7000 заговоров сибирской целительницы
Шрифт:
Простите меня за еще одну просьбу: не пишите моей фамилии – стыдно своих односельчан.
Не осуждайте меня, люди, может быть, вашим детям Бог в трудный час за это даст свою помощь. Аня».
Дорогие мои, если кто-нибудь из вас захочет помочь Анне, то я обязательно ей все перешлю. Я искренне уверена в том, что истинная доброта возвратится сторицей. Человек, который протянул руку помощи тому, кто об этом взалкал, будет сам иметь в самый тяжкий час своей жизни поддержку руки Божией.
Я никогда не забуду урок, который когда-то преподала моя бабушка. К ней пришла несчастнейшая из женщин и стала говорить о своей безмерной беде. По щекам моей бабушки текли слезы, когда она слушала
– Вы мудры, я проделала столько верст, чтобы Вас увидеть и услышать от Вас: что же мне делать?
И тогда моя бабушка ей сказала:
– Иди и твори посильное и непосильное добро. Помоги тому, кто страдает, как ты, или больше, чем ты. Вставай и иди. Не теряй ни одной минуты. И чем больше ты поможешь другим, тем быстрее и тебе Господь протянет свою руку.
Когда она ушла, я спросила у бабушки, почему она ей так сказала. В ответ я услышала:
– Ничто так быстро не открывает дверь к Господу, как искренняя помощь тому, кто тяжко страдает.
Другими словами, иногда следует забыть о своей невыносимой боли ради боли чужой, ибо сказано в Святом писании: «Рука дающего да не оскудеет».Порча на варево (особый случай)
Из письма: «Дорогая Наталья Ивановна. Я хочу Вам рассказать историю, которая происходила на моих глазах. Все, что произошло в нашей семье, не поддается здравому смыслу. Если бы мне прежде кто-нибудь подобное рассказал, то, возможно, я бы тоже этому не поверила.
Когда я была молодая, то сделала аборт, после чего у меня не было детей. Муж у меня был очень хороший и, чтобы меня утешить, уговорил взять ребенка из детского дома.
Нам тогда повезло: мы усыновили замечательного мальчика. Первое время я, конечно, опасалась, вдруг он будет больной или умственно отсталый, ведь мы не знали, кто родители Валеры. Но, к счастью, наш приемный сынишка рос очень смышленым и красивым, прямо как ангелочек.
Маленькие дети обычно болеют, а вот наш Лерочка был совершенно здоров.
В школе он учился на одни пятерки, на собраниях его всегда ставили в пример, он был добр сердцем и никогда не огорчал меня и отца.
Шло время, он поступил в институт, стал встречаться с девушкой. Марина нам нравилась, и мы всегда ее принимали как свою. Честно говоря, я тогда думала, что он на ней женится.
Но случилось обратное. Марина перестала к нам приходить, и я спросила сына, что случилось с Мариной, почему она к нам не приходит. Сын мне ответил так:
– Мама, я полюбил другую девушку, ее зовут Снежана. С Мариной я больше не встречаюсь, я не виноват, что мне понравилась другая.
Я тогда не стала приставать к сыну с расспросами. Было очевидно, что он и так сильно переживает.
Для себя я сделала вывод, что Снежана не любит Валеру, а вот Марина звонила нам каждый день, хотя сын всякий раз ей говорил:
– Я же просил тебя, больше не звони. Пойми, я тебя не люблю, зачем ты мучаешь себя и меня?
После чего сын клал трубку, а мне всякий раз было за все очень неловко и жалко Марину.
Однажды Валера сказал:
– Мама, я через полчаса приду. – И ушел.
Его не было целых семь часов. Меня почему-то охватил дикий страх, и я стала обзванивать всех его друзей, но сына нигде не было. В записной книжке я нашла телефон Снежаны и, собравшись с духом, набрала ее номер. Снежана равнодушным голосом сказала, что у нее Валеры нет и никогда не бывает, так как они с ним не встречались и не встречаются. На мой вопрос, может ли она предположить, где он есть, девушка мне сказала:
– Послушайте, я же вам сказала: я понятия не имею, где ваш
сын, он меня не интересует. – И положила трубку.Я знала, где живет Марина, и ноги понесли к ней. Дверь мне открыла Марина и очень вежливо уговорила зайти. Мы разговаривали с ней о Валере, и неожиданно она сильно расплакалась. Я пыталась ее успокоить, но тут из другой комнаты вышла женщина. Увидев плачущую Марину и поняв, кто я такая, она словно взбесилась.
Я, конечно, понимаю, ей ведь тоже жалко свою дочь, которая каждый день ревела из-за нашего сына, но вы бы слышали, как она на меня орала.
Из ее слов я тогда поняла, что она угрожала нашему сыну, что отомстит ему за слезы дочери и доведет до дурдома.
Вот дословно ее слова:
– Я проучу его раз и навсегда. Привык морочить девчонкам голову, умница. Я ему так заморочу голову, что из дурдома выходить не будет. Имя свое и то позабудет, кобелина!
Я опешила от ее угроз и сказала:
– Послушайте, мой сын не обещал на Марине жениться, он не давал ей слова и не виноват, что больше не любит ее.
– Полюбит, еще как полюбит! – кричала мать Марины. – Поглядим на этого умника, как из большого ума да большой дурак выйдет.
Когда я вернулась, сын был уже дома. Узнав, что я сильно волновалась, он попросил у меня прощения.
Я, конечно, не стала ему рассказывать про звонок к Снежане и про скандал в доме Марины. Сын был дома, а мне больше ничего и не нужно.
На другой день мне позвонили из института и сказали, что Валеру увезли в больницу, в неврологическое отделение.
В больнице меня к нему не пустили. Из разговора с врачом я поняла, что сын неожиданно сошел с ума. Конечно, мне это не так сказали, а объяснили его диагноз медицинскими терминами. Но, как бы мне это ни преподнесли, факт оставался фактом: произошло большое несчастье, сын невменяем, он даже имя свое не может назвать правильно.
Целый месяц я ходила под окнами больницы. Продукты у меня не брали и к сыну не пускали. Я была в невероятном отчаянии.
Потом мне позвонила Марина и сказала:
– Я этого не хотела, но мама с бабушкой все-таки сделали то, что вам обещали. Но если он будет со мной, то тогда они переделают все и он будет снова здоров.
Услышав ее слова, я воскликнула:
– Марина, что ты несешь! Как это можно сделать так, чтобы Валера заболел или выздоровел? Ты ври, да не завирайся.
В ответ на мою речь Марина оказала:
– Можете мне не верить, но я точно знаю, что мама и бабушка сделали ему "на варево", чтобы у него голова не варила. Если не верите, приведите его к нам, и у нас он будет здоров, а когда он выйдет от нас, то его голова снова перестанет варить.
Выслушав ее, я сказала:
– Допустим, что ты говоришь правду и он будет здоров, если будет жить у вас, но подумай сама, что ты говоришь. Получается, что он всю жизнь будет сидеть в вашем доме. Ведь, по твоим словам, только он выйдет за порог, как опять станет ненормальным. Кто же вас тогда будет кормить, если он не будет учиться, а потом и работать? Зачем твоей маме зять-нахлебник?
Марина помолчала и положила трубку.
Прошел еще месяц, и я уговорила главврача отпустить нашего сына на амбулаторное лечение, пообещав, что буду хорошо ухаживать за ним, а в случае необходимости привезу его снова в больницу.
На самом же деле я решила испытать судьбу – сводить его домой к Марине. Во мне боролись два чувства. Я боялась скандала и ухудшения его состояния, если поведу сына в дом к Марине. С другой стороны, я просто не видела выхода из создавшегося положения.
Обдумав все, решила все-таки ехать. Во всяком случае, если Марина мне солгала, то я уже не буду надеяться на чудо.