А отличники сдохли первыми... 5

Пацан некоторое время молчал и продолжал то сверлить меня взглядом, то коситься на медицинский прибор. А я пытался понять столь резкую смену настроения.

— Короче... — Наконец он еле слышно выдохнул. — Ты, Кир, сейчас остаёшься здесь и бросаешь оружие. А вы... — Он покосился на самогонщиков. — Сейчас уёбываете отсюда и возвращаетесь обратно с нашим товаром сегодня к полуночи.

— Петёк, ты чо попутал, шоль, на?! — Фёдор шагнул вперёд.

— Стоять! — Пацан резко рявкнул и снял с пояса какое-то устройство, похожее на рацию. — Под вертушками в песке фугасы. Ещё шаг и взлетите уже от них. А чтобы не возникало мыслей посоревноваться со мной в ловкости... У моих пацанов там за тачками — такая же машинка есть.

— Петёк, да ты чё начинаешь-то... Нормально же общались, на...

— Вот, блядь, в который раз убеждаюсь, никому на слово верить нельзя. И вам тоже. — Пацан в чёрном коротко глянул на своего подручного. — Покажи им.

Тот достал из кармана точно такой же инъектор, как тот, что лежал в моей руке. И Пётр тихо процедил, продолжая злобно смотреть мне в глаза:

— На том самом складе нашли среди гильз. Как раз хотел спросить, может, знаете, что это за приблуда. А вы, блядь, и правда знаете... Изобретатели...

Глава 18. Выбор без выбора

Говорят, что даже если вас съели — у вас есть как минимум два выхода. Ненавижу эту шутку. Как и прочие тому подобные приторные «мотивашки», которые так любили мои бывшие «дорогие коллеги». Особенно руководители - в момент переваливания друг на друга тонны нерешённых проблем, крайний срок сдачи у которых «был вчера».

На самом деле, если вас съели, то вас, прежде всего, тщательно пережевали. Или задушили. Или впрыснули через хелицеры яд, который быстро переварил вас заживо — ещё до того, как хищник оставил вместо вашего беспомощного тельца лишь пустую оболочку. И выход у вас был только до того момента, как вы попали в искусно расставленную паутину.

Вот сейчас я почувствовал себя именно так. Как жалка муха, попавшая в чужую сеть.

Конечно, вонючий главжора Михалыч мог поступить гораздо проще - в полном соответствии с привычной нам природой тупых жор. Мог устроить с утра засаду на атомной станции. Мог обрушить всю мощь своих бессмысленных легионов на плотину или аэродром самогонщиков. Но и в том и в другом случае — умылся бы кровью. С крайне небольшим шансом на победу.

И этот сверхразум поступил куда хитрее. Не как жора. А как человек. Смог просчитать и предсказать наши действия. Сплёл сеть на нашем пути и заманил туда сразу всех — даже тех, кто этого так до сих пор и не понял. Например, вот этот суровый худощавый пацан напротив меня. Который, казалось бы, уже почти стал моим союзником. А теперь готов уничтожить десяток моих друзей одним нажатием на красную кнопку. Не смотря на то, что для него это станет последним движением в жизни. Он не мог не понимать того, что как только раздастся взрыв, я успею свернуть ему шею ещё до первых выстрелов.

Но вот чего он точно не понимал, так это то, что после этого жоры одержат над нами полную победу. Нашими же собственными руками...

К счастью, я знаю, как выбраться из чужой ловушки, пока тебя не сожрали.

Пока не пришёл паук, нужно построить свою собственную сеть.

— Жор, бля... Это чё за херня, на? — Фёдор пока не спешил отступать и лишь растерянно смотрел на инъектор в руках самарца. — Может... Может всё-таки не только у вас есть такие штуки? Может спиздил кто недавно, на?

— Ага... Щас он ещё скажет, что это тоже жоры подбросили, да? — Проиронизировал Пётр. — Как, блядь, удобно! В штаны тебе там жоры не насрали, случаем?

Что ж... Он не просто повторяет свой ультиматум, как заведённый, а ещё и шутит... Значит, как минимум, всё ещё открыт к ответной аргументации. Или вообще блефует. Но, зная о том, кто там у меня за спиной, брать на понт и проверять блеф как-то не хочется.

— Слушай, Пётр. На меня это совсем не похоже, но сейчас я совершенно не хочу ссориться. Тем более, что вы явно не такие уж отморозки, какими хотите казаться. Я понимаю твои подозрения и опасения...

— Это у вас должны быть опасения! — Перебил меня пацан, подняв перед собой взрыватель. — У меня тут всё под контролем, если ты до сих пор не заметил.

— Пусть так. — Я медленно поднял руки, показав ему открытые ладони в знак примирения и согласия. И паренёк на миг с любопытством скользнул взглядом по шрамам. — Хочу сказать, что на твоём месте я вёл бы себя точно так же. И я вижу, что ты весьма храбрый боец...

— Хорош зубы заговаривать! Давай ложь оружие на землю!

— Окей-окей... — Покупая себе время, я начал двумя пальцами осторожно вынимать один ствол за другим и бросать их на песок под ноги самарцев, одновременно с этим продолжая неторопливо развивать мысль. — Но я также вижу, что и предусмотрительность тебе не чужда. Можешь попробовать предсказать последствия текущей ситуации?

— Чё тут предсказывать, блядь? Привозите товар до полуночи и идёте все нахуй отсюда! Ещё раз увидим кого из вашей шоблы ближе чем за километр от города — пристрелим без предупреждения.

— И потом, без поставок от сызранцев, вас ждёт голодовка и война с кинельскими. И это в том случае, если ты прав... А если нет...

— Блядь, да сколько их там у тебя... — Пётр не выдержал и перебил меня, когда на автомат, дробовик и обрез «Винчестера» сверху со звоном упал ещё и трофейный армейский нож.

— Ещё пара. За спиной. Я постараюсь аккуратно достать, не дёргайтесь... — Я откинул плащ и медленно достал сначала один пистолет, а потом другой, продолжая использовать отпущенное мне время на плетение словесной сети. — А что если прав я? И это действительно подстава от жор. И нет у нас вашего товара. И никогда не было. И тогда никто с ним не прилетит сюда ни к полуночи, ни позже. В этом случае вы меня казните, правильно понимаю?

— Можешь не сомневаться!

— При таком развитии событий вы будете вести полуголодную войну не только с кинельскими. Но и со всем Саратовским альянсом сразу. На радость всем окружающим вас ульям. Особенно тому, что пришёл куда-то сюда с Балаковской АЭС. В чём я, кстати, теперь не сомневаюсь. — Я кивнул на пустой шприц. — Это ведь действительно наш. Я сам воткнул его там в одного вонючего урода. Для жор это яд.

— И чё, бля? — Пацан снова нетерпеливо меня перебил. — Может мне тут тогда пора уже зарыдать и отпустить тебя вместе с мешком какао в награду?

Пацаны по сторонам от командира одобрительно хмыкнули. И он продолжил менее нервным голосом, преисполнившись уверенности:

— Это не первая наша война, Жор. Справимся как-нибудь. И не таким чертям рога отшибали. Тоже сначала щупали нас, пугали... Думали, что мы не ответим. Зассым. А зря. Мы всегда даём сдачи.

Смелые парни. Но ещё глупые.

— Конечно... Ты не из робких, Петёк. Я же вижу. Ты уже сейчас готов с жизнью расстаться, если бы мы вдруг начали оказывать сопротивление...

Пацан гордо выпрямился и продолжил бесстрашно смотреть мне прямо в глаза. Вот теперь пора подсекать:

— Может тогда не зассышь лично ознакомиться с доказательствами того, что настоящая опасность — это вовсе не мы? С доказательствами того, что я говорю правду? Про болезнь. Про жор. Про войну с ними. Тебе же не слабо? А, Петёк?

Добро пожаловать в мою паутину, паренёк. Она тонкая. Того и гляди порвётся. И закреплена на каких-то ломких палочках. Но другой у меня пока нет. Да с тебя и этой хватит.