90-е: Шоу должно продолжаться – 3

Хотя на самом деле предложение было неплохое. Даже, я бы сказал, отличное предложение. Сняться в рекламном ролике.

– В общем, у нас есть очень влиятельный заказчик, который занимается косметикой, – рассказала мне ночью Ирина. – И он постоянно заказывает у нас рекламу. Обычно это просто текст под музыку. Но недавно он задумался, что можно ведь создать что-то более творческое… И даже первый видеоролик сняли по его сценарию. Ходили по улицам и опрашивали как будто случайных женщин. Спрашивали, где они покупают косметику. И те отвечали, что, конечно же, в «Белой лилии»! Но ведь можно снять и необычнее… Я видела, есть такая рок-группа, у которой грим такой черно-белый на лице. Твои ребята могут их сыграть. Вот представь, гримерка, перед зеркалами сидят музыканты, наводят марафет. К ним прорывается поклонница с букетом цветов. Слезы радости, все такое. Протягивает блокнот, типа для автографа и спрашивает. «На сцене так жарко, а у вас не течет косметика?!» А главный рокер отвечает таким хриплым голосом: «НЕТ!» А поклонница, такая: «Ой, а где же вы покупаете такую хорошую?!» И музыканты хором под тяжелый аккорд: «В „Белой Лилии!“» И солист пишет на листе: «За косметикой – только в „Белую лилию“!»

Я поржал, как только это представил. И чуть было сразу не позвал Астарота, чтобы с ним поделиться. Но вовремя вспомнил, что в отличие от меня, ему на самом деле девятнадцать. А в таком возрасте с самоиронией далеко не у всех хорошо. Да что там, у Астарота с ней вообще беда! Болезненное самомнение, помноженное на нервную параноиньку, что его, такого талантливого, все хотят под стол задвинуть.

Так что Ирину я притормозил, но пообещал, что поговорю обязательно.

И вот сейчас я слушал, как Астарота разрывает от возмущения, и мысленно выписал себе благодарность с занесением в личное дело. Хорошо, что прямо в театре не позволил сказать. А то этот скандал разразился бы прямо там, на сцене.

– Нда, придется идти долгим путем, – пробормотал я. – Привези мне, папенька, цветочек аленький.

– Что? – встрепенулся Бельфегор.

– Да ничего, анекдот просто вспомнил, – усмехнулся я. – Астарот, да забей уже. Ну, нет так нет. Считай, что я вам просто как прикол рассказал.

– Что значит прикол? – взвился наш фронтмен. – То есть, этой телевизионной телке мы вот такими кажемся? Смешными, да? Хиханьки, да?

«Если бы ты себя сейчас со стороны видел, то тоже бы поржал», – подумал я. Но сказал другое, ясен пень.

– Это ее работа, Астарот, забей, – я хлопнул его по плечу. – Вообще мы тут для другого собрались. У нас через примерно десять дней концерт в военном училище. Стильный, модный, новогодний. И нам бы с вами программу для него составить.

Астарот некоторое время молчал, сжимая и разжимая кулаки. Прямо по лицу было видно, с каким трудом у него получается свернуть с кипящего возмущения в рабочий режим. Но все-таки удавалось. Пунцовые щеки постепенно становились нормального цвета, дыхание переставало напоминать шипение парового котла, и молнии из глаз становились все менее ослепительными.

– Мы же подобрали ту песню «Нирваны» уже, – осторожно проговорил Кирилл. – Давайте сыграем?

Мои «Ангелочки» взялись за инструменты. Я сел на стол и откинулся спиной на стену. Да уж, пожалуй, убедить Астарота сниматься в рекламе будет тем еще квестом. Прямо ломать об колено понадобится нашего фронтмена.

Зазвучала песня. Не так плохо, как я опасался. Во всяком случае, мотив узнаваем. Астарот поднес микрофон ко рту и запел. Типа на английском… И вот тут-то мои уши чуть не свернулись в трубочку. Акцент был настолько рязанским, что им нужно было не демонические костюмы свои носить, а косоворотку. И гвоздичку на картузике.

– Слушайте, а может текст на русском сделаем? – дипломатично предложил я, когда последний аккорд замолк.

– Зачем? – нахмурился Астарот. – На английском же круто звучит!

«Только не в твоем исполнении», – подумал я.

– Я напоминаю, что у нас в военном училище концерт, – усмехнулся я. – Прикиньте, что суровый полкан начнет нас пытать, что это там за слова мы поем на иностранном языке? А вдруг что-то матерное и неприличное, а он не понимает.

– Ну… – Астарот почесал в затылке. – Но перевести ведь дословно с сохранением размера не получится…

– Давайте сначала просто переведем, – сказал Бельфегор. – Кирюха, ты же текст снимал, про что там вообще поют?

– А ты английского не знаешь, разве? – похлопал глазами Кирилл.

– Лондон из зе кэпитал оф Грейт Британ, – продекламировал Бельфегор. – Учил в школе, а сейчас у нас латынь и немецкий. Да ладно, чего ты? Переведи, ты же точно лучше знаешь. Тебе трудно что ли?

– Ну, в общем… – Кирилл прикусил губу. – Заряжай пистолеты и приводи своих друзей, это весело – терять и притворяться. Она скучает и самоуверенна. О нет, я знаю грязное слово.

– Но это же просто какой-то набор слов! – нахмурился Бегемот. – О чем это вообще?

– Кажется, там народ собирается на тусовку, и кто-то привел девушку, – неуверенно проговорил Бельфегор. – Эту самую самоуверенную. Она думает, что она принцесса, а Кобейн про себя называет ее другим словом. Грязным.

Все заржали.

– А дальше там что? – спросил Астарот.

– С выключенным светом все менее опасно, вот мы здесь, развлекай нас, – продолжил Кирилл. Я чувствую себя глупым и… это слово не знаю, как переводится. Потом опять – вот мы здесь, развлекай нас. Мулат, альбинос, комар, мое либидо.

– Либидо? – захлопал глазами Бегемот. – А такое слово есть вообще?

– Есть, – засмеялся я. – Если по-простому, то это влечение к противоположному полу.

– Ну хрен знает, как это по-русски спеть, – Бегемот постучал по барабану.

– Раз смысла нет, значит вообще неважно, как, – я пожал плечами. – Просто придумаем русский текст, подходящий по размеру. И все.

– Не может быть, чтобы там не было смысла! – заявил Астарот. – Каббал, ты неправильно переводишь! Это же другой язык, там могут быть другие значения.

– На всякий случай напоминаю, что у нас не очень много времени, – проговорил я. – Если залезем в дебри, то нам придется на концерте по кругу монаха петь.

– Я так понял, что мои песни мы не поем? – обиженно буркнул Астарот.

– Их вы и так играете без проблем, – я пожал плечами. – А нам нужен расширенный репертуар. Вот над ним мы и работаем.

– Берем стволы, берем друзей

Идем не в клуб и не в музей.

Она скучает, вот непруха,

Но знаю я, что она… – пропел, подыгрывая себе на гитаре, Кирилл.

Все заржали.

– Нет, так нельзя, мы же в военном училище выступаем! – сказал Астарот.

– И что, думаешь, там слово «шлюха» не знают? – фыркнул Кирилл. Блин, все-таки этот парень парадоксален. На вид он все еще был типичный отличник и домашний мальчик. Но когда брался писать тексты, то из него прямо-таки все человеческие пороки начинали выпирать. Ходячая иллюстрация поговорки насчет тихого омута.

– А может возьмем вообще какое-нибудь готовое русское стихотворение и его споем? – предложил Бегемот. – Ну, там Есенина какого-нибудь. Или Пушкина.