90-е: Шоу должно продолжаться 8

В этот раз «мука» была вовсе не тихим и пустынным местом, как я привык. Парковка, обычно почти пустая, была забита машинами, как и примыкающая к ней обочина. На крыльце стояло с десяток мужиков с бутылками пива. Уверенных таких, упитанных. Смеялись, что-то обсуждали.

Мы втроем протиснулись сквозь них внутрь.

— Эй, молодежь! — окликнул нас один, когда мы уже почти вошли внутрь. — А вы случайно дверью не ошиблись?

— У нас есть пригласительные! — торопливо выпалила Ирина еще до того, как я успел открыть рот.

— А ну-ка покажь! — толстый мужик в распахнутом пальто с каракулевым воротником протолкался к нам. От него пахло водкой, табаком и резким парфюмом. Ирина торопливо полезла в сумочку.

— А нам точно туда надо? — прошептала Наташа.

— А у вас есть удостоверение билетера? — спросил я.

— Смотрите, какой борзый! — возмутился «каракулевый воротник». — Что, папочка тебе смелость в магазине прикупил? Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?

— Вот как раз это я и собираюсь уточнить, — невозмутимо улыбнулся я.

Остальныу курившие на крыльце заржали и тоже повернулись в нашу сторону. Лицо «каракулевого воротника» покраснело, глаза сузились в щелочки.

— Нос не дорос еще у меня удостоверение спрашивать! — выпалил он. — Что эти придурки вообще здесь забыли?

— Митяй, ты полегче, тут же девушки! — вмешался еще один мужик, невысокий, крепенький, в кожанке.

— Ты эту страшную дылду девушкой что ли назвал? — загоготал «каракулевый воротник».

— Вы такой важный дядя, — сказал я. — У вас в травмпункте абонемент, наверное?

— Вова, не надо, — дернула меня за рукав Ирина и помахала перед носом у «каракулевого воротника» зажатыми в руке бумажками. — Мужчина, вот наши пригласительные!

— Что ты там прогавкал, щенок? — «каракулевый воротник» оттолкнул руку Ирины и шагнул в мою сторону. Но его тут же ухватили за плечи его же приятели.

— Митяй, остынь! Что ты завелся-то? — заговорили со всех сторон.

— Ребята, вы заходите, заходите! — невысокий в кожанке похлопал меня по плечу. — Митяй просто лишнего выпил, с кем не бывает?

— Понимаю, — кивнул я.

Ирина ухватила меня за рукав и потащила внутрь.

— Блин, ну вот что ты с порога начинаешь? — зашептала она, когда дверь захлопнулась и гомон мужиков, на все лады успокаивающих нетрезвого и агрессивного Митяя, стал тише. — Между прочим, этот тип из прокуратуры…

— Да хоть из администрации президента, — я пожал плечами.

— Веееелиал, это так мило, — Наташа обняла меня за плечи. — Скажи честно, ты ведь из-за меня хотел ему в рожу дать?

— Конечно, — подмигнул я.

— Мне ужасно приятно, — Наташа зажмурилась. — Но я с этой внешностью всю жизнь живу, так что если бы я расстраивалась каждый раз, когда кто-то называет меня страшной дылдой, то давно заехала бы в дурку.

Я посмотрел на нее. Удивительный человек наша самка богомола все-таки. Я с ней так много общаюсь, что как-то даже не воспринимал ее некрасивой. Она была потрясающе креативна, слегка безумна, в хорошем смысле, всегда полна энергии, непредсказуема и обаятельна. Наши посетители «Фазенды» ее обожали и готовы были носить на руках. Так что когда этот хрен в каракулевом воротнике назвал ее страшной, я реально удивился. Страшная? Наташа? Он в своем уме вообще?

— Здорово, Вован, — рядом с гардеробом стоял Конрад. По ходу, тоже недавно зашел только. — А что, твои тоже сегодня тут выступают?

— Неа, — я покачал головой, но отметил тон, которым Конрад задал свой вопрос. Он был будничный. Если бы я ответил «да», он бы не удивился. — А ты?

— Мы еще нескоро, — сказал Конрад. — Когда танцы начнутся.

— А еще из наших есть кто-нибудь? — спросил я и огляделся. Вечеринка для избранных была довольно многолюдной, но молодежи тут практически не было. Ну, то есть, молодые девушки были. Но не тусовщицы, а скорее эскортницы.

— На разогреве «Дремучий случай» работает, — сказал Конрад. — Скоро должны уже начать.

— А зрители, как я посмотрю, начали уже давно, — усмехнулся я.

— Так они с трех часов гулеванят, — сказал Конрад. — Успели уже протрезветь и заново накидываются.

— А что за повод? — спросил я.

— Инвестиционный фонд какой-то проставляется, — пожал плечами Конрад.

Мы отдали верхнюю одежду на попечение усталой гардеробщице и пошли в зал. В этот раз ворота-дверь были распахнуты, вдоль внешней стены стоял длинный стол с выпивкой и закуской, а перед сценой в самом зале стояли столики. Но там явно были особые вип-места, куда нашего приглашения было недостаточно. Наташа радостно устремилась к тарелке с бутербродами, Ирина увидела кого-то важного, быстро сказала, что сейчас вернется, и я остался один посреди уже изрядно подогретой публики.

— Нееет, вы подождите! Пусть Витек сначала расскажет, как ему удалось в Италию попасть!

— … а он мне, в натуре, говорит: «Давай в гольф сыграем!» Так вот что я вам скажу! Эти клюшки такие ухватистые!

— … кассету мне в лицо сует. Мол, вот! Ты обязательно должен посмотреть этот фильм!

— Вова? Это ты? — кто-то похлопал меня по плечу. Я оглянулся.

— Добрый вечер, Геннадий Львович, — улыбнулся я. Давненько не видел Шутихина-старшего. Он ничуть не изменился. Та же козлиная бородка, те же клетчатые брючки. Только вместо пестрого жилета бархатный бордовый пиджачок, похожий деталь сценического костюма фокусника.

— А я смотрю на тебя и думаю, ты это или нет! — он радостно приобнял меня за плечи. — Вас ведь, длинноволосых, не всякий раз со спины опознаешь! Максимка ведь теперь с вами играет?

— Да, Геннадий Львович, — кивнул я.

— Так мы считай что родственники, а в гости не заходишь! Вот стервец, а? — художник оглянулся, призывая двоих своих приятелей тоже признать меня стервецом. Они тоже были в жизнерадостном подпитии. И, кажется, не особо меня помнили.

— Ты мне вот что скажи, Вовчик, — Шутихин-старший приобнял меня за плечи и отвел в сторону стола. Перебрал несколько бутылок, выбрал ту, в которой еще что-то плескалось. Налил в две стопки лимонно-желтого пойла. — Вот я сто раз уже говорил Максимке, что у меня можно устраивать концерты. Чтобы он вас привел, вы поиграли, а потом устроили сейшн хоть до самого утра… Вот скажи мне, в прошлый раз что, плохо было что ли?

— Отлично было оба раза, — ничуть не кривя душой, сказал я.

— Так чего он тогда? — в голосе Шутихина-старшего зазвучали нотки обиды. — Стесняется он нас что ли? Мол, компания с придурью? Друзья засмеют?

— Вряд ли он так думает, — сказал я. Рюмку у Шутихина взял, конечно. Зачем обижать хорошего творческого человека?

— Тогда что за дела? — Шутихин быстро замахнул неведомое желтое пойло. — Ох, сладкое какое. Ликер это что ли?

— Предлагаете устроить квартирник? — спросил я.