999999999 маны. Том 3

— Хорошо, — я снова посмотрел на старика. — Но… каким боком здесь я и Элиза?

Девушка бессильно сидела на полу, в дальнем от меня углу комнаты и апатично смотрела куда-то перед собой. Она перестала кричать практически сразу после того, как увидела, что я проснулся и оцепенела — прямо как тогда, перед клубом. С одной стороны, её истерика бы ничего не решила, но с другой… мне прекрасно известно, что Элиза способна на большее, нежели беспомощный ор в слезах. Будет жаль, если она окажется не в состоянии хотя бы попытаться мне помочь.

— Как я и говорил — дюны состоят из бесчисленного числа маленьких песчинок. И ты стал одной из этих песчинок. Возможно, даже кучкой, — он поднял указательный палец вверх. — Очень важной кучкой, если так будет угодно твоему самолюбию.

— Благодарю. — я издевательски сощурился.

— Ну а насчет бесполезности, — старик апатично глянул по сторонам. — Многие проблемы попросту не имеют «красивых и простых» решений. Как бы этого нам не хотелось. Мы не можем просто взять и сделать так, чтоб никто не голодал. Не можем сделать так, чтоб никто не страдал и не умирал.

— И поэтому ты так убиваешься? Ради латки, которая поможет сдержать скверну на лишний год? — я закачал головой.

— Марк, — он цокнул языком. — Весь мир, весь наш социум состоит из костылей да латок, которыми мы заделываем пробоины и надеемся, что корабль доплывет до суши. Только вот суши нет, — он развел руками и слегка скривился от боли в груди, — Людям лишь остается делать все, что оттянет неминуемый конец как можно на более дальний срок. Это называется — выживание.

Я хмыкнул.

— Людям. Но ты не человек.

На это он просто рассмеялся.

— А ты Марк, сам-то кто? — он приподнял подбородок и сделал небольшую паузу. — Человек?

Я не знал как ему ответить. Даже для себя не мог определиться с тем, какой ответ будет честным.

Старик заметил мою заминку:

— Если тебя интересует мое мнение: я живу в мире людей. Среди людей. И даже если я от них отличаюсь, я все же считаю себя человеком. Что и тебе советую, Марк.

Хороший совет. Не звучи он так лицемерно из его уст.

— Нет простых решений? — я посмотрел на Родиона изподлобья.

— И да, и нет. Марк. Ты впитал в себя источник скверны целого города и хоть бы хны, — старик вновь цокнул. — Когда вымрут все твари, а произойдет это довольно скоро — в этом месте снова можно будет жить. Ты понимаешь, насколько это уникальная способность?

Я нахмурился.

— Мы уже выяснили, что это временное решение.

Родион улыбнулся.

— А если бы в тебе было больше энергии, Марк? Тогда можно было бы избавить от этой заразы не только один город… а там и от силы избавиться недалеко. Покончив с циклом.

— Ты пропускаешь ту часть, где я понимаю, о чем ты говоришь.

Старик закатил глаза. Ему всё же было трудно собрать мысли вместе.

— Есть печати, которые позволяют забрать у пробужденного силу. В теории можно опечатать весь мир.

Звучит как бредовая сказка. Запечатать пробужденных? Забрать силу? Да он даже скверну не может устранить, лишь нашел способ перелить её в меня. Скорее поверю в то, что старик просто хочет найти способ убить всех пробужденных. Разом.

— И… — увы, я догадывался, к чему он клонит, — следовательно, ты хочешь засунуть в меня скверну со всего мира?

Родион удивленно посмотрел на меня.

— Разумеется, нет. Такой массив энергии разорвет тебя на куски, — по какой-то неведомой причине это немного задело моё самолюбие. — Для начала ты впитаешь в себя энергию только этой страны.

Я широко распахнул глаза.

— Для начала?

Он кивнул.

— Дальше нам предстоит повторить этот процесс. Тебе предстоит. Я… — он указал на нож у себя в груди, — боюсь, буду не в состоянии с тобой расхаживать.

— Хотя бы на этом спасибо, — я сощурился.

Старик хмыкнул и сделал вид, будто не слышал моих слов.

— Но не переживай. Ты не будешь один. Эти пятеро тебе помогут очистить мир от скверны, — он указал на трупы под моими ногами. — Конечно, с ними должен был быть Вульфрик, но ты сам решил обречь его на жалкое существование калеки, — Родион самодовольно улыбнулся, — и меня такой расклад устраивает.

— И… каким образом мне должны помочь пять мертвецов?

— Об этом ты узнаешь после ритуала.

В этот момент произошло сразу две вещи — я понял, что Долгов окончательно сбрендил, и пришла в себя Элиза.

Услышав имя отца, она вышла из оцепенения и быстро закачала головой. Кроме меня, этого никто не заметил. Будет преступным преуменьшением сказать, что лицо девушки выглядело удивленным. Кажется, она только сейчас обработала сказанное Родионом и пребывала в не меньшем недоумении, чем я. Она не произнесла ни слова и медленно поднялась на ноги.

Я рассмеялся.

— Погоди-погоди. Значит, ты хочешь, чтобы я ходил по всему миру с группой трупов, аки Господь с апостолами… и поглощал отовсюду скверну, а заодно опечатывал всю планету? — мой смех резко оборвался, а на его место пришла тихая злоба. — Единственное спасение — это одновременно избавиться от всех пробужденных, и тут же — от скверны. Да еще и так, чтоб не осталось ни единой капли. Ведь любой остаток, всего один-единственный пробужденный рано или поздно приведет к статусу кво.

Родион молча пялился на меня с плохо скрываемым раздражением.

Правда глаза режет?

Я снова продолжил.

— И если ты сейчас мне скажешь, что всё… чего ты меня лишил, всё, через что я прошел… было ради этого бесполезного дерьма, то я… — одна мысль об этом заставляла меня дышать чаще от злобы. — Опечатать всю планету? Это даже звучит смешно.

Я понял, что меня так сильно бесило в этом старике. Что не давало довериться ему до конца.

Его идиотская, фанатичная уверенность в том, что всё можно просчитать и предвидеть. Его вечно самодовольное лицо, не сомневающееся в том, что он самый умный парень в комнате. Но больше всего — тот факт… что это всё разбивалось буквально о любую ситуацию с которой мне приходилось столкнуться. Все его мудрые советы, планы и наставления не стоили и ломаного гроша в свете того, насколько безумно и хаотично развивались события последние несколько недель. И хотя он постоянно пытался сделать меня виноватым, когда я ломал его ожидания… у меня не было сомнений в том, что слушай я его беспрекословно, то совсем скоро бы обнаружил себя в еще больше дерьме, нежели нынешнее.

Я понял, что… ненавижу Родиона Долгова.

А ему, в свою очередь, было неприятно выслушивать вполне резонные замечания. Кажется, от того, чтобы вмазать мне, старика удерживал только нож в сердце.

— Можешь смеяться, пацан. Всё равно это ничего не изменит. Когда в тебя вольется скверна, твоя психика не выдержит и тогда ты сам будешь просить, чтобы мы тебя направляли.

— Да-да-да, — я буквально выплевывал слова, — Знаешь, что я думаю, Родион?

Он промолчал.

— Ты просто толчёшь воду в ступне. И наслаждаешься этим, — я глянул на Скверну, что всё это время держала старика за плечо, — Я не знаю, что в голове у твоей жёнушки и что ей на самом деле движет. Но вот тебя… Тебя я, кажется, наконец понял.