А что же будет со мной?
Шрифт:
Я решил, что дождусь возвращения Ольсона и все у него выспрошу. А пока что я решил писать отчет о том, как продвигается строительство, чтобы доказать ему, что пытаюсь отработать обещанные деньги.
Я вернулся на стройку и нашел О’Брайена у застопорившегося бульдозера. Увидев меня, он подошел.
– Слушай, Тим, – начал я. Мне пришлось кричать, чтобы перекрыть рев остальных бульдозеров. – Мне кажется, все идет отлично. И полоса точно будет готова через полтора месяца. Да при таких темпах работы она будет готова уже через пять недель!
Он кивнул.
– Но я ведь должен что-то делать, чтобы
– Конечно, Джек. Никаких проблем. Зайди ко мне. В письменном столе, в верхнем ящике слева, найдешь все, что тебе нужно. Я сейчас не могу поехать с тобой. Мне надо наладить эту машину.
– Очень тебе признателен. – Я помолчал и добавил: – Наверное, из-за своего отчета я лишусь работы, но так тому и быть. Я напишу, что организовать строительство лучше, чем оно организовано сейчас, просто невозможно.
Он посмотрел на меня, улыбнулся, затем по-дружески толкнул кулаком в плечо:
– Ты сам это сказал. Я занимаюсь строительством взлетно-посадочных полос последние двадцать лет. Увидимся вечером.
Оставив меня, он вернулся к застопорившемуся бульдозеру.
Я сел в джип и поехал обратно к коттеджам. С меня тек пот. Послеобеденное солнце жарило немилосердно, и я с большим облегчением ступил в кондиционированный воздух коттеджа О’Брайена. И, вздрогнув, остановился в дверях.
В одном из шезлонгов развалилась какая-то блондинка. На ней были красные брючки в обтяжку и белая блузка, расстегнутая до пупа и едва удерживавшая тяжелый бюст. Волосы спадали на плечи полотнищем золотистого шелка. На вид ей было лет двадцать пять, узкое лицо с высокими скулами, большие зеленые глаза. Наверное, это была самая соблазнительная женщина, какую мне только доводилось видеть за всю свою жизнь.
Она невозмутимо взглянула на меня и улыбнулась. Зубы у нее были белые, как фарфор, а губы чувственно блестели.
– Привет! – сказала она. – Тима ищешь?
Я вошел в комнату и закрыл дверь.
– Он на стройплощадке.
– Правда? – Она скорчила рожицу, а потом потянулась всем своим роскошным телом. – Я надеялась его застать. Как же он вкалывает!
– Да уж.
Так и быть, признаюсь, она меня зацепила. В нашем городишке таких девушек не водилось.
– А ты кто? – спросила она с улыбкой.
– Джек Крейн. Инспектирую строительство новой полосы. А ты?
– Пэм Осборн. Вторая стюардесса, сменяю Джин, когда она берет выходной.
Мы посмотрели друг на друга.
– Ладно, хорошо. – Я подошел к письменному столу и сел. – Могу я чем-нибудь помочь, мисс Осборн?
– Не исключено… на этом аэродроме так одиноко.
Она слегка пошевелилась в шезлонге. Одна налитая грудь едва не вырвалась на свободу, но она вовремя ее приструнила.
– Вот, заглянула к Тиму, поболтать немного.
Ага, как же. Уверен, она прекрасно знала, что в этот час – было только начало пятого – О’Брайен занят на стройке.
Я снова насторожился. Наверняка она поджидала здесь меня.
Но зачем?
– Не повезло. – Я открыл верхний левый ящик стола. Там лежала тяжелая папка из черной кожи. Я вытащил папку. – И у меня тоже работа.
Она засмеялась:
– Выпроваживаешь
меня, Джек?– Ну…
Мы посмотрели друг на друга.
– «Ну»… что?
Я колебался, но она уже держала меня на крючке.
– Я живу в соседнем коттедже, – сказал я.
– Что, пойдем в соседний коттедж?
И снова я засомневался, но такие женщины, как она, могут вить из меня веревки. Я сунул папку обратно в ящик стола.
– Почему бы нет?
Она выскользнула из шезлонга, пока я поднимался из-за стола.
– Есть в тебе что-то такое…
– Я знаю, и в тебе тоже.
Я обнял ее, а она прижалась ко мне всем телом. Ее губы впились в мои, язык стремительно скользнул мне в рот.
Все опасения, все сомнения вылетели у меня из головы. Я едва ли не выволок ее из коттеджа О’Брайена и потащил к себе.
– А ты ничего, – лениво протянула она.
С любовью, если это можно так назвать, было покончено, и она лежала рядом со мной на большой кровати, свернувшись, словно красивая, гладкая кошка.
Лучшей любовницы у меня не было со времен маленьких вьетнамок из Сайгона, которые были чуть более темпераментными и чуть более искушенными, но ненамного.
Я взял сигарету, закурил и потянулся. И все мои сомнения вернулись.
– Как-то внезапно все получилось, тебе так не кажется? – произнес я, не глядя на нее.
Она засмеялась:
– Ладно, признаюсь. Я слышала о твоем приезде. И я надеялась, что ты захочешь немного любви. Подумала, ты зайдешь либо к Тиму, либо к себе. Я девушка, которой нужен настоящий мужчина, а тут в лагере одни уроды – уроды, которые боятся собственной тени. Они скорее глотку себе перережут, чем займутся любовью, – вот как они боятся лишиться своей работы.
– Значит, все эти разговоры о том, что ты ждешь Тима, просто чушь?
– А сам как думаешь? Можешь представить, чтобы такая девушка, как я, захотела такого потного толстяка, как Тим? Нет, я ничего против него не имею. Он хороший, просто не мой тип. – Он вскинула руки над головой и довольно вздохнула. – Я надеялась на вливание свежей крови… и вот она влилась.
Я немного повернул голову и посмотрел на нее. Она была красивым, шикарным, неприкрытым воплощением порочности, однако меня она просто очаровала.
– Ольсона ты так же встречала?
– Берни? – Она покачала головой, и ее лицо немного погрустнело. – Разве ты не знаешь, что с ним случилось? Он получил пулю туда, где от нее больше всего бед. Бедняга Берни вышел из игры.
Это меня потрясло. Я знал, что Ольсон был ранен в пах во время последнего вылета, но я как-то не задумывался о возможных последствиях. Значит, у Ольсона еще одна беда, кроме страха потерять работу? Господи! Не дай бог, чтобы такое случилось со мной!
– Этого я не знал.
– Он чудесный человек, – сказала Пэм. – Он рассказывал мне о тебе. Считает, что и ты тоже чудесный человек. Он очень тобой восхищается.
– В самом деле?
– Ты нужен ему, Джек. Берни так одинок. Он плохо ладит со здешними уродами. Он все время спрашивал меня, как я думаю, возьмешься ли ты за работу. Он очень боялся, что ты ему откажешь.
Да, все прозвучало складно, но что-то в ее речи подсказывало мне, что кто-то отрепетировал с ней все реплики.