777

Посидев ещё немного, я подхватил покупки и вышел на улицу. Напротив торгового центра стояла блочная многоэтажка. Туда я и направился. Двор был завален грязным снегом, словно здесь разгружались все снегоуборочные машины района. К тому же тут бродили бездомные собаки, грязные, ленивые и мохнатые. И куда меня опять занесло?! И так всю жизнь. Вечно оказываюсь в какой-нибудь клоаке. А всё началось с того дня, когда я родился. Подвыпившая акушерка унесла меня в палату интенсивной терапии вместо обычной палаты для новорождённых, и потом меня несколько часов не могли найти. Помню, мама рассказывала об этом со смехом, но смех тот был совсем не весёлым. Она постоянно боялась меня потерять. Но вышло наоборот. Сначала я потерял её. А потом себя. Черт возьми, ещё вчера от таких мыслей я бы тихо разрыдался или запел песню, чтобы унять слёзы, а сейчас все эти сантименты меня совершенно не тронули.

Побродив с собаками по двору, я приметил подъезд, дверь которого была не заперта. Внутри оказалось неожиданно чисто и даже не воняло мочой. Первоначально я хотел переодеться между этажами, но вдруг испугался, что меня застукает какая-нибудь бабка, решившая вынести мусорное ведро. Шуму не оберёшься. А мне лишний шум был не нужен. Я вызвал лифт, поднялся на последний этаж, тут меня ждал облом. Проход на чердак оказался перекрыт стальной решёткой, на которой к тому же висел замок. В принципе, его можно было сбить. Но, представив, какой грохот поднимется, когда я начну по нему лупить, я махнул рукой, сел назад в лифт и снова спустился на первый этаж. Не получилось на чердаке, переоденусь в подвале. Черта с два! Прохода в подвал здесь вообще не было. Возможно, как и самого подвала. Я обошёл весь подъезд, но ничего не нашёл – ни двери, ни люка. Пришлось опять подниматься наверх, на этот раз по лестнице. Между четвёртым и пятым этажами я решил, что место здесь подходящее. В закутке, где находился мусоропровод, я сложил на полу пакеты с покупками, выглянул на лестницу, посмотрел вверх и вниз – всё было тихо – и стал стаскивать с себя одежду. В угол полетели куртка, штаны (шов на заднице слегка разошёлся, но я только сейчас это заметил), ботинки, джемпер и рубашка. Из одежды на мне остались только трусы и носки. Секунду поразмыслив, я решил их пока что не переодевать. И тут началось! Сначала где-то наверху затявкала собака, слышно было, как хлопнула дверь, потом послышалось бормотание и раздались шаги. Человек спускался по лестнице. Но почему, почему не на лифте, как все нормальные люди?! Я судорожно вскрывал пакеты, пытаясь найти штаны. Меня переклинило. Вместо того чтобы надевать то, что попадётся под руку, я искал именно брюки. Возможно, сказалась многолетняя привычка: первым делом надевать на себя штаны. Но их не было. Вернее, где-то они были, да только я никак не мог найти их в куче купленного барахла. Между тем шаги приблизились, и я почувствовал, что за спиной кто-то стоит. Ну, конечно! Это была старуха с мусорным пакетом в руке. В другой руке она держала поводок, закреплённый на шее пекинеса. Старуха молча смотрела на меня без какого-либо испуга в глазах. Её пекинес делал то же самое. Я выпрямился.

– Что вы тут делаете? – спросила она.

Голос у неё был строгий. Наверное, бывшая учительница. Такие в десяти случаях из десяти звонят ментам. Что бы ни случилось. Такой была моя тёща. Чуть что хваталась за телефон и звонила в отделение. Как-то раз она пришла из магазина, выложила покупки, переоделась, а потом увидела, что куда-то пропал пакет с замороженными овощами. Тёща тут же набрала «02». В другой раз у её кошки началась течка, она забралась в ванную и никого туда не пускала. Тёща набрала «02». Если ночью ей снился кошмар, она хватала телефон и набирала «02». Всё это я узнавал от Лары.

– Что вы тут делаете? – повторила старуха. – Как вы вошли? Я тут всех знаю. Вы здесь не живёте.

Я не знал, что ответить. Меня вдруг стало трясти. От холода и нервов. В голове так и стреляло: «Деньги, деньги, деньги».

– Хорошо, – вдруг сказала она. – Пойдёмте со мной. Я вам помогу.

Она пошла вверх по лестнице, потом остановилась и оглянулась.

– Ну что вы стоите? Идёмте. Переоденетесь у меня.

«Господи, – подумал я, – ну что это, откуда?»

Пришлось подхватить вещи, кроме старой одежды, и пойти за ней. В голову лезла всякая дребедень. Например, я отчётливо увидел, как мы заходим в прихожую и старуха хватает меня за шею и пытается поцеловать. Или вот ещё: мы заходим, она резко поворачивается и вонзает мне в бок стамеску.

Мы вошли в квартиру. Старуха включила в прихожей свет и поставила на пол пакет с мусором.

– Можете спокойно переодеться, – сказала она.

– Спасибо вам, – ответил я смущённо. – Так, а где моя сумка?

Я расшвырял пакеты с барахлом. Сумки с деньгами не было.

«Ёб твою мать!» – подумал я. Или сказал?

– Да вон у вас их сколько! – засмеялась старуха. – Одной больше, одной меньше.

– Нет, нет! Мне нужна та. Где она? Где?

Я стал бегать по прихожей в трусах и носках, а пекинес радостно прыгал у меня под ногами.

– Так вы будете переодеваться? – спросила старуха. – Мне нужно на прогулку с Володей.

Она взяла пекинеса на руки. У меня началась паника. Я схватил мусорный мешок, заглянул под него. Снова расшвырял свои пакеты. Бабка меня ограбила! Нет, я забыл сумку в каком-то магазине. Или даже в туалете. Прогадил свою мечту, свою надежду. Я выскочил из квартиры и побежал вниз по лестнице.

– Вы куда? – крикнула вдогонку старуха.

Её квартира была на шестом этаже. Я остановился между четвёртым и пятым, заглянул в закуток. Сумки там не было. Только ворох моей старой одежды. Из одной квартиры вышла женщина с маленьким мальчиком. Подтянув трусы, я спрятался за угол, но мальчик меня заметил.

– Папа! – закричал он.

– Это не папа, – ответила женщина. – Это другой алкаш.

Они вызвали лифт. Я заглянул под одежду. Сумка лежала под штанами. У меня отлегло от сердца. Подождав, пока мамаша с ребёнком сядут в лифт, я выбрался из укрытия и вернулся к старухиной квартире. Дверь была заперта. Я позвонился. Потом постучался. Никто не отвечал. Неужели решила взять мои вещи? Как-то неудачно у меня всё пошло. Начиная с сортира.

– Кто там? – послышалось наконец-то из-за двери.

– Это я. Вы меня приглашали, помните?

Я чувствовал, что меня разглядывают в глазок.

– А почему вы без одежды? Кто вы? Я сейчас милицию вызову.

Бог с ними с вещами! Я решил, что пора бежать. А то влипну ещё больше. В этот момент открылась соседняя дверь, и выглянула моя старуха.

– Вы что там? Будете переодеваться?

– А там кто? – Я кивнул на дверь, в которую ломился.

– Соседка. После инсульта.

Я вошёл, схватил первый попавшийся пакет. Он оказался с брюками. Из другого пакета достал рубашку и пиджак. Оделся и сразу почувствовал себя увереннее. Накинул пальто, завязал шнурки на ботинках. Старуха причмокнула губами.

– Чаю не хотите?

– В следующий раз, – ответил я.

Потом подумал: может, дать ей денег?

И тут же отогнал эту бесполезную мысль.

6

Пока я шёл через двор в обратном направлении, изгваздал новые ботинки. Пришлось вернуться в торговый центр и купить щётку и крем для обуви. Мой покупательский пыл немного угас. Я не стал там задерживаться, вышел на улицу и сел в такси.

– Куда? – спросил водитель.

– В гостиницу, – ответил я.

При мне остался только один небольшой пакет с барахлом и сумка с деньгами. Незаметно я вытащил из пакета опасную бритву и переложил в карман пальто. На случай если таксист решит меня ограбить, я готов был вскрыть ему горло. Взглянув на часы, я увидел, что уже начало второго. Четыре с лишним часа прошли незаметно.

Немного попетляв по окрестностям, мы остановились у входа в гостиницу, откуда меня совсем недавно выперли. Можно было рискнуть ещё раз: учитывая мой новый облик, вполне могло получиться. В случае чего всё-таки дать на лапу хлыщу-администратору, не смущаясь старой куртки, прожжённой сигаретами.

– Так что? – сказал водитель. – Вот гостиница.

Я сидел и размышлял. Двигатель потихоньку тарахтел. В конце концов я решился.

– Нет, едем в другую гостиницу.

– В другую гостиницу? Здесь же всего одна гостиница на весь город.

– Нет, нет. На выезде, на шоссе есть ещё одна. Ты что, не знаешь?

– А, эта. Это не гостиница, а клоповник и дешёвый бордель.

– Вот и гони туда прямиком.

Что он и сделал.

Там не было парковки, и мне пришлось вылезти на обочине шоссе, а потом идти к входу через осклизлый пустырь величиной с половину футбольного поля. Здание имело затрапезный вид, фасад по-прежнему осыпался, а решётки на окнах первого этажа покрылись ржавчиной. Одно слово – упадок. Но мне это подходило.