жутко стремящийся работать. Я хватался за все, что есть. Естественно по специальности. Но у нас здесь шанс пробиться – надо выгрызть. Зеленый свет опытным, молодым часто отказ. И мало кто рассматривает в тебе устремленный потенциал. Взять для того, чтобы взять.

Итак, сменив уже два места работы, я только чувствовал себя скорее лишним, слегка приближенным, чем полезным. Конечно, опыт важен везде, но это только усугубляет твое внутреннее состояние. И так на протяжении всех девяти рабочих месяцев. Я чувствовал, что протираю свою задницу и болтаюсь в этой жизненной проруби. И часто так происходит, что деньги гасят эффект полезности. Вроде работаю, и заработок получаю, ну и хрен бы с ним. И полезность в таком случае опускается на дно твоей зарастающей пессимистической обыденностью личности. Смотря в окно, мимо всего проносящегося полезного, я очень остро осознал эту разницу. Она действовала, как туго затянутый галстук, но пока мои руки слишком коротки, чтобы ослабить его.