90-е
Шрифт:
— Изображение крепости, очертания которой напоминают Большой Зимбабве, имеются уже на карте Африки из "Атласа мира" Урбано Монти 1587 года.
Даже не знал, что был такой атлас! Сильны были древние люди — без всяких гугл-карт такую штуку нарисовали!
Высадились, натурально, у каменных руин — остатки стен, остатки зданий, остатки фиг пойми чего.
Гид повел нас по остаткам древнего негритянского города, рассказывая об особо интересных объектах и истории открытия этого замечательного памятника:
— В 1867 году руины случайно нашел охотник Адам Рендер, который потом, в 1887, привел сюда путешественника и географа Карла Мауха. Последний провел ряд раскопок и отправил в Европу красочное описание этого места, заявив, что нашел библейскую землю Офир, — Доктор Каннан обвел
— Надменность белого человека была бы смешной, не питай ее реки крови! — Вставил я свои пять йен.
— Я полностью согласен с вами, наследник Одзава! — Кивнул доктор Каннан, оценил реакцию остальных — морщатся — и улыбнулся: — Но не будем о грустном! В конце концов — все это привело к тому, что мы имеем возможность полюбоваться на этот прекрасно сохранившийся алтарь...
Местами город сохранился просто шикарно (либо хитрые турфирмы тайком отреставрировали несколько кусочков), явив нам высокие мощные стены (такие не всякая пушка прошибет!), круглые (тут налицо преемственность с современной негритянской архитектурой — "дома из земли" тоже круглые) каменные дома, четко просматривались силуэты того, что когда-то было улицами. Представляя себя древним негром (Вот с такенным вот "болтом", само собой!), прошелся между двумя высоченными стенами, мысленно уворачиваясь от летящих в меня стрел и камней. Ну и житуха раньше была!
Довольные и культурно обогатившиеся, вернулись в отель, переоделись, выселились и отправились в аэропорт, уже привычно по пути заглянув в ресторан.
На этот раз — "Виктория-22". Нас усадили за стол в плетеные кресла во внутреннем дворике, пообещали не затягивать с нашим заказом в виде утки, и мы принялись пить чай (батя — все еще пиво), глядя на балдежно-алый закат — это с нами тепло прощалось Зимбабве.
Глава 18
В самолете уселись перед огромным телеком, при помощи стюардессы подключили к нему видеокамеру — наснимать сестренка успела четыре полных часовых кассеты! — и принялись, так сказать, пересматривать "хайлайты". Разговоры по формуле "Зверушка Х делает Y" — "Так мило!!!" никуда не делись. Я же с удивлением отмечал, что Чико весьма толково обращается с камерой — и по мере отсмотра материала явно прослеживался прогресс! Такая она молодец — вся в братика!
Были при нас и кассеты и фотопленки, отснятые нанятыми аборигенами — ими займемся уже дома. В наш фотоаппарат батя зарядил уже восьмую катушку. А вот сувениры едут отдельно — логистической компанией прямо в Уцуномию. С ними же отправился собранный Хэруки чудовищных размеров гербарий. Очень удобно быть богачами.
Покушали, поспали, опять покушали — интересно, когда мы съели часть припасов, вес самолета стал меньше или больше? По приземлении нас провели мимо забитого народом, шумного терминала, и мы наконец-то вывалились в по-настоящему зимний Каирский вечер — плюс пятнадцать, пришлось надеть штаны и кофты. В сопровождении индийского гида — он летает "экономом", погрузились, для разнообразия, в лимузин, и отправились к отелю под названием Grand Nile Tower, по пути офигевая от того, насколько Каир огромен — этого никто из нас не ожидал. Не Токио, конечно, но все равно — мегаполис как он есть, со всеми причитающимися атрибутами — от трущоб до небоскребов. Повсюду — старенькие машины, районы побогаче усыпаны светящейся рекламой, на улицах — полным-полно местных. Воздух сносит башню адовой смесью выхлопных газов, специй, гниющего в темных уголках мусора — а вон там уважаемый абориген изволит орошать переулочек. Такой милый!
Наш отель — как раз в небоскребе!
В этот раз батя пожадничал, взяв себе с мамой полулюкс — цены тут оказались гораздо выше Зимбабвийских, а нам — "просто хорошие номера". Никаких притензий — мы все равно на одном из верхних этажей, при этом мне "заперло" на угловой номер с балконом — с одной стороны виден древний
Нил, с другой — захватывающая дух панорама ночного города.В дверь постучали, и официанты ввезли в комнату несколько столиков с едой, поклонились, спросили, нужно ли мне что-нибудь — да мне и это не нужно!!! — и ушли.
Вбежавшая в комнату Чико (вот чьих рук это дело!) добралась до столика и приподняла серебряную крышку с тарелки:
— Рис! Наконец-то, братик, рис!
Истасковалось дитя Японии по национальному продукту!
Подняла следующую:
— Фу, не люблю баранину, она воняет! Хе, курочка! И тортик! И печенье! Сейчас придет сестренка Хэруки, и мы покушаем здесь — не хочу опять в ресторан с мамой и папой!
Поужинали прямо на балконе — немного прохладно, но вид того стоит! — глядя на плавающие в Ниле ярко освещенные яхты. Когда все начали клевать носом, выкатили столики в коридор и пожелали друг другу спокойной ночи: сегодня ночных визитов не будет — мы наконец-то достигли лимита выносливости.
Каир — город поприличнее предыдущих, поэтому с утра, сразу после завтрака, батей было принято решение по нему погулять. Охрана будет и здесь, но уже не такая колоритная — всего лишь мордоворот-гайдзин в пиджаке и солнечных очках.
Солнышко немного согрело город, и температура поднялась до плюс восемнадцати. Усевшись в лимузин, отправились к центру города, где встретились с кое-как умеющим изъясняться на японском арабом — квалификации доктора Кананна хватает на Гизу с пирамидами, но не хватает на Каир.
— ...Архитектура легендарная Талаат Харб улица была вдохновлен Парижем... — Медленно, постоянно путаясь, вещал араб.
Ну не знаю, в Парижах не бывал, но выглядит прикольно — строили во времена прокладки Суэцкого канала, поэтому богато-колониально. Лепнина, конечно, обшарпанная — ну так тут же песок и солнце! Прогулялись по окружающим центральную улицу переулкам, полюбовавшись очень милыми особнячками в английском стиле.
В завершении тура по Талаат Харб посетили площадь Тахрир — куча машин, народу, грязища, пылища! — где меня удивило огромное здание, построенное в явно читающемся стиле "Советский ампир". Спросил — так и есть, называется "Могамма", и это — подарок от СССР времен "вечной дружбы" с Египтом. Аборигенами используется в качестве цитадели бюрократии — там находится куча министерств. Большая часть народа с площади направлялась как раз туда, длинными гусеницами втягиваясь во многочисленные входы. Представив, как иду получать справку вот сюда, посочувствовал местным, и мы отправились дальше — на набережную с потешным названием Корниш, отказавшись от щедрого предложения гида показать местное метро — Каир и в верхней-то своей части не то чтобы город мечты, так что соваться под землю откровенно боязно.
Совершили неторопливый променад по набережной — "наш" араб покрикивал на пытавшихся докучать нам зазывал многочисленных "летних" кафе и шашлычных. Доктор Каннан настоятельно просил нас воздержаться от употребления местных кебабов, и мы ему верим — он же индийский врач, а они по мастерству уступают только евреям. И доктору Сугаваре — долгих тебе лет жизни, человечище, руки твои золотые — трижды меня с того света вытащил.
Добравшись до речного вокзала, дождались что-то самую малость не дотягивающее до круизного лайнера и важно поплыли по водам великого Нила, любуясь красотами — в основном — высотками, и время от времени перемахиваясь с соседями по речному трафику, коих было великое множество. Понял, что Каир мне уже надоел. И это — с январскими, вполне комфортными климатическими условиями! Насколько же здесь невыносимо летом?
Внезапно "наш" араб начал ругаться с арабом-лодочником, показывая ему то два, то пять пальцев — и в последнем случае недобро так скалился.
Лодочник в ответ что-то тараторил с хитрой улыбочкой, показывая на лодку, берег, приподнял кусок палубной обшивки, продемонстрировав грязный, лязгающий движок — амортизация мол, инфляция.
— Простите, здесь часто бывает, что на берегу цена одна, а посреди Нила — другая! — Поклонился нам доктор Каннан.
Заверили его, что наоборот — такая трогательная зарисовка из жизни аборигенов добавила прогулке перчинки.