А мы на море...

На то, чтобы спустится на побережье, ушло минут пять. Заметив Лану, Яся в слезах бросилась ей на шею.

– Это я... я во всё виновата!
– не переставала твердить она, сотрясаясь от рыданий.
– Хотела, чтобы он... ревновал... Но зачем? Зачем он полез туда?

– Успокойся, Ясенька, всё будет хорошо!
– приговаривала Лана, успокаивающе поглаживая сестру по спине.

На самом же деле она не испытывая и десятой доли той уверенности, которая звучала в голосе. Даже днем при одном взгляде на мыс, нависающий над пансионатом, девушке становилось не по себе, но сегодня, в свете молний, гора выглядела особенно устрашающе. Даже Лиза испугалась! Светлана сразу это поняла, ведь девушка не проронила ни слова по пути на пляж, а при виде плачущей Яси вцепилась в руку Алекса. Правда, ни он, ни она сама, этого не заметили, поглощенные переживаниями о Степе.

– Я хотела с ним погулять, - сказала Яся, кивнув на Володю, разговаривающего со сторожем.
– ...но теперь... мне никто кроме Степки не нужен! Что же мне делать? Если он...

– Даже не думай об этом!
– перебила Лана. Глядя на бледную заплаканную девушку, она чувствовала, что сама вот-вот заревет.
– Спасатели знают своё дело, мы должны подождать.

– Лана?
– позвал Аким. Звук его голоса помог ей собраться.
– Что вы тут делаете?

– Там наш друг, - ответила девушка, и Яся заплакала пуще прежнего!
– Есть новости?

Перехватив её умоляющий взгляд, брошенный поверх темноволосой макушки всхлипывающей девушки, Аким бодро сказал:

– Парни уже добрались до макушки и спустили к нему своего человека. Не переживайте, это не первый случай...

– Это уж точно!
– прошамкал старичок, благодаря которому началась спасательная операция.
– Я самолично двоих до него выручал. Помню, как услышал впервые завывания сверху - так чуть не обделался со страху! Немало слухов ходило, что мыс тот нехороший, и слышаться с него крики скинутых в море жертвенниц, а тут, поди ж ты, наяву будто плач какой! Только не русалки это, а пьянчуги. Гора змеиная как магнит, особенно для нетрезвых. Мозги от алкоголя отключаются, вот всех туда и тянет...

– Но ведь его спасут, правда?
– спросила Яся и с надеждой взглянула на Акима - Ты же говорил, что случай не первый...

– Так-то оно так, но везет не всем - некоторых забирали в черных мешках!
– Яся охнула, но дедок будто и не замечал её состояния - Что кому на роду написано, то и будет. А коли Змей не отпустит...

– Брось, Егор Николаич, сказки рассказывать!
– перебил Аким.
– Нет никакого Змея, не пугай девушку понапрасну. Всё с вашим другом будет хорошо, Ярослава.

Лана послала Акиму благодарный взгляд, но не могла сдержать нервной дрожи, когда седовласый сторож покачал головой:

– Сказки сказкам рознь...

Степан

Прошло минут двадцать, прежде чем охранник вернулся сообщить, что вызвал спасателей, которые уже занялись разработкой плана спасения. За это время гроза успела подобраться ближе: похолодало, вокруг сгустилась темнота, и погасшая "посадочная полоса" вдоль аллеи оптимизма тоже не прибавила. Стёпа честно старался не дергаться, послушно дожидаясь спасателей, но удерживать себя на месте с каждой минутой становилось труднее. Задница давно онемела, ноги, руки, спину и места, где он раньше и не подозревал наличие мышц, сводило судорогами. Пришлось хоть изредка (когда терпеть становилось совсем невмоготу) аккуратно привставать и совершать некое подобие разминательных движений, но от них было немного толку. Если это и есть пресловутые "танцы над пропастью" - то ну их нафик!

Степе казалось, прошло ещё где-то полчаса - хотя могла пройти всего минута, которая на высоте, где орлы вьют гнезда, ощущалась вечностью - и парень почувствовал возвращение паники. Здравствуй, давно не виделись! А всё потому, что кроме шума прибоя, который теперь оглушал, да вспышек молний, вокруг ничего не происходило. Ни тебе криков, ни света фонариков, ни вертолетов на худой конец! Стёпа вновь закричал во всю мощь легких, но ответа не дождался. Может всё дело в том, что вместо слов из горла вырывались жалкие хрипы - теперь его не увидят и не услышат, даже если будут проползать рядом. Хотя кто полезет в гору в такую темень? Ночь на дворе! К тому же с грозой! Какие спасатели, елки-палки?!

Степа до боли закусил щеки, из последних сил сражаясь с мыслями, повадившимися лезть в голову - одна страшнее другой. Вместо картинок с полётом в прожорливую бездну, он представлял Ясино лицо, задорную дразнящую улыбку и пытался воскресить в памяти последние пару дней, проведенных вместе. Это намного лучше, чем начинать со всеми прощаться, а потом, спохватившись, убеждать себя, что спасатели уже в поиске, и снова, по круговой, беспокоиться, почему нигде не видно и не слышно какого-либо следа их деятельности.

Иногда Степе мерещилось, что он слышит хлопанье легендарных драконьих крыльев и слышит грустные завывания. Конечно, та часть сознания, которая еще способна была оставаться благоразумной, понимала, что это происки ветра и воображения, офигевшего от переизбытка волнения и адреналина. Молнии сверкали одна за другой, а гром сотрясал мыс, который ходил под ним ходуном, чем-то напомнив посиделки на Аркаше. Тот, ослиная зараза, тоже хотел его сбросить, но лететь тогда предстояло намного-намного ниже.

Внезапно Стёпа рассмеялся и не смог остановиться. Парень находился на грани ужаса и нездорового веселья, попахивающего истерикой, к тому же совсем протрезвел - это надо было так по-дурацки вляпаться! Вот уж точно, змеиная песня. Или русалочья? Как там говорилось в легенде? У змея на службе прекрасные русалки, которые подобно мифическим Сиренам, заманивают глупых туристов на гору дивным пением...

Очередная вспышка ослепила, но проморгавшись, Стёпа понял, что она что-то подозрительно долго не исчезает. Глюк... или свет фонаря? Широко зевнув, парень с удивлением осознал, что даже в такой ситуации способен уснуть. Эта мысль поразила его, как удар током, ведь если он расслабится, можно и не надеяться проснуться! Похлопав себя по щекам, Стёпа понял, что видит перед собой не что иное, как отчетливый луч света. Он был таким ярким, что высвечивал трещинки меж камнями и серебрил глиняную жижу, которая комьями сползала справа по слону, потревоженная редкими дождевыми каплями. Хорошо ещё, что высшие силы повременили с дождем (пока что!), подумал Стёпа и принялся звать на помощь, царапая криками многострадальное горло.

Вскоре спасательная бригада его услышала. Стёпа объяснил, что не может сдвинуться с места, и задавал направление, куда светить. В итоге выяснилось, что увидеть его сверху они не смогут - мешала отвесная стена, образованная здоровенным камнем, под которым находился Степин уступ. Тогда спасатели посовещались и отправили за ним одного из своих, вооружив рацией для переговоров. Заметив висящего на двух тросах мужика с фонарём на каске, Степа обрадовался ему, как родному, найдя в суровых чертах, бороде и посеребренных сединой висках некоторое сходство со своим отцом.

– Так, парень, не дергайся! Жди, - приказал он и проговорил в хрипящую рацию - Вижу его. Начинаю спуск.

Степа закивал головой, как заведенный, и почувствовал приливающую от волнения кровь к рукам и ногам. И хотя он не собирался ослушаться важного дядьку, дальнейшее произошло так быстро, что парень порадовался своим инстинктам. Заслышав вверху пугающий хруст, Стёпа, толком не соображая, что творит, отшатнулся в сторону, чудом увернувшись от булыжников.

– КАМНИ!!! ...!!!
– закричал спасатель, который сам же и спровоцировал их падение.
– Прости, парень! Ты как?!