А отличники сдохли первыми – 3: снова в школу
Шрифт:
Вот эту ерунду ты, почему-то, помнишь, «Рик»… А лицо отца или матери — нет. Хотя… Может, я их никогда и не знал? Теперь вот тоже повсюду сироты…
— Да этот уебан вечно из себя типа правильного пацана строил. — Как-то недовольно дёрнул плечом усатый Сыч. — Ещё с колонии набрался всей этой хуйни зековской… Типа надо всё по понятиям делать, отвечать там за всякое, за словами следить… «Есть два стула», «Вилкой в глаз»…
— Да какой он, в пизду, правильный?! Долбоёб ебаный! Правильно — это то, как Смысь его на нож посадил, суку! — Дёрганный гопник снова покосился на оружие
Тут Диса резко осёкся, съёжился и опасливо оглянулся. Но, поймав вопросительный взгляд дружка, снова быстро выпрямился, свёл брови и сурово процедил сквозь зубы:
— Короч, мудак этот Багор! — Он снова сплюнул в соседнюю лужу. — И сдох тоже как мудак!
Кем бы ни был этот самый Чёрный Жора, похоже, он действительно неплохо себя зарекомендовал. Раз одно его прозвище заставляет детей от Саратова до Питера вот так приседать. Придётся, похоже, как следует постараться. Чтобы, так сказать, держать следом за ним марку.
— Ну я хуй знает… — Кажется, это задумчивое выражение Сыча означало то, что усач всё-таки не вполне разделял мнение приятеля. — Знаешь, чё думаю…
— Чё?
— Думаю, что Багор всё-таки не совсем лошпед. И откуда-то заранее знал, куда нахи попиздуют. И что родник там будет — он тоже знал.
— М-да? А откуда?
— Навёл кто-то… — Коренастый снова замолчал, задумался и как-то странно покосился не то на приятеля, не то на рюкзак за его спиной. — Слышь, Дис…
— А?
— А ты не видел позавчера, куда они со Смысём ходили?
— Не знаю, я с Блином тогда подвалы в Стрельне обыскивал… Это ж мы с ним «Тархун» этот ебучий нашли!
— А, точняк. Там же щас вода ушла…
— Ну да-а-а… — Диса вдруг тоже глянул на приятеля с каким-то осторожным подозрением. — А ты с какой целью интерес… Тьфу, бля! Привык, сука, за этим пидором повторять… Ты хуль хотел-то ваще? Чё спрашиваешь?
На сей раз Сыч точно глянул именно на рюкзак:
— Да я вот слышал херню кой-какую… — Невысокий пацан указал на сумку. — Слушь, может позырим, чё там?
— Чё, прям тут шоль… — Нервный гопник снова оглянулся и скользнул взглядом прямо по моему укрытию. Но присохшая к одежде и лицу грязь служила отличной маскировкой. И чтобы не выдать себя, мне достаточно было лишь вовремя прикрыть глаза — чтобы не сверкать ими в пыльных придорожных зарослях.
Не обнаружив явных угроз, Диса нерешительно потеребил одну из наплечных лямок:
— Ну а чё ты такое слышал-то?
Сыч чуть заметно улыбнулся. Но тут же снова сурово сдвинул брови, когда нервный приятель поднял взгляд:
— Да говорят, что они со Смысем на стороне чё-то мутили. Типа какие-то… — Усач чуть прищурился, явно делая вид, что припоминает нужное слово. — Какие-то закладки, что ли, искали… — Заметив реакцию собеседника, Сыч улыбнулся чуть шире и тут же состроил виноватое лицо. — Я ж в этом не понимаю ни хуя…
Реакцию действительно было трудно не заметить. При упоминании способа, которым во времена активного правопорядка наркоторговцы обходили этот самый правопорядок, тощего Дису словно ужалила пчела:
— Закладки?! — Глаза пацана забегали. — А кто говорит-то… — И он тут же сам махнул
рукой в сторону. — Да похуй!Его свободная рука уже начала было стягивать с плеч не особо пузатый рюкзак, как вдруг пацан опять помедлил:
— Бля… — Он снова оглянулся по сторонам. — Ты чё-нить слышал?
Прежде чем возмутиться, коренастый усач раздвинул улыбку до ушей. Но снова быстро спохватился:
— Да бля чё ты, ёпт… — Щетинистая верхняя губа презрительно сморщилась, когда взгляд усача упал на нож в руке приятеля. — Ссышь шоль?
Мгновенно перестав теребить вторую лямку, Диса тут же скинул наплечную сумку на асфальт:
— Давай токо быром! Смотри, пак может быть вскрыт! — Вжикнув самой большой молнией, пацан тут же принялся вышвыривать наружу какое-то тряпьё. — Бля, а мож даже какой блокнот тут или карта ваще…
— Тогда это, наверное, в кармане надо смотреть… — Посоветовал Сыч, осторожно шагнув к приятелю чуть ближе. — Вон спереди, вроде есть. На ремне…
— Ага! — Попытавшись поддеть застёжку ножом, Диса довольно быстро убедился в том, что затянутый ремень можно расстегнуть только двумя руками. И, недолго думая, положил нож на землю…
— Х-ха! — Прыгнув коленом вперёд, Сыч не просто ударил, а прямо таки вонзил его в зубы неосторожного приятеля.
Опрокинувшись на спину, Диса успел лишь неловко взмахнуть руками, когда мелкий гопник подлетел ещё ближе, хватая по пути нож с земли. И, оказавшись на нервном пацане сверху, Сыч принялся шинковать его бок, словно швейная машинка:
— Чвак-чвак-чвак-чвак…
Ни один из пацанов при этом ни издавал ни звука, кроме напряжённого сопения или мычания. И если бы я видел эту сцену немного с другого ракурса, мне бы показалось, что нравы в их тесном мужском коллективе уже далеко зашли не только в плане приёма пищи… Да. Пожалуй, эта сцена была бы не менее отвратительной. Хоть и менее жестокой.
«…Любопытное зрелище, не правда ли…»
Когда несчастный Диса всё-таки испустил дух от обильной кровопотери, Сыч медленно с него слез. Сопя и чертыхаясь, он выпрямился, вытер нож о штанину и упёрся затылком в мой локоть.
— Обидно, да? — Мои слова были последним, что он услышал, прежде чем его мозг потерял связь с остальным телом.
Выпустив обмякшее тело пацана из рук, я подобрал нож, поймал блестящим лезвием солнечного зайчика и направил его в несколько кустов, за которыми прятался бы сам.
Мои юные приятели сидели за третьим:
— Чисто? — Первым делом спросила Белла, подбежав поближе. — Там впереди ещё кто-нибудь есть, не видел?
— Следы есть, самих не видел. Скорее всего, жоры. Очень неаккуратно шли. Но не факт. — Я осмотрел нож. Дешёвая китайская нержавейка. Своё дело ещё делает, но томаты уже нормально не порежешь.
— Ой-ё… — Приблизившись к нам, Рикардо притормозил, глядя на свежие трупы. — Они мёртвые?
— Как рокнролл. — Я перевернул тело Сыча и оттащил его чуть в сторону от лужи крови Дисы. И шагнув обратно к тощему гопнику, обернулся к подросткам. — Я собираюсь купить нам время. Но для этого тут нужно соорудить гораздо менее приятную сцену…