999999999 маны. Том 3

Ни за что не поверю, что он заговорил про «Уроборос» в моём присутствии случайно.

— Но, — мужчина посмотрел на Вульфрика, — должно хватить.

— Благодарю, — злобно прошипела Элиза, всё ещё придерживая щеку ладонью. — Может, мы наконец уйдем отсюда?

* * *

К моему удивлению, Гиарр справился с запечатыванием клановских довольно быстро. Несмотря на медленно протекающую у присутствующих крышу, стоило ему напомнить, что один щелчок его пальца может подарить им безопасность, как толпа вмиг стала вести себя довольно послушно. Как будто каких-то детей, главы кланов завели своих наследников и помощников в вагон со столиками, где те вместе с охраной тесно расселись по углам, бормоча себе под нос какую-то несуразицу.

Еще минут пять ушло на то, чтобы Председатель вырисовал на дверях и стенах вагона невидимые узоры.

После всех этих махинаций мы были готовы к тому, чтобы выдвигаться. Конечно, основная масса народу осталась в поезде, но и без того нас было девять человек. А в условиях гнетущей тишины мертвого города… это всё равно что девяносто.

Гиарр с Белецким, кажется, тоже это понимали.

Мы с Элизой выбирались из поезда последними. Она хмыкнула, когда я подал ей руку, стоически не замечая железку в плече.

Что же, логично. Не то чтобы я вел себя очень галантно в нашу последнюю встречу возле клуба. Тогда я унизил девушку на весь интернет, после чего отправил кататься по городу с трупом парня, который позвал её на свидание, в багажнике. Такой себе из меня джентльмен.

Но ничего странного в том, что импульсивные поступки на свежую голову кажутся необязательными, не было. Плевать. В конце концов, она до сих пор жива. А это довольно редкое свойство среди тех, кто видит меня больше одного раза. Так уж получается.

Гиарр сказал разбиться всем на группы по два человека и держать среднюю дистанцию друг от друга. Не отходить слишком далеко и не кучковаться. Это имело смысл. Даже среди тех тварей, что я видел своими глазами, были такие, что способны разорвать сразу несколько людей на части. А я видел только малую часть нечисти, которая обитает в здешних краях.

И я совсем не удивлюсь, если нежить станет куда более опаснее во время выброса скверны такой силы. Только выбравшись на улицу, я заметил, что небо над нами постепенно переливается цветами. Все оттенки, тем не менее, оставались довольно темными — темно-сиреневый, черный, бордовый… на фоне иссушенных острых веток на деревьях и без того зловещие небеса казались буквально угрожающими.

Гиарр с Белецким пошли первыми, прокладывая маршрут для нашей небольшой колонны. Остриху пары не нашлось, а потому он пристроился к Платову с Флейнсом, которые шли вторыми. К моему удивлению, толстяк довольно бодро двигал ногами, даром что его одышка временами перебивала по громкости все наши шаги. Страх смерти работает лучше любого кардио, надо полагать.

Манн с Гродским шли вслед за ними, и что первый, что второй не находили себе места, постоянно оглядываясь по сторонам.

Мы же с Элизой замыкали строй.

Первые минут десять дороги все боялись сказать и слово, чтобы не привлечь внимание какой-нибудь твари, но чем дольше мы шли вдоль путей, окруженных лесом, тем расслабленнее все становились. В той мере, в какой это возможно в мертвом городе, разумеется.

Когда разрезанный пополам поезд и вовсе исчез за горизонтом позади наших спин, Элиза повернулась ко мне. Она что-то говорила, однако…

Мы шли посреди жуткого леса под тёмно-красным небом, из-за каждого угла на нас могла выскочить какая-нибудь тварь, а в конце дороги меня ждало не пойми что.

Лучшего времени для того, чтобы заметить какая Элиза красивая, я не нашел.

По какой-то причине раньше я принимал её пепельные волосы за данность, однако сейчас всерьез засмотрелся на них и понял, что она ведь их даже не красит. Они такие от природы, что странно. Она говорила и, почти как в фильмах, медленно моргала, глядя на меня своими серыми глазами, что захватило моё внимание куда сильнее, чем должно было бы. Я ухмыльнулся.

Подумать только, что не так давно меня приводила в ужас сама мысль о том, чтобы встретиться с ней.

— А? — всё же она ко мне всё это время обращалась.

Девушка пробежалась по моему лицу зрачками и приподняла бровь.

— Говорю, почему ты не оставил меня там? — она смотрела на меня с подозрением, готовая заметить даже малейший намек на ложь.

— Не знаю.

Я посмотрел себе под ноги. На рельсы, которые служили нам импровизированной тропинкой. Конечно, мне не хотелось, чтобы Элиза растрепала кому-нибудь в поезде о моём бессмертии, но, если посудить трезво, то она, скорее всего, даже не заговорила бы ни с кем из этих остолопов, оставь мы её там. Да и если бы она хотела, то могла озвучить свою догадку в тот же момент, когда дошла до неё.

— И что ты собираешься делать с… — я запнулся и посмотрел ей в глаза, — новостями обо мне?

— Не знаю, — мне показалось забавным, что она тоже уткнулась взглядом вниз.

Острих впереди почему-то остановился, однако, видимо, тревога оказалась ложной, так как спустя пару секунд мы спокойно пошли дальше.

— Должен извиниться, — я неловко ухмыльнулся. — Наверное.

Она поджала губы и кивнула. Но больше для себя, чем в ответ на то, что я сказал.

— Иногда бываю злым. — оставалось лишь пожать плечами.

Самым грустным было, что я прекрасно понимаю, почему вел себя так с ней. Помню, что обвинял её практически во всем, что со мной происходило. Словно она действительно делала мне что-то плохое. Хотя в реальности-то я был недоволен именно собой и причиной всех своих бед был я сам. И крайнего нужно было искать не в невесте, которую даже толком не видел, и не в отце, который мной не занимался. А в своем уязвленном эго.

— Первое, что ты сделал, когда мы встретились — убил моего друга, Марк, — она иронично нахмурилась.

Я ненавидел Августа Локка. Искренне. За то, что посмел поковырять в моем и так уязвленном самолюбии.

— Он был мудаком, — я натянуто улыбнулся, самую малость сожалея о случившемся. — К тому же, это сделал не совсем я.

Пулю в голову Августа Локка я пустил под сдвигом. Навык делал меня буквально другим человеком. Но… разве это так? Я всё равно оставался Марком, менялось только отношение к себе.

— Ещё тем мудаком, — девушка слегка покачала головой из стороны в сторону, — А ты тогда был такой же, как сейчас. Не оправдывайся.