А что мы будем делать потом?

— Да не берите этого в голову. Вы совершенно безразличны профессору Ломбарду, он не может допустить, чтобы про него сказали, что он не в состоянии очаровать женщину.

— Ах! — воскликнула Кэрол ставшим чужим, каким-то ломким голосом. Она сглотнула, и должна была сглотнуть еще несколько раз, потому что в это ужасное мгновение поняла, в какое опасное положение попала.

Кэрол ощутила страшное разочарование, она постаралась храбро усмехнуться, но улыбка вышла довольно жалкой. Актер Клод мгновенно почувствовал перемену в настроении девушки.

— Что вы так погрустнели? Я опять ляпнул что-то такое…

Кэрол встрепенулась.

— Нет, нет, вам показалось. Просто сегодня был такой день… О таком я не могла даже мечтать — утром завтрак с вами, днем прогулка в лесу с Кеннетом, и вот сейчас я снова сижу с вами…

— Успокойтесь, — сухо заметил Клод. — Такой распорядок вряд ли войдет в обычай. Завтра профессор снова засадит вас за пишущую машинку, а вот нам надо почаще устраивать вылазки. Кстати, это здорово помогает в работе.

Кэрол усмехнулась.

— Вы сами пришли к такому выводу или вас надоумила одна из ваших поклонниц?

— Вы, кажется, всерьез полагаете, что во мне нет ни одной положительной черты.

В этот момент за их спинами раздался полный изумления мужской голос.

— Мисс Бартлетт? Вы ли это?

Ни Клод, ни Кэрол не заметили появления в зале Кеннета Ломбарда. Кэрол в замешательстве вскочила, заикаясь, назвала Ломбарда по имени и покраснела от стыда, не зная, как себя вести. Клод, однако, сохранил полное спокойствие. Он не спеша поднялся.

— Вот, наконец, мы познакомились с вами лично, профессор, — спокойным тоном произнес актер. — Наверняка, вы обо мне уже наслышаны.

Кеннет слегка прищурил глаза.

— Мистер Бэрримор, насколько я понимаю.

— Точно так, — ответил Клод. — Кажется, вы не рассчитывали меня встретить?

— Естественно, нет, — резко парировал Кеннет. — Полагаю, что в последнее время вы слишком часто встречаетесь с мисс Бартлетт в свободное от работы время. Надеюсь, вы не хотите ее у меня переманить?

Кэрол залилась жарким румянцем, и Клод это заметил. Девушка была настолько хороша в своем смущении, что Бэрримор решил растянуть удовольствие.

— Ну, что вы, конечно же, нет, профессор, — не моргнув глазом солгал он. — Я просто решил поближе познакомиться с мисс Бартлетт.

— Это очень умно с вашей стороны, мистер Бэрримор. Кстати, не разбираетесь ли вы в высшей математике?

Конечно, Клод ни черта не смыслил в математике, и Кеннет намеренно задал свой издевательский вопрос — надо немедленно показать этой посредственности настоящее место. Кто такой этот актеришка, этот жалкий червь, рядом с профессором математики?

— Не имею о ней ни малейшего представления, к тому же мисс Бартлетт уже познакомила меня с начатками науки, — весело объявил Клод. — Она нашла, что с моим коэффициентом умственных способностей я гожусь только в продавцы универмага.

— Я никогда этого не говорила, — попробовала вставить слово Кэрол, покраснев до корней волос.

Кеннет удивленно воззрился на Кэрол.

— Мистер Бэрримор удивительно здраво судит о своих способностях, не стоит мешать ему в этом.

— Именно так, — сухо подтвердил Клод. — Как бы горька ни была правда, от нее не уйти.

Кеннет, поняв, что Клод не принимает его всерьез, начал по-настоящему злиться, обратив негодующий взгляд на Кэрол.

— Вы должны пораньше ложиться спать, мисс Бартлетт, ночная жизнь не для вас.

— Думаю, что это вас не касается, — резко оборвал профессора Клод.

Кэрол решилась обратить на себя внимание.

— Профессор Ломбард прав. Эти ночные бдения отражаются на здоровье…

— … и на красоте, — подхватил Клод, галантно поцеловав девушке руку. — Я провожу вас домой, Кэрол.

Она одарила актера деланной улыбкой.

— О, нет, этого делать не стоит, я прекрасно доеду на такси.

Кэрол схватила пальто, но стоявший рядом Кеннет не сделал даже попытки помочь девушке надеть его. Возмущению Клода не было предела.

— Послушайте, дружище, вы не хотите помочь даме надеть пальто?

— Зачем? — искренне удивился Кеннет. — Она же моя секретарша, а не возлюбленная.

— Однако она женщина, — воскликнул Бэрримор, сделав вид, что не расслышал подначки в словах профессора.

В притворном изумлении Кеннет широко раскрыл глаза.

— Что вы говорите? Неужели правда? А я, признаться, этого не заметил. К тому же женщин вообще не стоит баловать — они слишком долго боролись за свое равноправие. Эмансипация. Так что в мисс Бартлетт я вижу только исполнительную машинистку.

— Боже мой, какая проза! — схватился за голову Клод. — Она же красива, как картинка, и необычайно привлекательна — неужели вы даже этого не заметили? У Кэрол чудесные глаза и красиво очерченный рот.

Девушке страстно захотелось провалиться сквозь землю. От смущения и злости на Кеннета, она просто не знала, куда деваться.

— Это не мешает нам в работе, — коротко произнес Кеннет и повернулся, чтобы уйти.

Клод тяжело вздохнул.

— Если честно, профессор, то меня ужасает холодность и отчужденность, с которыми вы отзываетесь о мисс Бартлетт. Вы вообще способны ее по достоинству оценить?

— Она весьма прилежна, — ответил Кеннет, обернувшись и наморщив лоб, имитируя раздумье. — И, если вы позволите мне напомнить, — она работает и у вас, и у меня машинисткой, а не гейшей.

С этими словами Кеннет стремительно покинул ресторан. Взяв девушку за руку, Клод торопливо вывел ее на улицу. Кэрол была в совершеннейшем смятении. Что случилось с Кеннетом? Неужели он приревновал ее к Клоду? А Клод молодец, вел себя с достоинством и по-мужски, решила девушка. Она горячо пожала ему руку и, попросив понять ее правильно, объявила, что поедет домой одна.

5

На следующее утро, как всегда, в восемь часов Кэрол появилась у квартиры Клода. Не успела девушка достать ключ, как дверь распахнулась, словно по волшебству. На пороге вместо Стеллы Вандемус собственной персоной стоял Клод Бэрримор.