8 Призраков. Том II

Одно дело, когда ты сам бежишь на пределе и твой мозг подстраивает окружение, совсем иначе все воспринимается, когда тебя насильно тянет кто-то другой. И я готов поспорить на свою жизнь, что Геркулес сейчас был быстрее чем когда-либо до этого.

Иная отреагировала мгновенно и из ее тела выстрелили еще три шипастых смертоносных отростка. Не отпуская меня, Герк трижды подряд резко сменил направление, используя стены и мелкие укрытия для маневров. Осознав, что дистанционные атаки бесполезны тварь с пугающей скоростью побежала на нас и только перекрывшая ей дорогу Сайла позволила нам уйти невредимыми.

— Почему ты мне мешаешь, сестра? — донеслось за спиной.

Ответа я не услышал, потому что в мгновение ока мы с Герком удалились на север по пустой улице. Да и уверен, не было там никакого ответа. Это ведь Сайла.

Пару минут в виде поклажи на плече и у меня уже ломило все суставы, удивительно как Трупак не откинулся еще во время транспортировки. Потерпев еще пару минут, я уже было приготовился тормознуть здоровяка и двигаться на своих двоих. Да, его скорости мне никогда не достичь, но и погони за нами, очевидно, не было.

— Герк… — начал я, и в этот же момент здоровяк со свистом и дымом из голеней высоко оторвался от земли, будто ракета.

Не очень хотелось, чтобы меня отпускали с такой высоты, поэтому я тактично замолчал, позволив Геркулесу завершить начатое. Довольно быстро я понял зачем прыгнул Герк, точнее куда. Под самым потолком в северной стене сектора красовалась едва заметная темная дыра. В нее мы и приземлились, если конечно это вообще можно назвать приземлением. Не рассчитав свои массивные габариты, здоровяк попросту застрял в проеме, а меня по инерции бросило на несколько метров вперед по узкому тоннелю в стене, спасибо хоть не назад.

Я отряхнулся и помог Геркулесу протиснуть свою тушу в тесный проход, удалось с трудом, Геркулесу пришлось полукругом изогнуть спину, но он не жаловался, а лишь тяжело дышал и пристально смотрел назад.

— Герк! — вновь обратился я к здоровяку.

— Повезло, погони нет, — выдохнул он и расслабился, насколько это вообще возможно в такой тесноте, — че?

— Что это за место?

— Сам же просил показать. Вакаку твой туда пошел, — кивнул Геркулес вглубь тоннеля.

— Вакацу, — машинально поправил я, — уверен? Откуда тут вообще лаз под потолком?

— Ясное дело откуда, тут и произошел прорыв барьера. Тот, который самый первый, — с умным видом произнес Герк.

— А ведет он значит…

— На берег проклятой реки.

— Ясно, ладно. Но спросить я вообще хотел не это, ты слышал слова той жирафихи?

— Да, — кивнул Геркулес, — Сайла тоже Иная. Понял это еще когда нес девчонку на руках.

— Так вот почему ты перестал ей доверять?

— И правильно сделал! Затащила нас в лапы своей сестренки! — взревел здоровяк.

— Вообще-то наоборот вытащила, — поправил я, — кто такие вообще эти Иные?

— С историей Пайкса знаком? — поинтересовался Герк.

— Да, регион был населен безвольными куклами, потом избранные из них были отмечены системой и получили собственную волю, после чего постепенно эти меченые истребили кукол как вид, — коротко пересказал я, пытаясь припомнить детали в голове.

— Не истребили, — вдруг исправил меня Геркулес, — куклы бессмертны, в этом вы с ними похожи.

— Ты что несешь? Да я за все время пребывания в регионе не встретил ни одной…

— Еще как встретил, порождения реки это они и есть, — перебил меня здоровяк, — весь день сегодня их встречаешь. Насильственная смерть тела куклы без ритуала перерождения не убивает душу, а лишь вырывает из цикла. И бессмертная душа, которая не способна создать себе вместилище самостоятельно, рано или поздно сливается с живой рекой.

— Проклятой рекой ты хотел сказать?

— Это теперь она проклята. Живая река была как пустой сосуд, впитала в себя все накопленные эмоции и чувства неприкаянных душ кукол: злость, гнев, ненависть, обида, зависть, ужас, безысходность, боль, горе и множество других подарков от меченых, которые их истребляли. Река вбирала их в себя одну за одной и все попавшие туда бессмертные души были вынуждены вариться в этом котле в бесконечном страдании и переживании одного и того же снова и снова. Их души хоть и бессмертны, но хрупки, и вскоре все они рассыпались на тысячи осколков каждая. И так происходило до тех пор, пока десятки разрозненных осколков не начинали яро испытывать одно и то же чувство, всеми фибрами желая лишь одного, найти чувству выход, избавиться от него. И, как и полагается, бог, или как вы его называете, система, услышала их желание и позволила материализоваться. Так появилось первое порождение проклятой реки. С одним лишь движимым желанием мстить оно напало на деревню рыбаков.

— Вот с чего начались нападения о которых нам рассказали…

— Освободившись от части осколков, которые как яд источали лишь отчаянное желание мстить, страдания остальных в реке немного уменьшились и осколки инстинктивно начали объединяться и давать эмоциям выход. Так начались постоянные атаки на Пайкс.

— А когда порождение погибало? Что становилось с осколками?

— Они части бессмертной души, их нельзя уничтожить. Поэтому выплеснув накопившуюся эмоцию они возвращались обратно в реку и обретали временный покой. Временный, потому что, попав обратно в поток боли и чужих страданий, они, как губка, начинали опять вбирать их. И так по-новой.

— Жутковатая история у вашего вида. Но откуда ты можешь это знать? Ты ведь просто меченый горожанин?

— Ян, я давно не тот, кем был раньше. Чтобы выжить я впитал в себя бесчисленное количество осколков, и, к сожалению, не только их эмоции и силу, но и воспоминания. На деле, я просто паразит, что пользуется их мощью. Воплощение мечты любого меченого, вобрал в себя все преимущества обоих видов, и бессмертие, и свободу мысли.

— Такая себе свобода, — грустно выдал я, не находя слов.

Даже если эти всего лишь продвинутый искусственный интеллект, я уже не мог воспринимать их просто как пиксели внутри игры. Только не после того, через что я прошел. Только не сейчас, когда я смотрел на перекошенное от внутренней боли и страданий лицо Геркулеса и сочувствовал ему всем сердцем. Искренне. До боли в груди.

— Тогда кто такие Иные? — решил я переключиться от пугающих накатывающих эмоций. Не самое удачное время для рефлексии.

— Осколки одной души, которым каким-то образом удалось вернуться в исходное целое состояние.

— В исходное состояние куклы?

— Бессмертной куклы с воспоминаниями. Куклы, которая прошла через смерть, свою и всех близких. Куклы, которая вынуждена переживать боль и страдания до конца своих дней без возможности избавиться от них. Куклы, которая каждую секунду пребывания в проклятой реке впитывала и пропускала через себя отчаяние и чувство мести каждого осколка. Куклы, которая знает кто во всем этом виноват…

— Я понял, не продолжай…

— Теперь понимаешь? Иные это естественные враги каждого жителя Пайкса, — резюмировал здоровяк со сталью в голосе, — хоть в этом и нет их вины.