90-е: Шоу должно продолжаться

— Так, дай-ка подумать… — мама уперла кулак в подбородок. — На производство я тебя поставить не могу, у тебя нужной квалификации нет… Хотя можно на уборку, конечно…

— Как насчет торговли? — спросил я. — Я могу быть продавцом.

— Я же тебе летом предлагала, — мама приподняла бровь. — И ты устроил мне безобразную сцену…

— Забудь, — отмахнулся я. — У меня было время подумать, и я подумал.

— Джамиля вчера говорила, что у нее продавщица беременная, просится уже в декрет, — задумчиво сказала мама. — Но это на рынке!

— Отлично, — я снова кивнул. На рынке я никогда не торговал, но это было то, что надо. Нигде нельзя лучше почувствовать биение денежного сердца города. Там можно увидеть и почувствовать все — какие новости народ правда волнуют, а на какие он болт положил, что слушают, о чем мечтают. Рынок — это упорядоченный хаос. Когда только затевал этот разговор, еще не знал, что именно мне нужно, но когда мама сказала, сразу понял, что лучше варианта просто и быть не может.

— Ничего себе… — протянула мама. — Сюрприз за сюрпризом… Скоро ведь будет холодно, а там на улице работать!

— Оденусь потеплее, — усмехнулся я. — Когда можно приступать?

— Так, притормози чуть-чуть, не так быстро, — сказала мама и задумалась. — Вот как мы поступим. Сегодня я поговорю с Джамилей, скажу ей про тебя. Говоришь, хочешь с утра работать? Но это рано вставать надо будет! К семи утра нужно уже быть на месте!

— Мам, я понимаю, почему ты сомневаешься, но я честно очень хочу работать и зарабатывать, — сказал я. — Круче тебя в нашей семье и среди всех, кого я знаю, этого никто не делает. Значит я поступаю в твое полное распоряжение. Ну, с условием, что после двух-трех часов я буду свободен.

— Ну что сказать… — вид у мамы был радостный и растерянный одновременно. — Я очень рада, правда. Поговорю сегодня с Джамилей, все равно мне с ней встречаться. Первую недельку поработаешь с Лейлой, а потом, когда освоишься, отпустим девочку в декрет. В понедельник рынок не работает, так что начнешь, думаю, со вторника.

— Годится, — кивнул я.

— А ты чего не ешь? Не голодный? — спросила мама, кивнув на мою одинокую чашку кофе.

— Ага, я завтракал, — сказал я. — Хотя пару сырников, пожалуй, все равно схомячу…

— Схомячу, слово-то какое смешное, — мама хихикнула и надула щеки. Потом глянула на часы, вскочила, торопливо чмокнула меня в щеку. — Со стола уберешь тогда, я побежала!

Я задумчиво медитировал на страницу тетрадки, разлинованную под расписание недели. Пять дней в неделю работа, три раза в неделю тренировки. Уборка зала по вечерам. Репетиции. Надо перенести их на вечер, утренние меня теперь не устраивают. Да и вообще нужен общий сбор, сессия стратегического планирования, ревизия репертуара и вот это все. Нужно же понимать, что именно я собираюсь продавать.

И еще — проблема Астарота…

С ним все было не так. Наш нервный фронтмен уже успел заработать себе хреновую репутацию в музыкальной среде, да и своих тоже здорово достал, играя в гения и диктатора. И общаться с ним тяжело. Хрен знает, может он по жизни такой, и сделать ничего нельзя. Но может получится как-то его привести и в чувство, и к общему знаменателю с остальной командой.

«В общем, время трубить общий сбор», — подумал я и поволок в свою комнату телефонный аппарат.

— Кирюху я пока не позвал, давайте сначала между собой перетрем, лады? — сказал я, усевшись на стол. И подвинул поближе к Бегемоту тарелку с бутерами. По глазам видел, что он скоро начнет ныть, что жрать хочет, он, бедненький, на сбор без обеда прибежал. Собрались все часам к четырем — Бельфегор сразу из студии помчал в универ, что мне любезно сообщила по телефону его бабушка. А Бегемот-Абаддон отцу помогал в гараже.

— Я думал, у нас репетиция… — буркнул Астарот, нервно ерзая на стуле.

— Был сегодня у врача, — не моргнув глазом, соврал я и помахал перед всеми замотанной в эластичный бинт рукой. — Она говорит, что будем наблюдать, конечно, но пока прогноз такой себе. Ближайшие полгода мне гитара не светит. Так что или нам нужно уходить всей группой на творческие каникулы, или брать нового гитариста, а я пока займусь всякими скучными административными делами.

— Блин, Кирюха же лох… — скривил презрительную мину Астарот. «На себя посмотри», — подумал я.

— Зато играет неплохо, — я пожал плечами. — Впрочем, мы можем поискать еще кого-нибудь, если хотите. Кстати, еще о музыке. Вам не кажется, что нам нужна бас-гитара? А то у нас довольно тяжелые песни, а без низов мы звучим как-то… Недостаточно авторитетно…

— Я уже говорил, — с набитым ртом пробубнил Бегемот. — Если мы драм-машину достанем, то я могу на басухе.

— Драм-машина… — я записал в блокноте. Хрен знает, что это такое, и гугля под рукой нет, но по косвенным признакам, это какая-то штука, которая будет барабанить вместо человека. Хорошо… А то я вчера с Дэном Шутихиным общался, думал его к нам переманить…

— Ну что ты заладил со своей драм-машиной? — взвился Астарот. — Мы же не попса какая-нибудь! Лоховство эта драм-машина!

— А ты, я смотрю, выучил новое слово и не боишься его применять, — усмехнулся я.

— А чего ты вообще распоряжаешься, мы тебя что ли главным выбирали? — подозрительно прищурился Астарот.

— Однажды конь, кабан, мартышка и косолапый мишка… — продекламировал я и фыркнул. — Нет, вроде у квартета другой был состав, но месседж, я думаю, вы уловили.

— Где это ты познакомился с Дэном? — подозрительно спросил Астарот.

— На квартирнике «Папоротника», — немного мстительно ответил я. Да уж, напряжение в нашей команде и впрямь где-то рядом с точкой кипения. «В наш молодой дружный коллектив требуется опытный конфликтолог», — подумал я, глядя на вытянувшееся лицо Астарота. Обида, возмущение, страх. Бельфегор прижух в уголке и сделал вид, что повышенным интересом разглядывает трещины на штукатурке.

— Мне тоже кажется, что драм-машина хорошая идея, — тихонько проговорил он.

— Велиал, ты был на квартирнике «Папоротника»? — Астарот был так возмущен, что даже привстал. — Это же… Это предательство какое-то! Ты должен был нам всем сказать!

— Саня, пойдем-ка отскочим-побормочем, а? — я спрыгнул со стола и подошел к двери. — Пойдем-пойдем, есть тема с глазу на глаз кое-что обсудить. Ребят, подождете, ладно?

Бегемот с Бельфегором переглянулись и кивнули синхронно.

Астарот встал с видом осужденного на казнь императора, поддернул сваливающиеся джинсы и пошел за мной.

Когда я прикрыл дверь, наш фронтмен посмотрел на меня чуть ли не с ненавистью. Напрягся, даже вены на шее вздулись. Скрестил руки на груди и сжал челюсти.