90-е: Шоу должно продолжаться 6

— А может еще сделать какое-нибудь гавайское блюдо? — сказала Наташа, глядя, как на экране суровый железный Мерфи борется с преступностью. — Только большое, чтобы всем хватило…

— Наташа, у нас будет человек пятьсот, — сказала Света. — Ты себе представляешь тару на такое количество людей?

— Ну… — Наташа вдохновенно посмотрела на потолок. — У моей подруги папа сделал такую штуку для смешивания раствора… Типа цементовозки, только поменьше, где-то мне по грудь бочка. За ручку крутишь, и там внутри все перемешивается. И вот если такую сделать, а внутрь нарезать, например, оливье и налить майонеза… То круто же будет!

— Оливье в бетономешалке? — подавился бутербродом Бельфегор.

— Оливье — это не по-гавайски! — заявила Наташа. — Надо гавайское блюдо. Кто-нибудь знает какой-нибудь гавайский салат?

Все напряженно задумались. Даже я. А ведь я не помню навскидку никакого гавайского блюда… Тут я заржал. Все-таки, Наташа — это что-то с чем-то. Ведь я сейчас всерьез думаю о том, что смешивать салат в самодельной бетономешалке — это отличная идея. С другой стороны, а в чем она не отличная-то?

— Ничего, кроме гавайской пиццы вспомнить не могу, — я пожал плечами. И тут же спохватился. В Новокиневске ни одной пиццерии я не видел! Они вообще знают уже, что такое пицца?

— Точно, пицца гавайская была! — сказала Света. — Я такую ела, когда мы с мамой в Москву ездили в прошлом году. В «Пицца-хат» на Тверской.

— Пицца — это такой плоский круглый пирог? — спросила Наташа. — А как его можно в бетономешалке приготовить?

На экране раздалась стрельба, а мы все хором заржали.

— Наташа, ты до сих пор голодная что ли? — спросил я. — Давай я еще бутеров нарежу. Могу даже горячие сделать, в духовке. А ты представишь, что ешь гавайскую пиццу. И мы не будем готовить гавайский салат в бетономешалке, ладно?

— Гавайская пицца была с ананасами, — с важным видом сказала Света. — У тебя есть ананасы?

— Винища не было, взял водки, из фруктов только огурец, из специй только соль и перец, — проговорил я.

— Что? — удивленно спросила Наташа.

— Говно, короче, ваш глинтвейн, — закончил знаменитый где-то в далеком будущем стишок я. — Ананасов нет, есть лук, чеснок и соленые огурцы. Вам чего в бутеры положить?

Глава 24

— Ни фига себе, — Наташа приложила ладонь ко лбу, как капитан корабля, вглядывающийся вдаль. А смотрела она на втягивающихся в сумеречное помещение «Фазенды» парней в форме курсантов военного училища. — Их же человек сорок! Откуда они у нас вообще?

— Ну… — замялся Бегемот. — У меня последняя объявка оставалась, а там по дороге только военное училище было, вот я и…

— Она попалась на глаза их командиру, и он приказал им срочно идти к нам на вечеринку, — вместо него закончила Наташа. — Прикольно…

— Но неожиданно, ага, — сказал Бегемот. — Там просто ворота на Ленинский выходят, я подумал, что, может быть, прохожие какие заметят…

— Дюша, а что ты оправдываешься? — усмехнулся я. — Отлично же все получилось! Курсанты тоже люди. Им тоже нужно иногда веселиться.

— Кстати, я попробовал, что там такое мешает Макс, — сказал Бегемот. — Прикольно!

— Между прочим, ты мог бы коктейль и без зонтика взять, — ехидно заметила Наташа. — Мы их полночи клеили!

— Без зонтика был бы совсем другой вкус! — Бегемот показал Наташе язык.

Декор «Фазенды» в этот раз был тоже не бог весть какой изысканный. Из остатков обоев с прошлого раза мы нарезали какого-то подобия банановых листьев и наклеили их на стены в хаотичном порядке. А между ними наклеили нарисованные на тех же обоях рожи идолов. Барную стойку собрали из парты и паллет, а спереди задекорировали бамбуковой шторкой, которую принесла Света. Закупом напитков руководил Макс, так что красивых и ярких бутылок у него под стойкой стояло во множестве. Плюс я настоял на обычной воде в количестве и нескольких ящиках пива. В двадцать первом веке мы на все эти вещи не имели бы права, конечно. Но сейчас, в девяностые, с законами, лицензиями и прочими возможностями творилась такая чехарда. Пивом и прочим алкоголем торговали и просто на рынке с рук, и в ларьках, которые начали открываться в самых разных местах, и просто вдоль улиц. На наше непонятное заведение пока что никто пристального внимания не обратил, так что творить мы могли, что хотим. А Макс, как выяснилось, хотел смешивать коктейли. Как Том Круз в каком-то старом фильме про бармена. Кажется, он даже эту книжку попросил из-за границы привезти, как раз потому что фильм посмотрел.

Ну а главный наш герой — стойка с легкой бамбуковой палочкой для игры лимбо, стояла в центре бывшего ринга. Маты мы оттащили в сторону и сложили квадратом, чтобы желающие могли поваляться.

Проходящий мимо парень чиркнул зажигалкой и выдохнул клуб сигаретного дыма. Я незаметно вздохнул. Эх, запрет на курение! Как жаль, что сейчас его нельзя применить! Если так сделать чисто на нашей площадке, то привыкающий к свободе народ просто не оценит. И проголосует ногами, в смысле, перестанет приходить. Такое можно будет провернуть, когда мы уже наберем свою аудиторию ценителей и фанатов, но не сейчас, увы.

— Погонами будут цепляться, — изрекла Наташа, следя за тем, как курсанты разбредаются по помещению.

— Пусть раздеваются до пояса, — хихикнула Ева.

— Слушайте, а вроде народу больше, чем в первый раз? — сказал Бегемот. — Или мне кажется?

— Не кажется, — покачал головой я. — В прошлый раз к этому времени было всего человек сто. А сейчас уже человек четыреста. Скоро придется двери закрывать, потому что больше шести сотен помещение просто не выдержит, мы задохнемся тут все.

— В смысле — закрывать? — возмутился Бегемот. — У нас же тут не по местам билеты… Мы зря что ли объявки в газетах пишем? И расклеиваем еще. И вообще…

— Ой, да ладно, — Наташа дернула голым плечом. Цветочный венок на шее заколыхался. — Пусть как в автобусе стоят, может им так хочется…

«В чем-то благословенные времена, — подумал я. — Пожарка и санэпидстанция в некотором анабиозе, твори, что хочешь…»

— Есть такая штука, как репутация, — хмыкнул я. — Пара вечеринок в режиме «дышать нечем», и уже на третьей количество народу снизится само собой.

— Ты слишком серьезный! — Наташа ткнула в меня пальцем. — Тебе сейчас лезть на сцену, так что снимай с рожи эту взрослую маску.

— Да-да, и надевай маску дурака, я понял, — подмигнул я.

Народ все прибывал. Ручеек людей от входа слегка поредел, но все еще не иссяк. По залу бродили люди с картонными стаканчиками для мороженого, несколько коробок которых нам откуда-то приволок Колямба. И в стаканчиках торчали разноцветные зонтики из цветной бумаги и зубочисток. Пальцы от клея до сих пор нормально не отмылись. Но однако… что-то в этом есть. Весь этот кустарный антураж на бетонных стенах, барная стойка из чего попало, цветочные леи из гофрированной бумаги… У Наташи явное чутье на гармоничный антураж, в отличие от тех же девчонок в школе. Бельфегор наигрывал на своем поливоксе что-то похожее на рэгги… Атмосферно получилось.

— Алоха, друзья! — сказал я в микрофон и помахал руками. — Мы с Натахой точно не знаем, как выглядят вечеринки на Гавайях, но будем очень стараться.

— Короче, план такой! — подключилась Наташа, снимая второй микрофон из стойки. — Сначала у нас на сцене потанцуют девчонки, вы, кстати, тоже можете танцевать. Потом будет чемпионат по лимбо, потом снова потанцуем, потом продолжение чемпионата, а потом…

— Кстати, нашего бармена не обижайте, он сегодня первый день работает, — сказал я, обратив внимание на толчею рядом с нашей барной стойкой. Зонтики явно пользовались большим успехом. Главное, чтобы Макс там не запарился с относительно новым для себя делом. Мечтать — это, конечно, хорошо. Но реальность от кино все-таки отличается.