90 дней

– Вы все неправильно поняли! – попытался Макс оправдаться, хоть и не знал, что там Йенс себе понял, но все же было только два варианта.

– Хорошего вечера, Макс, – словно пропел в трубку Йенс и тут же отключился.

– Черт, – со стуком Макс приложился лбом к поверхности стола. – Чертов Габриэль Йенс.

***

Непонятно, зачем директор сказал быть на связи с девяти, потому что так и не позвонил, вплоть до прихода Макса в офис. Снова на десять минут раньше, как положено культурным людям, но в этот раз офис не пустовал. Йенс лишь обернулся на него и, махнув в сторону дивана, продолжил говорить с кем-то по телефону.

– В кадры его и обратно на биржу. Когда приведут новых экономистов? Хорошо, пусть Попов их собеседует, – наконец Йенс закончил звонок и повернулся к устроившемуся на диване Максу, который уже раскладывал бумаги на шесть стопок. – Хоть ты порадуй меня, разобрался?

– Почему вы пишете зарплату в евро? – Макс закончил с раскладкой и перевел взгляд на Йенса.

– Для долгосрочных договоров так удобнее, ведь евро стабильнее рубля, не нужно обновлять данные каждый месяц. – Йенс сел на диван возле Макса и взял в руки одну стопку. – Один трудовой договор на человека, одно соглашение и одна характеристика. Надеюсь, ты запомнил хоть что-то?

– Да тут особо и нечего запоминать, все они работают на одной должности и на одинаковых условиях.

– Настало время их переоценки.

– То есть кому-то поднимут зарплату, а кого-то уволят?

– Именно так. Обычно этим занимается отдел кадров, но похоже, что нам и его придется почистить. Однако они пойдут в последнюю очередь, так как нам еще нужна оценка других сотрудников. И сейчас мы пойдем за ней.

Кадры находились на два этажа вниз и, кажется, целый лабиринт спустя. Макс почти смог запутаться в коридорах, если бы шел сам, то точно потерялся бы. При виде Йенса женщина средних лет за крайним столом сразу вручила ему папку с бумагами.

– Все, что Вы просили, – видно, ей было не очень приятно обращаться уважительно к человеку, что был в два раза младше нее.

– Спасибо, – отозвался Йенс, и они тут же ушли. Когда они шли по пустому коридору, он обратился к Максу: – Понял, почему я хочу их почистить?

– Абсолютно, – согласился Макс.

– Ей на пенсию пора, а она держит место, на котором мог бы более продуктивно работать специалист из твоего или моего поколения. А в возрасте этой дамочки многие любят брать сверхурочные отпуска, будь то неизвестная болячка или присмотр за внуком. Лишь единицы из них стремятся к чему-то в жизни. Меня не волнует личная жизнь сотрудников, лишь их вклад в компанию имеет значение.

За короткий монолог Йенса они добрели до лифтов, и, когда зашли в приехавший пустой, Макс решился подать голос:

– Я хотел объясниться по поводу вчерашнего…

– Повторю, меня не волнует твоя личная жизнь и вообще с кем ты спишь.

– Да не сплю я ни с кем! – развернувшись к Йенсу передом, громче, чем можно было, выразился Макс. Не хватало еще взять его за грудки, чтобы казаться более убедительным.

Йенс замер в пол-оборота к нему, а лифт ехал слишком медленно, не давая Максу вырваться из этой уже казавшейся тесной кабины, что казалась в данный момент камерой заключения.

– Значит, я могу звонить тебе посреди ночи? – спросил Йенс ровно перед тем, как дверцы лифта разъехались.

Макс не выдержал его взгляд и выбежал из кабины. Он бежал в уборную, ему срочно нужно было охладиться. Его лицо горело, от обиды или смущения – от всего сразу. Какой контекст Йенс вложил в свои последние слова и был ли он там вообще?

Завернув в очередной поворот, Макс дернул дверь уборной на себя. К счастью, возле умывальников никто не стоял, так что Макс беспрепятственно несколько раз умылся холодной водой и очень тщательно протер горящие глаза. Если бы они были в каком-то американском ситкоме, то еще в их первый разговор Макс подумал бы «вау, этот красавчик подкатывает ко мне». Но они здесь, в опасной для таких, как он, стране. Здесь нужно видеть людей насквозь, чтобы появилась возможность выжить.

Через зеркало Макс заметил, как дверь открылась, но к счастью, это был незнакомый мужчина. Он даже не обратил внимание на Макса и сразу пошел по своим делам. Макс плеснул еще пару раз водой в лицо и, надергав бумажных полотенец, вытерся.

Но если бы это был Габриэль Йенс…

Нужно поскорее возвращаться, нельзя быть таким импульсивным, нельзя так поступать с самим директором. Нельзя действовать, не зная всей ситуации. Нельзя было выкрикивать те слова и убегать.

Когда Макс возвращался в кабинет, то заметил, что Софии не было на ее рабочем месте, но, открыв дверь офиса, увидел ее разговаривающую с Йенсом. Они оба замолчали и обернулись на Макса.

– Ты меня услышал, – последнее, что сказала София перед тем, как пройти мимо Макса и закрыть за собой дверь.

– Вы… – Макс посмотрел на дверь, затем снова на Йенса.

– Я выразился некорректно, и прошу прощения за это, – совсем нерадостно протараторил Йенс и уселся в свое кресло. Шок? Шок. – Я имел ввиду работу и только работу и очень надеюсь, что ты убежал, потому что посчитал, что теперь будешь работать двадцать четыре на семь. Пожалуйста, скажи, что это так.

– Вы недостаточно искренни, – Макс постарался произнести слова ровно, но вышло, как вышло. Он подошел к столу Йенса и уперся в него руками, немного наклоняясь вперед. Хотелось сказать еще что-то, но слова никак не складывались в предложения, потому Макс с напускной уверенностью смотрел на Йенса сверху-вниз.

– Что я могу сделать, чтобы ты меня простил?

Вот оно.

– Накормите меня, – Макс подался еще немного вперед, кончиком языка провел по верхней губе и сразу вернулся в прежнее положение. Йенс даже не шевельнулся и теперь напоминал самого Макса в тот момент в лифте. Макс считал себя хорошим человеком, потому не смог долго тянуть паузу после таких слов. – Можете заказать доставку, чтобы не прерывать рабочий процесс, – пока он смотрел на Йенса, то успел заметить боковым зрением ту самую папку, что они забрали из отдела кадров. Подхватив ее, Макс оттолкнулся от стола и прошел к дивану. Он усердно старался сделать вид, что занят изучением содержимого папки, и, когда Йенс в первый раз спросил, что он хочет на обед, сделал вид, что не услышал.

– Макс, – позвал его Йенс повторно, на что Макс уже обратил внимание. – Какое твое любимое блюдо?

– Суши, а Ваше?

– Сейчас суши, – не отрывая взгляда от Макса, Йенс нажал кнопку на стационарном телефоне и, придвинувшись ближе к нему, произнес: – София, закажи суши на троих.

Макс продолжил не только делать вид, но действительно изучать попавшие ему в руки бумаги. Если бы он был на месте Йенса, то точно бы не потерпел такого отношения от какого-то сопляка, да что говорить – давно бы выбросил себя в окно. Этот мужик за сегодня выбил себе девять из десяти баллов по шкале странности Македонского. На секунду, у Инны Новак по этой шкале была шестерка.

За время ожидания еды Макс успел хорошо изучить характеристики работников, не без помощи Йенса, конечно. Он подсел к Максу почти сразу и объяснил, на какие моменты нужно особенно хорошо обращать внимание, ведь решается судьба человека. Йенс попросил разложить договоры сотрудников в порядке от самого продуктивного до близкого к увольнению и затем спросил, почему он выбрал именно этих людей. К концу процедуры Макс почти полностью сумел сконцентрироваться на своем деле и старался не обращать внимание на чужие колена, что то и дело попадали в поле его зрения.