А мы с тобой не чужие

У меня рвется на части сердце от этих слов, а подруга усмехается. Нехорошо так, зло.

— Кстати, родить ребенка меня твоя свекровь уговорила. Сказала, так Сереже будет проще пережить трагедию, если я рожу дочку. Что ты, Даша, рохля. Что пока ты все переживешь и в себя придешь, Сережа совсем состарится. Не в полтинник же ему второго ребенка заводить? И имя твоей дочери взять тоже Анна Константиновна предложила. И квартиру, которую твоему Дане Сережа приобрел, она предложила в качестве откупных мне и малышке подарить. Так что все зло от Анны Константиновны.

Юля торжествующе смотрит на меня, а я понимаю, что мне нанесли еще один удар в спину. Свекровь в курсе?! Знает о том, что Сергей живет на две семьи?.. Она уговорила Юлю родить? Квартиру Дане все же Сережа купил тогда? Только мне не сказал?..

— Какая же ты сука… — цежу зло. В глазах темнеет, и я хватаю Юльку за ее сияющие ухоженные волосы.

Она взвизгивает. Мы сцепляемся в холле не на жизнь, а на смерть. Я пытаюсь выцарапать ей глаза, а она изо всех сил колошматит меня тортом. Коробка ломается, бисквит с кремом пачкает мое платье и руки, но мне плевать. Хватаю ее за волосы и бью головой о стену.

— Тварь! Ты семью мою разрушила! Позавидовала, что я хорошо живу?!

Ей удается вырваться, и она наотмашь бьет меня по лицу.

— Да! Позавидовала, черной завистью! Чем ты лучше меня? Заучка, вечно о своей науке думаешь! Тебе такое сокровище досталось, а ты даже его удовлетворить толком не можешь! Кому нужна твоя докторская диссертация?! Мужику не это нужно! Ему баба в постели горячая нужна!

— Будь проклят тот день, когда я тебя пожалела и с мужем познакомила!

В холл выбегает напуганный Данил. Пытается вклиниться, но ему тоже достается тортом, и от страха он начинает реветь.

Входная дверь открывается, на пороге появляется Сережа. Явился, не запылился. Главное, вовремя. Видимо, свекровь постаралась, чтобы его отпустили. У нее весь город в друзьях ходит, детей, внуков лечат. Позвонила, наверное, какому-нибудь начальнику, и Сережу в одно мгновение освободили. Еще и извинились.

— Даша? Юля? — супруг смотрит на нас ошеломленно.

Но разве нас можно остановить?.. Мы сцепляемся пуще прежнего. Я безжалостно рву Юлькины волосы в клочья, она царапает мне лицо.

— Папааа! Папочкаааа, — рыдает у стены Даня.

— А ну успокоились! Обе! — рычит грозно Сергей. Он это умеет. Вклинивается между нами, разнимает почти насильно. Юлька рыдает, а мне не до слез. В моих глазах горит ненависть. Убила бы ее за все, честное слово!

Глава 16

Спасает только Данька. Он со всех ног несется ко мне, прижимается к моей груди, несмотря на крем от торта. Жмется так сильно, что моя ненависть отступает.

— Мамочка, я так за тебя испугался, — шепчет он. — Я так тебя люблю, мамочка.

Я глажу его по волосам, целую в лоб.

— Все хорошо, сыночек, — бормочу первое, что приходит в голову.

— Юля, что ты забыла в моем доме? — холодно спрашивает у любовницы Сережа. — Я ведь тебя просил никогда не приходить в дом, где живет моя семья.

— А я не семья? — смотрит с отчаянием на него она.

— Уходи, — Сергей требовательно указывает Юле на дверь. — Уходи, Юля! Поговорим с тобой позже.

— Знаешь, что? Я устала ждать. Дочке уже годик исполнился, а ты все мнешься, мнешься, мнешься!

— Я тебе ничего не обещал, — цедит жестко Сергей. — Ни-че-го!

— Да что ты говоришь? А мог бы и сообщить своей семье. С Дашей мы друг друга сто лет знаем, — кричит она. — Она бы поняла. Ангелиночка вообще вашему Данилу сестра! Когда ты собирался им сказать, что у тебя есть дочь?

Сергей бледнеет. Я зажмуриваюсь. Дочь. У него есть дочь. У Данила есть сестра. Как это принять?

Сергей пытается вытолкать Юлю за дверь.

Юлька тушуется.

— Она вам не чужая! — обернувшись ко мне, кричит громко. — Слышала, Даша? Ангелиночка имеет такое же право на жизнь, как Данил! И на семью она имеет право!

Всхлипывает, а потом опрометью несется к лифту.

У меня больше нет слез, я на сегодня их все выплакала. Стою, прижавшись к стене, перепачканная тортом, с горящей от удара подруги щекой, с растрепанными волосами и отчаянно глажу сына, которого от меня не оторвать. Он впился в меня ручонками так сильно, что чувствую: будут синяки.

В голове шумит. И посреди хаоса всплывает только один вопрос: как теперь с этим жить?

— Я все объясню, — хмуро смотрит на меня Сергей.

Идет на кухню, несет оттуда мокрое полотенце.

Пытается оттереть крем с моих рук, а я не шевелюсь. И глаза открывать не хочется. В квартире воцаряется гробовая тишина. Ее прерывают только всхлипывания Данила.

— Даша, ты прости меня за то, что я тебя ударил, — наконец подает голос Сергей. — Я не должен был этого делать. Не по-мужски это.

Молчу. Разве можно что-то исправить после того, что я узнала о Юле?

— У тебя с Новиковым роман? — летит глухое. — Серьезно у вас с ним? Или… так, секс без обязательств исключительно для здоровья?

— У меня? С Новиковым? — распахиваю широко глаза. — По себе судишь?! Нет между нами ничего! И быть не может! Только взаимные претензии, потому что мы друг другу не нравимся. А фотографии – подделка! Юля твоя их и сделала, неужели не понятно? А еще твоя Юля меня для всех в твоем офисе похоронила. Деньги тогда мне на похороны собрала… А ты и не заметил.

— Даша, да я пил тогда безбожно! Ты же знаешь, — муж нервно проводит по коротким волосам пятерней. Пытается найти себе оправдание. — Ты думаешь, что ты одна переживала наше горе так глубоко? Я тоже страдал! Вот и не заметил.

— А ее в постели рядом с собой сразу заметил? Или, когда у нее живот выше носа вырос? — пронизываю его колким взглядом.

Он пожимает плечами.

— Так получилось, что не сразу. А когда опомнился, было уже поздно.

С моих губ срывается горькая усмешка. Мне удается освободиться от сына, и я иду в спальню. Остервенело срываю с себя испорченное платье, достаю из шкафа брючный костюм из легкой летней ткани, переодеваюсь.

Сережа заходит за мной следом. Смотрит на меня пристально, а в глазах стужа.