7 великих комедий
Шрифт:
Уходят.
Сцена вторая
Виндзорский парк. Входят Пэйдж, Шеллоу и Слендер.
Пэйдж. Идите, идите. Мы заляжем в дворцовый ров, покуда не завидим огоньки наших фей. Не забудь, сынок Слендер, мою дочь.
Слендер.
Еще бы забыть! Я говорил с ней, и мы условились, как узнать друг друга. Я подойду к той, которая будет в белом, и крикну: «Т-с», а она ответит: «Тише!». Так мы и узнаем друг друга.
Шеллоу. Очень хорошо, но зачем тут твое «Т-с» и ее «Тише»? Ты и так узнаешь ее по белому платью. Десять часов пробило.
Пэйдж. Ночь темна; огни и привидения очень
Уходят.
Сцена третья
Улица. Входят миссис Пэйдж, миссис Форд и доктор Каюс.
Миссис Пэйдж. Доктор, моя дочь в зеленом платье. Когда улучите удобную минуту, берите ее за руку, отправляйтесь в приходскую церковь и кончайте дело поскорее. Теперь ступайте в парк. Мы обе должны идти вместе.
Каюс. Я знай, что делай. Адье.
Миссис Пэйдж. До свидания, сэр.
Каюс уходит.
Муж не так обрадуется, что проучил Фальстафа, как рассердится, что доктор женился на моей дочери. Но – неважно: лучше немного воркотни, чем много разбитого сердца.
Миссис Форд. А где Нэн, ее армия фей и валлийский дьявол Хьюго?
Миссис Пэйдж. Все они собрались в овраге, возле дуба Херна, и притаились, спрятав огоньки. Как только Фальстаф сойдется с нами – они сразу же осветят ночь.
Миссис Форд. Это, несомненно, испугает его.
Миссис Пэйдж. Если он не испугается, все-таки будет осмеян; а испугается – осмеют еще больше.
Миссис Форд. Мы ловко проведем его.
Миссис Пэйдж.
Обманывать развратных и разврат —
Обманом никогда не заклеймят.
Миссис Форд.
Час приближается. К дубу, к дубу!
Уходят.
Сцена четвертая
Виндзорский парк. Входят сэр Хьюго Эванс (переодетый) и феи.
Эванс. Марш, марш, феи! За мной! И не забывайте ваших ролей; а главное – не робейте. Следуйте за мной в овраг и, как только я подам сигнал, делайте, как сказано. Идем, идем! Марш, марш!
Уходят.
Сцена пятая
Другая часть парка. Входит Фальстаф (переодетый) с головой оленя.
Фальстаф. Виндзорский колокол пробил двенадцать – миг приближается. Помогите мне, боги с пламенною кровью! Припомни, Юпитер, что ты сделался быком ради Европы – любовь заставила тебя надеть рога. О могущественная любовь! В иных случаях ты превращаешь скотов – в людей, в других – человека в скота. Юпитер, и в лебедя превращался ты ради вожделенной Леды! О всемогущая любовь! Сколь малого недоставало тогда, чтоб бог сделался гусем! Впервые сотворенный грех в образе скота, о Юпитер, – скотский грех! Второй сотворен во образе белой птицы, но сам по себе черный. Подумай об этом, Юпитер! Уж если у богов так горяча кровь, что остается бедным людям? Вот я сделался виндзорским оленем, и, полагаю, жирнее зверя нет в здешнем лесу. О Юпитер, навей прохладу на время моей течки; иначе кто упрекнет меня за то, что я истеку жиром? Кто-то идет сюда. Моя лань?
Входят миссис Форд и миссис Пэйдж.
Миссис Форд. Сэр Джон, ты здесь, мой олень, мой дорогой олень?
Фальстаф. О моя черношерстая лань! Пусть небо льет картофельный дождь[67], пусть гром раскатывается на мотив: «Ах, рукавчики зеленые мои»,
пусть сыплется град из ароматных лепешек, пусть бушует метель из ванили, пусть разразится буря плотских искушений – вот где мой приют! (Целует ее.)Миссис Форд. Миссис Пэйдж пришла со мною, дорогой мой.
Фальстаф. Делите меня, как принесенного в дар оленя, – каждой по ляжке. Бока я сохраню, лопатки отдаю лесному сторожу, а рога предоставляю вашим супругам. Похож я на охотника, а? Совершенный охотник Херн? На этот раз Купидон оказался добросовестным мальчишкой: он вознаграждает меня за прошлое. Как истое привидение, приветствую вас!
За сценой шум.
Миссис Пэйдж. Господи! Что за шум?
Миссис Форд. Прости нам, Господи, наши прегрешения!
Фальстаф. Что бы это значило?
Миссис Форд и миссис Пэйдж. Бежим! Бежим! (Убегают.)
Фальстаф. Видимо, дьявол не хочет моего грехопадения, боится, чтоб мое сало не затопило весь ад: иначе он не стал бы так мешать мне.
Входят сэр Хьюго Эванс, переодетый сатиром, Пистоль в виде лесного духа Гобгоблина[68], миссис Квикли, Анна Пэйдж в костюме феи, все с зажженными свечами.
Царица фей.
Все феи, что белы, серы, черны,
Вы, пляшущие при лучах луны,
Наследницы судеб определенных[69], —
К трудам своим, для дел вам отведенных!
Гобгоблин, сделай перекличку им.
Пистоль.
Эй, слушать! Тише там, воздушный дым!
Сверчок, лети по очагам, послушен;
Где пол не метен, жар где не затушен,
Там слуг щипай, пусть будут в синяках.
Царица фей проучит всех нерях.
Фальстаф.
За слово к ним карают смертью феи.
Я лучше лягу. И глядеть не смею.
(Ложится ничком.)
Эванс.
Где Бид? Лети! Когда найдешь девицу,
Что на ночь не забыла помолиться,
Воображенье в ней пусть говорит,
Пусть грезит нежно, как младенец спит;
Но легшим не молившись – без оттяжки
Щипай бока, грудь, спину им и ляжки.
Миссис Квикли.
И там, и здесь,
Виндзорский замок облетайте весь.
Рассейте счастье в комнатах, в передних,
Чтоб замок простоял до дней последних,
Чтоб ничего не рушило его,
Достоин был владельца своего.
Чтобы по всем сиденьям в каждом зале
Душистые цветы вы разбросали,
И пусть со всех девизов и щитов
Вовек глядит величие гербов!
Вы, феи луга, выступайте в пляске,
Подобной чину ордена Подвязки,
И лозунг ордена отметьте вы,
Чтобы выделялся изо всей травы.
И «Honny soit qui mal y pense»[70] вы сами
По лугу метьте пестрыми цветами,
Как тот узор – сапфир и самоцвет, —
Что под коленом рыцаря надет.
Ведь буквы фей – садов прелестный цвет.
В путь, феи, но до часу нам свобода,
Так не забудем же мы хоровода,
Что по ночам ведем мы дуба вкруг.
Эванс.
Ну, руку в руку, становитесь в круг,
И светлячки наш путь пусть освещают,
Пока наш строй в круг дуба поспешает.
Но – стойте. Чую: человек меж нас.
Фальстаф.
Защити меня, небо, от этого валлийского духа, не то он превратит меня в кусок сыра.