А как ты играешь в любовь, чемпион?

Фрэнки объяснил Гледис, как он заключил контракт с Раулем Мартинесом, и она почти забыла о своем отвращении к спортсменам. Фрэнки рассказывал о слишком бурной жизни в Лос-Анджелесе, о тяжелых тренировках в «Орландо магикс», и Гледис поймала себя на том, что слушает его внимательно и с интересом.

В их разговор постоянно вмешивался Карленд, инсценируя все новые мизансцены, однако между ними уже завязалось нечто вроде дружеской беседы. У Гледис все время крутился на языке вопрос, который она просто обязана была задать Фрэнки, чтобы не лопнуть от любопытства.

— У меня не было времени подготовиться к нашему разговору, — начала она осторожно, чтобы не ломиться в открытую дверь. — Поэтому я почти ничего о вас не знаю. Но я не могу обойтись без вопросов о вашей личной жизни.

— Я с вами совершенно откровенен, — сказал Фрэнки и посмотрел ей пристально в глаза. — Задавайте ваши вопросы.

— Вы, собственно говоря, женаты или помолвлены? — спросила Гледис. «Собственно говоря» она вставила, чтобы придать вопросу непринужденный вид.

Но как только произнесла эти слова, поняла, что это ей не удалось.

Фрэнки улыбнулся. Он сразу почувствовал, как важен для Гледис его ответ. Женщина сердито прикусила губу и отвернулась.

— Можно нам встать и немного погулять? — крикнула она Чарльзу, который как раз поднял голову от своей камеры.

— Конечно, — ответил он.

Гледис поднялась из шезлонга, обтянутого шелковым крепом, пригладила свое платье и сделала несколько энергичных шагов в сторону ярко освещенного дома.

— Подождите, Гледис, — крикнул ей вслед Фрэнки. — Я еще не ответил вам на важный вопрос. — Он подчеркнул слово «важный» с шутливой интонацией. — Я не женат и не помолвлен, — сказал он, догоняя ее. — Вы ведь это хотели знать, не правда ли?

— Не я — читатели, — уклонилась от ответа Гледис. — Речь идет только о читателях. Если бы вы были женаты, мне нужно было бы написать что-нибудь и о вашей жене. Вы понимаете?

— Да, я понимаю.

Гледис разозлилась. Она снова не смогла устоять перед его смеющимся взглядом. Но в этот момент Чарльз крикнул, что на сегодня работа закончена, так как его не устраивает свет. Гледис вздохнула с облегчением и коротко кивнула Фрэнки.

— Ну, на сегодня все, — сказала она и пошла к дому.

— Но мы ведь еще увидимся за ужином, — произнес он удивленно.

— Я попрошу подать мне что-нибудь в комнату, — сообщила ему Гледис. — На сегодня с меня достаточно.

— Вы имеете в виду, что сегодня вы достаточно времени провели со мной, да? — уточнил Фрэнки.

— Я не стремилась получить это задание, — холодно возразила Гледис.

— Я тоже не хотел сюда ехать, — признался мужчина и сделал серьезное лицо. — Но…

— Вы не хотели сюда ехать? — Гледис была удивлена. Она думала, что каждый спортсмен рвется к популярности.

— Да, это так. Я хотел использовать уик-энд для подготовки к экзамену, — промолвил он со вздохом сожаления.

— Так почему же вы не отказались? — спросила Гледис.

— Я не могу отказываться. — Фрэнки засмеялся.

— Почему?

— Что, официальная часть окончена? Можно мне говорить откровенно?

— Конечно, — ответила быстро Гледис. — Если вы не захотите, я не напишу ничего из того, что вы мне сейчас сообщите.

— Обещаете?

— Обещаю.

И Фрэнки рассказал Гледис о контракте и о том гнете со стороны Мартинеса, который испытывают большинство членов команды, в том числе и он. Внезапно Гледис почувствовала, что Фрэнки стал ей ближе. Да Рауль Мартинес просто торговец рабами, возмущалась она. По сравнению с ним Рональд Реюс, ее шеф, был просто сиротка.

Теперь и речи не было о том, чтобы Гледис ужинала в своей комнате. Они с Фрэнки последовали за фотографом и другими членами группы. За бассейном находилась хижина, сложенная из огромных каменных глыб и окруженная кустами цветущего жасмина. Перед хижиной пылал костер.

Между тем наступили сумерки, и фигуры слуг в белых ливреях, работавших у костра, отбрасывали фантастические тени на стены хижины. Фрэнки сразу направился к бару, у которого толпилось много людей. На открытой белой стойке было, кажется, все, что только душа пожелает.

— Что я вам могу предложить, Гледис? — спросил он, повернувшись к ней. — Пиво?

— Гледис пьет «маргаритас», — поучительно сказал ему Трефор Ферхилд.

Гледис покачала головой.

— Нет, Трефор, — сказала она. — Мне сейчас хочется ледяного пива.

— Сервис здесь превосходный, — произнес Чарльз Карленд и поболтал виски цвета янтаря в своем стакане из толстого хрусталя. — Превосходный скотч. Уже давно не пил такого хорошего.

Гледис сожалела, что у нее не было больше возможности побыть с Фрэнки наедине. Она не ожидала, что к Фрэнки О'Берри, знаменитому спортсмену-самородку, у нее появится вдруг какой-то интерес, кроме чисто профессионального. Но Фрэнки оказался совсем не таким, каким его представляла себе Гледис.

Во время всего ужина Фрэнки осаждали мужчины, требовавшие от него различных умозаключений о шансах разных баскетбольных клубов в играх финального круга.

Это была тема, которая действительно не интересовала женщину. Она давно бы ушла, если бы Фрэнки не пытался все время пресечь спортивную беседу и поговорить с Гледис. Но, так как никто из группы не обращал внимания на его попытки, ничего из них не вышло.

Было чуть позже девяти, когда Гледис решила все-таки уйти.

— Что случилось, принцесса? — спросил Чарльз, которому виски уже ударило в голову. — Тебя не устраивает сегодня наше общество?

— Я устала, — ответила Гледис.

— Завтра ты так рано не отделаешься! — заверил ее Чарльз и погрозил пальцем. — Завтра вечером у нас в программе ужин при свечах. Наш герой в смокинге, а ты в нарядном вечернем туалете.

— У меня нет с собой смокинга, — признался Фрэнки, но Эд Гуд не принял эту отговорку.